Банана Ёсимото - Она
Утро разбудило меня, ослепив ярким светом, но я, по обыкновению не завтракая, выпила чашечку растворимого кофе, который нашла в номере, и попросту бездельничала, когда раздался звонок от Сёити.
— Доброе утро! Я пока не смог связаться с Кума-сан. Так что думай, чем займемся сегодня. Может, поедем посмотреть твой дом?
— Давай не будем так торопиться... Я только что встала, и у меня голова пока не соображает, — сказала я и подумала о том, как это ужасно — сосуществовать с человеком, образ жизни которого так отличается от твоего, поэтому и брак с Сёити был бы совершенно невозможен. — В такой чудесный, погожий денек ехать в это мрачное место?.. — с неудовольствием добавила я.
— Два часа с лишним прошло, как я встал. Уже и позавтракал как следует. И просто не знаю, куда себя деть... — рассмеялся Сёити. — От скуки сходил даже в отельный спортзал.
— Ненавижу дисциплинированных людей, — отреагировала я. — Однако ты прав,
трудные дела лучше завершить побыстрее.
Едем! Я буду готова через тридцать минут.
Я как раз собрала вещи и переоделась, когда через сорок пять минут в дверь постучал Сёити. Его пунктуальность тоже вывела меня из себя, и я хихикнула. Сёити же просто удивленно взглянул на меня.
— Стало облачно, — заметила я.
— Цвет у неба какой-то зловещий, да? Такое чувство, что оно в курсе, куда мы отправляемся. Как в фильме ужасов, — подтвердил Сёити.
Небо и вправду внезапно нахмурилось, и его заволокло многослойными тяжелыми серыми тучами. Красивый голубой цвет, еще недавно видневшийся на востоке, начисто исчез, и солнечный свет, пробивавшийся среди облаков, тоже пропал, словно его закрыли ставнями.
— Как раз то, что надо! Такая погода соответствует тому дому, — ответила я.
Погрузив вещи в машину Сёити, мы выехали из подземного отельного паркинга.
По дороге купили цветы, а еще Сёити прихватил несколько свечей невероятной красоты, которые нам попались в лавке с разными мелочами. К ним прилагалась инструкция, в которой было написано, что эти свечи изготовлены “Кэндл джун” с молитвами о мире. “Возможно, это все лишь ради собственного успокоения, и все же цветы очень красивые, а свечи создали хорошие люди, вложив них свою душу, поэтому будет здорово, если эта композиция станет символом очищения...” — так обмениваясь мнениями, мы вместе выбирали цвета. И тут я подумала вот о чем: я совершаю покупки с человеком, который так открыт и доверчив, мы пешком возвращаемся до стоянки, непринужденно болтаем обо всем на свете... Как мало подобного было в моей жизни. Если бы мама не пренебрегала такими моментами, считая их не заслуживающими ее внимания, если бы ценила их больше прочего и умела наслаждаться ими, возможно, с ней не случилось бы того, что произошло.
Примерно через час ничем не примечательной езды из района Сибуя мы неожиданно быстро добрались до заброшенного родительского дома, который, как мне казалось, находился где-то очень далеко.
Я почувствовала скорее удушье, нежели ностальгию. Словно это было место, которое я часто видела во сне: точно знаю где, но вовек не добраться.
Этот дом, фасадом обращенный к парку, превратился в заросшие руины, но все еще стоял на своем месте. Часть главного здания была снесена, когда-то были начаты строительные работы, но их прекратили. Дом оказался меньше, чем я считала в детстве. Маленькой девочке он казался просто огромным, скорее похожим на замок. Определенно он был больше среднестатистических домов, но размер территории практически не отличался от той, что занимала клиника, куда мы ездили днем раньше.
Перед запертыми воротами мне стало не по себе.
— Пожалуй, хватит. Посмотрела. Что-то я сыта уже тем, что постояла здесь, — сказала я.
— Ну, раз хватит, значит, хватит... Возникли неприятные воспоминания? — спросил Сёити. — Если тебе будет спокойнее не бередить прошлое, тогда, наверное, лучше вернуться.
— А ты не упустил из виду первоначальную цель? Ты ведь первым делом должен постараться разрушить так называемое мое проклятие, не так ли? — засмеялась я.
— Нет, мне гораздо важнее, чтобы ты была в хорошем расположении духа. Думаю, что и матушка была бы со мной согласна, — ответил Сёити.
— Что ж, после таких слов я собралась с духом. Давай войдем внутрь, — предложила я и дотронулась до ворот.
Система безопасности, разумеется, вряд ли работала теперь, когда дом заброшен в наполовину разрушенном состоянии. И только затвор без дела блестел на воротах. На щеки упали тяжелые капли дождя.
