Радика Джа - Исповедь гейши
Люди, как и огонь, имеют две стороны жизни — светлую, открытую, и темную, скрытую от всех. Но обнаружить в себе последнюю удается не сразу. Для этого нужны время и везение. Ведь наше сознание не любит сложностей и постоянно пытается нас обмануть. К примеру, оно может создать иллюзию, что мы еще живы, в то время как наша душа уже давно иссохла и умерла. Но бывает, что нам везет, и когда наша первая жизнь превращается в тюремные застенки, мы создаем себе другую, призрачную и тайную, с тонкими и гибкими стенами. Когда первая жизнь, ясная и открытая, становится совсем уж невыносимой, мы на время погружаемся во вторую, черпая из нее энергию и поддержку.
Без этой тайной жизни душа наша долго не протянет. Человеческие существа нуждаются в двойной жизни, потому что все, что они делают, требует энергии, которую надо где-то находить. Все мы по натуре воры. И пока у нас нет места, где мы можем безнаказанно красть, душевного спокойствия не видать.
Томоко помогла мне обрести вторую жизнь.
Всю неделю я посвящала семье, следуя раз и навсегда заведенному порядку. Утром я просыпалась, готовила завтрак для мужа и сына, потом будила малышку Харуку, одевала детей и отводила Акиру в школу, прихватив с собой коляску с Харукой. Оставив сына в школе, я отправлялась с коляской по магазинам, чтобы купить продукты. Домой возвращалась через парк, чтобы Харука могла там немного поиграть. Вынув из ящика почту, я мыла и кормила Харуку, и, пока она спала, прибиралась в доме, и готовила обед. Иногда за едой что-нибудь читала. Однако чтение давалось мне с трудом, поскольку я начала забывать иероглифы. Журналы, детские книжки и комиксы, которые так любил Рю, я читала без труда, а вот что-то посложнее могла одолеть только со словарем. Поэтому я листала модные журналы или слушала радио. Когда Харука просыпалась, я одевала ее и снова шла по утреннему кругу — прогулка по парку, магазины, где нужно было купить что-нибудь на вечер, и в школу за Акирой. Дома я купала и кормила детей, а потом до вечера занималась с сыном. Когда приходил муж, я обычно уже спала.
Я вижу, вы зеваете. Скучно слушать про домашнюю рутину? Всех женщин заедает быт. Он заполняет всю нашу жизнь. Размышления нарушают привычный уклад и заставляют совершать ошибки. Но благодаря рутине наши мыслительные способности постепенно угасают, и остается только память. Я слишком много думала, вот на меня и напала макура. Сейчас я только вспоминаю. И это позволяет держать себя под контролем. Но запоминаю я только то, что делает меня счастливой, — походы по магазинам или вкусную еду.
Чтобы вынести тяготы быта, мы должны иметь отдушину. Моя вторая жизнь начинается в выходные: в субботу утром, еще не раскрыв глаз, я начинаю чувствовать, как тело наполняется приятной легкостью и прохладой, словно кто-то натер меня снегом или у меня вдруг открылись миллионы крошечных глаз, чтобы я могла полнее насладиться удовольствиями, которые сулит сегодняшний день. Даже свою грудь я ощущаю по-другому, она вновь становится круглой, упругой и молодой, словно чувствуя, что настало время ее триумфа. Лежа в постели рядом с навалившимся на меня Рю, я обдумываю, что сегодня надеть. Мысленно открываю свои тайные закрома и вынимаю оттуда дивные наряды. Встряхиваю их один за другим, замирая от гордости за это великолепие. Ведь новые вещи, как и цветы, существуют для того, чтобы дарить нам радость. Но в отличие от цветов они не увядают и не теряют красоты. Мое тело можно уподобить зеленой губке, которую используют мастера икебаны, чтобы создавать композиции. Оно постепенно скрывается под прекрасной одеждой, как невзрачная губка под растениями, превращаясь в изысканное произведение искусства. Я и цветущий сад, и его творец. Вот какие чувства теснятся в моей груди каждое субботнее утро.
Хотя распродажи начинаются после одиннадцати, лучше приехать туда пораньше, чтобы попасть внутрь одной из первых. Тогда уж точно вам достанутся хорошие вещи. Поэтому я не залеживаюсь в постели, готовлю завтрак и холодный обед и в половине десятого уже выхожу на улицу. Если Рю намерен сидеть дома, за детьми присмотрит он. Если же он работает или играет в баскетбол, я оставляю детей на попечение какой-нибудь старушки няни. Без них в Токио вообще бы не было детей. В те времена они еще встречались, сейчас же их почти не найти. Поэтому и детей рождается совсем мало.
