Евгений Ройзман - Невыдуманные рассказы
ПРИМЕТА
Пока я вел прием, Вова прошел техкомиссию. Машина весит 1900. Старт с вечера. Ориентирование. По сути, борьба за стартовые позиции в основной гонке. Так как мы ориентируемся плохо, нас первые стартовые номера не интересуют.
Поехали мы аккуратно. Задача — собрать максимум, потренироваться и не убить машину, потому что настоящая гонка начнется только завтра.
Начали с дальних точек, чтобы ближе к темноте вернуться в лагерь, где прямо недалеко от стартовой поляны в каком-то размешанном дерьмище спрятано еще несколько КП.
Идем по GPS на точку. Остается триста метров, догоняем пермяков. Они разворачиваются: «Будем искать другие подходы — там не пройти». Вова у меня только очками сверкнул:
— Что значит не пройти?!
А впереди между оврагом и озером мягкая, ненадежная торфяная дамба. Ни хрена не видно, все заросло. Поползли потихонечку. Сзади парни на квадриках догнали. Мы их пропустили. У одного из-под колеса подпрыгнул здоровенный лосиный рог!
— Вова, — говорю, — давай подберем!
— Нет, — говорит Вова решительно, — примета плохая.
Я схватил рог, кинул в машину. Говорю:
— Про примету я тебе потом расскажу, только напомни.
Размесили всю дамбу, нырнули прямо с нее в глубокое болото.
На спуске ударился своей стороной о березу — сразу вспомнил, зачем каску надевают. Доползли до КП. Один раз подтянулись на лебедке. И стали выходить из болота. Выскочили на брошенную узкоколейку и помчались. Рог сзади скачет.
Вова говорит:
— Расскажи про примету.
Жалко, что ли.
Сидят два зэка на нарах, чифирят. Один, задумавшись, засунул палец в нос. Второй перепугался:
— Не делай так! Не делай! Примета плохая!
— Что такое?! — переполошился весь барак.
— Да если в носу ковыряешься, жена на воле изменять начнет!
Притихли зэки. И вдруг из угла робкий голос:
— Да бог с ним, пусть уж изменяет… Лишь бы в носу не ковыряла…
Мчимся вдаль. Мотор ревет, ветер в ушах. Надо бы Вову спросить, туда ли едем, но уж больно хорошо едем. Выскочили на кладбище.
— Вова, там кладбище было? — спрашиваю.
— Что?
— Куда?!
— Где-то здесь должна быть дорога…
И вот гоняем по кладбищу, горят все фары, глушитель оборванный орет. Говорю:
— Вова, я уже стесняюсь тут ездить! Люди смотрят!
Он говорит:
— Давай! Сейчас чуть прямо, точно должна быть дорога!
И действительно — дорога. Режевской тракт называется. Машины ходят. Развернулись, поехали обратно.
— Эх! — говорит Вова, — надо было раньше свернуть!
GPS заглючил. Ищем лагерь. Начинает темнеть. Остается час. Вышли на размешанный проселок, вваливаем по-серьезному. Надо успеть в лагерь и взять хоть пару точек.
Вдруг подзарядка начинает уходить в минус. Вова орет:
— Все! Туши свет! Не в том смысле! То есть люстру гаси!
Едем на ощупь. Выезжаем к лагерю. В каком-то глиняном карьере видим КП. Жижа такая, как в «Джентльменах удачи». Нырнули без подготовки. Взяли легко. На выходе сели. Зацепились за уазик Горна-Заславского. Вытащились, и вдруг поползла температура. Греемся. Двигатель подклинивает. Глохнем, завестись не можем. У меня даже сил нет на Вову ругаться.
Времени двенадцать. По регламенту в час надо машины закатить в закрытый парк и ремонтироваться нельзя до восьми утра. За оставшийся час скидываем генератор, радиатор и все лишнее.
Спрашиваю Серегу Миронова, у него такая же машина:
— Серега, вы как?
— А мы утонули.
— Где?
— А вон, видишь, там, на глубине, крыша торчит?
— Пошли, Серега, мы тебя вытащим.
А сам уже задумал коварство.
Подогнали «сотку», вытащили Серегу.
Я говорю:
— Серега, у тебя радиатор нормальный?
— Новый.
— А вискомуфта?
— Новая.
— А генератор?
— Новый.
— Тебя-то, — говорю, — мне и надо!
Вова, Самодел и Серега принялись разбирать этого утопленника. А я уже понял, что все получилось, успокоился. Положил карематик, кинул на него спальник, упал и уснул.
Утром смотрим стартовые позиции. Мы двадцать первые. Всегда не здорово начинаем. Но так далеко от лидеров мы еще не стартовали.
За время до старта из двух машин собрали одну. Серега поскучневший, а мы еще до последнего ходим, смотрим, чего у него еще взять. За полчаса до старта перекинули задние амортизаторы. А чтобы Серега совсем не скуксился, мы ему подарили рог.