— Сё-тян, если не поторопимся, промокнем под дождем.
— В машине есть зонт и полотенце, так что все в порядке. К тому же у тебя из сумки решительно торчали трусики, — сказал Сёити.
— Сейчас не время об этом беспокоиться. Давай быстрее!
Не задумываясь, я вскарабкалась на ворота и перелезла через них. Сёити, следуя за мной, легко приземлился на территории особняка. Мы прошли по грязной траве и смело направились к входной двери. А вдруг?.. Я смотрела на место, где мы прятали ключ. Это была щель под старой потрескавшейся клумбой. Папа заметил, что это замечательное местечко, чтобы прятать ключ, и порой мы так и делали. Грудь сдавило от нахлынувших воспоминаний. Мне не хватало его, моего папы, который ни разу в жизни не ругал меня. В старой, обвитой плющом клумбе теперь скопилась грязная дождевая вода. Тем не менее под ней наверняка все еще лежит ключ.
Интересно, кто последним касался его?
Я молча вытащила ключ, повернулась к двери и вставила его в замочную скважину. По-видимому, замок заржавел, но я, приложив усилие, отперла дверь.
— Круто, — сказал Сёити.
Казалось, можно было задохнуться от пыли и запаха плесени, поэтому я достала носовой платок и приложила его к лицу. Прихожая с высоким потолком оказалась увитой паутиной и засиженной летучими мышами. Запах помета последних примешивался к запаху плесени.
— Думаю, нам не следует задерживаться, — заметила я. — Воняет и очень пыльно. Не хватало еще заболеть.
— Может, есть что-нибудь, что ты оставила здесь и хотела бы забрать? — предположил Сёити. — Какая-нибудь вещь, которая была дорога тебе?
— Нет ничего такого, — ответила я.
Мне хотелось одного — скорее выбраться оттуда. По спине бежали мурашки, и появилось странное ощущение, словно у меня начался жар.
— Если бы и впрямь что-то было, я бы уже одна сюда наведалась.
— И все же на всякий случай, может, проведем обряд очищения в твоей комнате? Вдруг это успокоит твою душу, — предложил Сёити.
— Ты в это веришь? — спросила я.
— Совсем нет. Однако это вопрос душевного состояния... — прошептал Сёити в темной прихожей.
Как в пещере, подумала я. Воздух помимо запахов оказался еще и очень сырым, поэтому было трудно дышать. Здесь не было видно следов того происшествия, но дом выглядел жутковато опустошенным, поскольку на очень долгое время был заброшен людьми. Это совсем не то место, в котором я когда-то жила.
— Ну, раз уж мы здесь, пойдем, — сделав над собой усилие, весело сказала я.
Мы начали подниматься по широкой деревянной лестнице. Сквозь заколоченное окно пробивался дневной свет, и стало хоть немного радостнее.
Мои ноги помнили эти ступени, как, будучи единственным ребенком в доме, я весело взбегала по ним, а мама просила меня быть осторожнее. Пока поднималась по лестнице, я словно снова вернулась в детство, а мои ноги опять стали маленькими детскими ножками. Я не испытывала ностальгической тоски. Было только мучительно больно.
Когда я распахнула дверь в свою комнату, вещей, которые паковала в тот день, там не оказалось, как и моих любимых мягких игрушек. Скорее всего, все унесла полиция. Кровать была аккуратно застелена покрывалом.
— Похоже, здесь навели порядок, — сказала я.
— На стене виднеется какое-то черное пятно, похожее на кровь, — заметил Сёити.
— Перестань! Мне страшно, — сказала я. — Все должны были очистить!
— Говоришь, что страшно, но это происшествие — всего лишь случай из реальной жизни, не так ли? Все нормально, — сказал Сёити. — Ведь дело не в том, что здесь умерли не очень хорошо знакомые тебе люди, предавшие тебя проклятию.
— Ну да, ты прав. Можно и так сказать. Однако умерли только те, кого я очень хорошо знала, — я умудрилась улыбнуться, хотя мои руки дрожали, а ноги подкашивались, и я ничего не могла с этим поделать.
— Я положу цветы, — предложил Сёити и пристроил на кровать букет гербер, который мы привезли.
Похоже на гроб, подумала я.
Красный цвет гербер отчетливо выделялся на фоне мертвого пространства, и казалось, словно только в нем и осталась жизнь.
Я открыла окно. Впервые почувствовала прилив ностальгии. Я очень любила виднеющиеся отсюда заросли алтея. Зимой они словно умирали, но весной всегда воскресали, и на них расцветало бессчетное множество белых цветов, которые постепенно облетали и расцветали вновь, раскрашивая собой летнее утро. Впервые за долгое время я вспомнила это.