К тому времени, когда я добираюсь до места, мое тело пылает, как в огне — нервы и мышцы напряжены до предела, словно у воина перед битвой. Все чувства обострены, сознание сконцентрировано и приведено в состояние боевой готовности. Я встаю в очередь, а если пришла слишком рано, жду открытия в соседней кофейне. Ожидание для японцев совсем не обременительно. Иностранцы думают, что мы очень дисциплинированные. На самом деле это не так. Мы любим приходить пораньше и выстаивать в очередях, потому что ожидание доставляет нам удовольствие. Когда ждешь, не надо принимать решения или отвечать за свои поступки. Ты просто стоишь, никому не мешая. Именно поэтому мы спокойно ждем вместо того, чтобы дергаться и выходить из себя, как это делают иностранцы. Ведь праздность очень приятна, а любое действие сопряжено с выбором, который трудно сделать, не затрагивая чьих-то интересов. Будучи людьми деликатными, мы избегаем огорчать окружающих. Поэтому я всегда с удовольствием жду. Иногда беру с собой книгу или журнал и делаю вид, что читаю. Но на самом деле просто наслаждаюсь праздностью и отсутствием забот. Ожидание меня успокаивает, готовя к тому взрыву эмоций, который вскоре сотрясет все мое существо.
Вы удивленно приподняли брови? «Столько переживаний из-за какой-то распродажи» — прямо-таки написано на вашем лице. А вы когда-нибудь кидали кости, сознавая, что все ваше будущее зависит от одного броска? То же самое чувствую я, когда прихожу на семейную распродажу. Входя в стальные двери, я уже слышу стук кидаемых костей, и меня охватывает совершенно особое волнение игрока. Тело словно пронзает молния, все маски сброшены, и жизнь мгновенно обретает свой сокровенный смысл. Теперь я не только игрок, но еще и охотница, ведь охота — та же азартная игра, только на кон поставлены не деньги, а ваша жизнь.
Вы смеетесь. Но, клянусь, я ничего не преувеличиваю. Ведь вы всякий раз рискуете уйти ни с чем. На семейных распродажах избавляются от вещей, которые не были раскуплены в магазинах. Это так называемые остатки. Найти среди них что-то подходящее, да еще на свой размер, бывает не так-то просто. Здесь все зависит от везения.
Не смотрите на меня как на ненормальную. Я пока еще в своем уме.
Сейчас я вас немного повеселю. Сразу после войны, когда Токио лежал в руинах, многие пытались есть свою одежду. Вряд ли это спасло их от голодной смерти, но какова воля к жизни! Я так и вижу, как оголодавшие дамы с Тиёда или Маруноути грызут свои кожаные пальто и меха. Какое счастье, что я родилась позже. Уж я-то точно не стала бы есть одежду, лучше умереть от голода. Вообще-то мне повезло с мужем. Сейчас все больше женщин не могут найти достойного человека для замужества. Даже такие красавицы, как Томоко.
И мне повезло не только в этом.
В Японии, чтобы вас пригласили на семейную распродажу, нужно заполнить специальную анкету, указав адрес и телефон, и отдать ее на стойке. Тогда вас включат в список и будут автоматически высылать приглашения на все распродажи. Но анкеты эти выдают, только если вы попросите. А чтобы попросить, надо о них знать. Когда я пришла на свою первую распродажу с карточкой Томоко, я была в полном неведении. И если бы не чистое везение, меня больше не пригласили бы туда. Но в лифте я случайно услышала, как две иностранки разговаривают по-английски. Они тоже ехали на распродажу — в руке одной из них я увидела карточку. Мой учитель английского любил говорить, что лучший способ выучить язык — это слушать его, поэтому я всегда прислушивалась к английской речи.
— Знаешь, Эмили, на эти распродажи надо получать приглашения, — сказала та, что повыше. — Подойди к стойке, скажи, что тебя пригласила приятельница, и попроси анкету, чтобы ходить сюда самой. Девушка даст тебе листочек. Напиши на нем свое имя, адрес и номер телефона. Они включат тебя в список и будут каждый раз присылать приглашения.
Показывая свою карточку на стойке, я последовала совету американки. Попросив анкету, старательно заполнила ее, указав имя и адрес. На двух других распродажах я сделала то же самое, и скоро карточки посыпались на меня как горох. Ну разве это не везение? Чем еще объяснить, что эти женщины оказались со мной в одном лифте и именно в этот момент разговаривали об анкетах?
Как все игроки, я стала суеверной. По пятницам читала в газетах гороскопы, дважды в неделю ходила в храм и возносила молитвы, каждый раз жертвуя по тысяче иен. Не надевала ничего желтого и серого, потому что в этих цветах мне всегда не везло. В результате удача всегда была на моей стороне, и я никогда не возвращалась с пустыми руками. Но дело тут не только в везении. Я ведь еще и искусная охотница, очень придирчивая и осторожная. Выбираю самое лучшее, потому что только оно приносит настоящее удовлетворение. Этому научила меня Томоко. Она была прекрасной учительницей, и в храме я каждый раз молюсь за ее душу.
