Аньес Дезарт - Съешь меня
Вытер губкой стол.
— Вы разве официант? — спросила я.
Ни слова не говоря, он достал из стенного шкафа четыре тарелки и поставил их себе на правую руку от плеча до кисти, потом поднял левой рукой два длинных блюда — я-то знала, какие они тяжелые, — передвинул поближе к локтю и сумел еще ухватить два высоких бокала. И с этой громоздкой бьющейся ношей принялся вальсировать между столиками. Тарелки, бокалы и блюда взлетали, опускались, исчезали из виду. Я поморщилась, ожидая грохота и звона разбитой посуды. Бен поначалу казался таким неуклюжим, нескладным и слабосильным! Однако, закончив балетный номер, он поставил тарелки на место в целости и сохранности, блюда расположил с двух сторон от стойки, подбросил бокалы в воздух и ловко поймал их в последнюю секунду, проследив, как они описали дугу в лучах неяркого утреннего солнца. Один бокал Бен вручил мне, мы чокнулись.
Я закрыла лицо руками. Попыталась стряхнуть наваждение. Опасно молить о помощи посланца иных миров. Мадам Коэн прислала мне призрачного помощника, сон и явь смешались. Я жертва галлюцинации. Обрывок сновидения, этот гигантский Пиноккио, проник в мое дневное существование. Это от переутомления, утешила я себя. Сейчас сосредоточусь, и он исчезнет. Крепко зажмурилась. Потом открыла глаза.
Бен стоял передо мной как ни в чем не бывало.
Его присутствие меня напрягало.
Напрягала его улыбка.
Напрягало его молчание.
Но без помощника мне не обойтись. Раз уж я страдаю галлюцинациями, пусть остается и помогает. Берется за дело немедленно.
— Мне нужно заглянуть в интернет-кафе, — сказала я. — А ты пока что почисти и натри морковь. Комбайн в стенном шкафу, на полке справа. И еще, если успеешь до моего прихода, вымой салат и положи сыр отмокать в молоко. Вытащи из холодильника масло, пусть размягчится.
Я говорила ему «ты», тем самым скрепляя контракт о найме.
— Постараюсь вернуться как можно раньше.
— Не спешите, — любезно ответил он.
— До какого часа ты можешь пробыть здесь?
Он пожал плечами.
«Потрясающе, — подумала я, тая в облаке золотистой утренней свежести, — у меня завелся раб». Лицо расплылось в широчайшей улыбке.
Нет! Я наивная дура! Он пришел, чтоб ограбить кассу. Я оставлю его одного. Он заберет ключи. Чековую книжку. Унесет всю еду. Ничего себе рай для детишек, юношей, мошенников и хулиганов! Молодняк способен на все. Юнцы испорчены. Преступны. Ничего святого. Так и норовят обобрать нас, сволочи. Ненавидят взрослых, мечтают сами занять их место, свергнуть, спихнуть. У них — сила, у нас — бессилие. У них — дерзость, у нас — только страх. Они мстят нам. Тут целая шайка. Симона и Анна — наводчицы, они наблюдали за мной и все сообщили Бену. Теперь он воспользуется моим отсутствием и вынесет все-все из моего милого ресторанчика!
Вот она, явь! Нет сомнений, что я, наконец, проснулась. Реальность зачастую отвратительна, зато одна неприятность последовательно вытекает из другой. Сон, наоборот, прекрасен, но бессвязен и хаотичен. Ну и что? Я по-прежнему улыбалась. Плевать на реальность. Бери все, что хочешь. Касса пуста, по чекам ничего не получишь. Я не верю в ангелов, но и чертей не боюсь. Я согласна, обчищай себе на здоровье. Жертва интриг? Почему бы и нет!
В интернет-кафе пахло пивом и табаком. Душно, грязно, кофе в грубых безобразных кружках. Сахар мокрый, ложки выщербленные. К счастью, я не слишком разборчива, в отличие от некоторых. По полу гулял нешуточный сквозняк, я здорово озябла. Плевать на горький дешевый кофе, плевать на все неудобства. Я пришла, чтобы полазить по интернету, и уверена: выужу все, что нужно. Для начала зашла на информационный сайт мэрии. Изучила перечень спортивных секций и вечерних курсов для взрослых. Представила, что живу совсем по-другому и во второй половине дня осваиваю русский язык, комплекс чи-конг и искусство чеканки. Узнала, по каким расценкам кормят в школьных столовых. Заодно записала необходимое детям количество калорий. От советов диетологов у меня голова пошла кругом. Похоже, правильное питание — единственное, во что верит, что признает нынешнее общество. Ужасно.