Выкатились на старт. Ничего лишнего. У меня была бутылка виски хорошего, и я ерзал до последнего: то ли взять, то ли не взять? С одной стороны, вес лишний, да и соблазн. С другой стороны, лежит себе и лежит в бардачке — мешает, что ли? Вова увидел мои терзания и, сглотнув слюну, привел последний аргумент:
— Возьми, мало ли что… Может, раны промывать…
Все конкуренты давно ушли. Вова нервничает.
Я говорю:
— Не дергайся, мы всех догоним в первом же болоте.
— До него еще доехать надо.
Я посмотрел на него подозрительно:
— Может, ты что-то знаешь, но молчишь?
— Нет, — говорит, — вроде все нормально должно быть.
Поехали изо всей силы. Задача — хотя бы несколько экипажей обойти до большого болота. Аккуратно, не убивая машину, пройти его без потерь, втянуться и продержаться сутки.
Жара. Едем быстро. И вдруг с ужасом замечаю: поползла стрелка. Нет, думаю, показалось. Нет, все-таки ползет. Включили печку на полную. Не помогает. Съехали в кювет. Дернул капот, крышку радиатора сорвало. Гейзер!
Вова говорит:
— Хорошо, что это случилось сейчас (подогрели, повело головку двигателя, потом провернуло вкладыши). Прикинь, это бы произошло за сто километров от базового лагеря, посреди огромного болота!
В это время едет Коля Лантух. Тоже греется, тоже никуда не поехал. Прицепил нас за веревочку и дотащил до лагеря.
— Да, — говорю, — Вова… Так бесславно мы еще ни разу не заканчивали.
— Да ладно! Бывало и позорней…
И я вдруг вспомнил.
Мы вернулись с «Урал-трофи», где стали серебряными призерами, а через три дня начинался этап чемпионата России в Черноголовке. Мы были готовы. Нам нужно было только перетряхнуть машину. Механики на Изоплите за сутки раскидали ее и собрали. Мы успели.
Стартовали хорошо. Все получается. Ходом прошли первое болото. На втором сели. Куча зрителей. Бегом размотали лебедку. Зацепились. Вова нажал кнопочку на пульте, и вдруг на наших глазах лебедка с ужасным треском отделилась от рамы и поехала вперед! У зрителей была истерика.
Вова почесал затылок и сказал: «Такого я еще никогда не видел!»
Оказывается, наши парни второпях лебедку только наживили, а прикрутить забыли!
Сидим на финише, машина с задранным капотом, куча механиков вокруг — репу чешут.
— Что, — спрашиваю, — Вова? Как выбираться отсюда будем?
Вова сморщился:
— Желательно бы, когда стемнеет…
Выезжаю осторожно из базового лагеря. Ощущение, как будто покидаю поле боя. Навстречу Олег Майоров с комиссаром гонки. Увидел меня, все понял.
— Ладно, — говорит, — чего ты? Это же спорт.
Сам знаю, что спорт, но все равно обидно.
В ТР-2 выиграл эту гонку Женя Павелин (штурман Дима Колегин). Очень сильный экипаж. Когда-то мы ездили в одной команде и даже выигрывали чемпионат России. Но сейчас осталось об этом только вспоминать.
В ТР-3 всю гонку до финиша проехал только москвич Зуев.
С Вовой несколько дней не разговаривал. Потом позвонил. С одной стороны, пора завязывать со спортом, с другой — на такой ноте уходить нельзя. Начинаем готовиться.
ПОДЛИННАЯ ИСТОРИЯ
Леха Ленку любил. Она честно ждала его из армии. Потом его посадили. Она ждала его из лагеря.
Леха освободился и взялся за ум. Делал любую работу, зарабатывал, помогал всем своим друзьям. Жизнь налаживалась. Переехали на Первомайскую. Ленка нарадоваться не могла.
У Лехи был непутевый друг Вова. Увидев, что Вова болтается без дела, Леха говорит: «Вовка, помоги мне по квартире. Я дам тебе заработать». Вова согласился.
Каждый день утром приходил к Лехе и до вечера циклевал полы, клеил обои и вообще занимался ремонтом. И вот однажды Леха собрался ехать в Михайловск. С вечера предупредил Лену. Утром вышел, Лена еще спала. Пошел на стоянку возле бани заводить машину. Стоял мороз, машина не завелась. Посадил аккумуляторы. С прикуривателя тоже не завелась. Таскали на веревке часа полтора. Не заводится. В общем, никуда не поехал, замерзший пошел домой. Думает, хоть посмотрю, как Вова работает.
Звонит — никто не открывает. Странно. Сунул ключ. Дверь заперта изнутри. Э, вы чего там все, охренели?! Давай пинать в дверь. Грохот стоит, соседи повыподзли. И вдруг он все понял. Лена-то дома. Это они с Вовой заперлись, потому что точно знали, что он уехал…