Чтобы поднять себе настроение, поплыла по сети к виртуальным островам, населенным владельцами ресторанов. Обещания, рецепты, цены меня заворожили. Все тщательно продумано, все на высшем уровне. Не кухня — алхимия. Не деньги — бюджет. В океане предложений пенные барашки взбитых сливок с клубникой, косяки копченых угрей, морская капуста с грибами, рифы пикантных пряностей, напластования лучшей паюсной икры. На суше пирамиды, мосты, огромные дворцы с балконами, арками, террасами, чудеса архитектуры из всевозможной снеди. Я любовалась Лондонским мостом из пралине, Эйфелевой башней из слоеного теста с кремом, собором Сакре-Кёр из безе. Мне предлагали поужинать всего за сто евро: крошечные судочки, что стояли вереницей на белоснежной скатерти, выглядели очень аппетитно. Глядя на них, я вспомнила невероятные шляпы конца девятнадцатого века, в которых знатные англичанки щеголяли на скачках. Представила изящных леди с такими вот судочками на голове. «Ваша новая шляпка со стерлядью и черной редькой — выше всяческих похвал, леди Уинчестер!» — «А я без ума от вашего тока с семгой и солеросом, хотя, зная, сколько он стоит…» Судочки чинно беседовали. Я прислушивалась к их разговору, стараясь оттянуть решающий миг. Миг, когда я возьмусь за адресную книгу, где мне предстояло найти или не найти Али Шлимана.
Казалось, на ее желтых страницах записана моя судьба. Найду Шлимана — спасена, не найду — погибла.
Обвенчав лорда в цилиндре, напоминающем трюфель в шампанском, с девицей в берете, украшенном огурцом и заливным из рыбки-султанки, я перенеслась из Аскота в предместья Парижа. Оставила толпу, разряженную в муслин, благоухающую лимонной коркой, что заполнила трибуны на беговом поле, и пустилась странствовать по жнивью Боса и Бри. Итак, Шлиман. Нет, не Генрих Шлиман и не Бен Шлиман. Посмотрим в другом округе. Прочесала все селения от Уазы до Эна, добралась до Оба, заблудилась между Орлеаном и Невером, вернулась в департамент Сена-и-Марна. Главный отличительный признак — фермер Шлиман, Али Шлиманов слишком много. Он обнаружился в Эврё: Али Шлиман, ул. Вавас-сёр, 27600, Монсиньи-ан-Вексен. Я сразу ясно увидела, как он одиноко стоит на вершине холма. Из-под тяжелых век с прямыми ресницами, острыми, будто колючки каштана, смотрят проницательные грустные глаза. В уголке рта сигарета. Любуется плодами осенних трудов. Кукуруза, покрывавшая грудь земли до самого горизонта, срезана. Поле обнажилось, лишь кое-где торчат сухие коричневые стебли. С земли сняли растительную власяницу, небо может теперь спуститься и обнять ее. Господин Шлиман не спешит домой. Он не знает, что я собираюсь ему позвонить. Он обо мне и не вспомнит. Забыл, что я есть на свете. Как же я представлюсь? Чтобы он меня узнал? «Это повариха из цирка». Да, так и скажу: «Это повариха».
Я вернулась из интернет-кафе. Оказалось, что «У меня» все в полном порядке: поручения выполнены, дела переделаны. Бен сидел на моем любимом диванчике, выпрямившись, склонив голову набок, словно розовый фламинго. Ждал меня. Ничего не сломал, не украл, не испортил. Послушный, кроткий.
— Ну что? Помог вам интернет? — спросил он.
— Да, помог. Я все нашла. А ты как?
Бен не ответил. Его голова едва не коснулась плеча. Я даже испугалась, как бы он не свернул себе шею.
Объяснила, что «У меня» будет два разных меню. Он не понял.
— Одно для взрослых, другое для детей.
— Как в «Гиппопотаме», что ли?
Тут уже я не поняла, о чем он. А Бен растолковал:
— В смысле, детское меню? Это называется детское меню, ветчина, жареная картошка, котлеты. В детстве мне не нравилось, что меня кормят не тем, чем всех. И я завидовал взрослым.
— Нет, я совсем не о том. Я хочу, чтобы дети ели с удовольствием, ну и взрослые тоже. Хочу, чтобы всем было хорошо, понимаешь?
— А детского меню не хотите?
— Нет.
— Как же вы его назовете?
— Никак не назову.
Меня вдруг осенило: никаких названий!
— Ты заметил, что над дверью нет вывески? Не написано «Ресторан»?
— Вы вообще названий не любите? — неуверенно спросил он.
— Не люблю.
— А как тогда люди узнают, что тут у вас?
Смышленый парень. Задает вопросы по существу. Такие, на которые в принципе нет ответа. Я закусила губу с досады. Он смутился. Попытался ответить сам. Решил меня выручить.
— Я сам им расскажу, — предложил он. — Буду ходить по улицам и раздавать приглашения. Придумаю что-нибудь. Обойдусь без названий.
Идея воодушевила Бена. Однако я остановила его: не нужно крайностей. Я не люблю ярлыков, расхожих мнений, но вовсе не выступаю против слов в целом.
Он энергично закивал.
— Сегодня я пробуду у вас до четырех, — Бен вдруг ни с того ни с сего ответил на вопрос, который я задала ему полтора часа назад. — А потом у меня занятия.
