Ирвин Шоу - Полное собрание рассказов. 1957-1973
— Привет, любов моя! — Беула и вечером по-утреннему свежа, жизнедеятельна и дружелюбна. — Тетушка сникла, увяла, как прошлогодние фиалки. Ну, разве тебе сегодня не повезло, мой мальчик? Нужно это событие отменить! Вечер только начинается, и ты такой симпатичный… Куда поведешь свою подружку Беулу обедать? Слышала я, есть одно чудное местечко на Первой…
— Боюсь, сегодня ничего не выйдет! — оборвал ее Кристофер, наслаждаясь дивным чувством своей власти над ней. — У меня теперь другие планы. Возможно, буду свободен в один из вечеров на следующей неделе.
— То есть ты хочешь сказать, любов моя, что собираешься покормить другую птичку?
Какой-то у нее визгливый тон… Он-то посчитал — это резкость, от обиды, а она чувствовала приближается истерика.
— Если ты имеешь в виду, что у меня свидание и я обедаю с другой леди, то ты права. — Кристоферу самому понравилась эта закругленная точная фраза.
— Ба, любов моя! — беззаботно воскликнула она. — Пусть будет треугольник! Вот смеху-то! Да победит та женщина, которая лучше!
Обычно Беула не снисходила до такого откровенного искусительства, но ведь сегодня суббота и сейчас только семь вечера. Кристофер не предусматривал такой возможности, предложение его заинтриговало; он все еще колебался и старательно напрягал мозги. В это мгновение дверь отворилась снова и в магазин вошла Полетт Андерсон.
«Ну вот, — подумал Кристофер, — для полного счастья не хватает только Сью Марш, придет за своей сумкой, и Кэролин Троубридж — явится с извинением, что солгала ему, он правильно набрал номер ее телефона, а потом еще и Доротея Той — с предложением снизить свою цену.».
— Беула, — закричала Полетт, — что, черт тебя подери, ты здесь делаешь?!
— А это мой дружески расположенный ко мне сосед, «мозговой трест», моя любов, — стала объяснять свое появление здесь Беула. — Шла я мимо, домой переодеться, вижу в окне свет, просветительская литература излучает, ну и вошла осведомиться, нет ли нового номера «Харперс базаар» или последнего романа Нормана Мейлера, в метро почитать. — И глазами подала Кристоферу недвусмысленный сигнал.
Немедленно, под воздействием мужского чутья и, внезапного понимания женщин (прежде не было и в помине) он сообразил: просит не выдавать ее перед Полетт, что пришла сюда пообедать с ним. И уж конечно, ни слова о том, что он ее отверг.
— Ну, а что тебя привело сюда в столь поздний час, моя любов? — пошла в атаку Беула, повышая голос.
— Хотела пригласить мистера Бэгшота на вечеринку, — объяснила Полетт.
Ассистентки зубных врачей, пришел к выводу Кристофер, видимо, не следуют общепринятым правилам притворства и парируют все выпады не хуже уважающих себя моделей. Хотя, похоже, у Полетт выдался очень трудный, утомительный день, даже одежда на ней сидела не так, как всегда, зато она сняла не придающие ей шарма очки и в прическе ее царил обаятельный беспорядок.
— Кажется, вы, милые леди, знаете друг друга? — понял Кристофер.
Остается уповать на то, что девушки знакомы не слишком хорошо.
— Мы с ней сестрички — седьмая вода на киселе! — весело сообщила Беула Стикни. — Я патронирую святого доктора Левинсона, а Полетт сжимает мне руку, чтобы я не орала, когда он по доброй воле казнит меня в кресле с зубодробилкой в руках. А еще вожу ее на базары — ну, там всякое тряпье по бросовым ценам купить, чтоб еще краше стала без особых препятствий таких молодых людей, как ты, приглашала на вечеринки. Ты ведь у нас нарасхват!
«Какая сука!» — подумал Кристофер, с удовольствием мысленно произнеся это определение.
— Ах во-от оно что! — протянул он. — Выходит, вы довольно близки, я был прав.
— Ну, мне пора отваливать, поковыляю дальше, — заключила Беула. — Уже поздно. — И взяла с полки журнал «Бог». — Запиши на мой счет, любов моя! В следующий раз, Полетт, когда у меня заболит зуб, расскажешь, как вечеринка, — удачно ли? — Улыбнулась им и вышла, оставляя за собой шлейф духов — этакую арктическую массу.
— Беула неизменно вселяет в меня благоговейный страх, — робко призналась Полетт. — И на вас так же действует?
— Да нет, пожалуй, — не согласился Кристофер.
— Ну, наверно, у мужчин все по-другому. — Девушка тяжело вздохнула. — Надеюсь, я все же не опоздала. Знаете, весь день столько дел, крутишься как белка в колесе. Вот и решила попробовать на всякий случай — вдруг вы еще не ушли… и магазин открыт. Видите ли, меня пригласили на вечеринку, и если вы хотите… — И осеклась.
По тому, как он смотрит на нее, по его глазам — блестят как-то по-новому — догадалась: знает он, где она пребывала сегодня, в четыре тридцать дня, — лежала обнаженной на кушетке в «пожарной» квартирке мистера Гэдсдена.
Кристофер упорно молчал, и в этом молчании каким-то образом проявлялась его власть над ней; он не отрывал от нее взгляда.
— Само собой, — Полетт начинала нервничать, — если вам не хочется идти на вечеринку — я, конечно, понимаю…
Хоть она и на голову выше его, ее это не смущает — ведь он для нее последняя надежда, единственное теперь пристанище.
— С удовольствием пошел бы, Полетт, — легко, без всяких усилий над собой произнес он. — Но все дело в том, что сегодня вечером я занят.
— Вполне естественно! — вздохнула Полетт. — Слишком поздно. Может, как-нибудь в другой раз. До свидания.
— Ciao! — попрощался он — никогда прежде не употреблял этого итальянского слова. — Как мило с вашей стороны, что заглянули ко мне! — И отворил перед ней дверь.
За спиной Полетт щелкнул замок. Тяжело брела она по Мэдисон-авеню, и на нее жуткой тяжестью давила уверенность — оставаться ей девственницей до конца жизни…
Мурлыкая себе под нос, Кристофер брился, чувствуя себя превосходно — просто чудо. Давно так себя не ощущал — с тех пор как получил категорию 4-Ф на призывном пункте. Прежде чем взять в руки бритву, поднял с пола теннисную сумку и запихнул под стол — чтоб не мешала. Глядя на нее, решил: в понедельник утром доставит ее с посыльным на квартиру мисс Марш, присовокупив большой букет незабудок из магазина цветов на Пятой авеню, — скрытая ирония.
— Брился не торопясь, чтобы нечаянно не порезаться. Даже если чуть опоздает, эта девушка, в мини-юбке, с великолепными ногами, — как там ее зовут, кажется Анна, — подождет. Сегодня все женщины ждут его одного — Кристофера Бэгшота…
Все оказалось бы в порядке, если бы не бифштекс: вкусный необыкновенно, даже нож не нужен, — ну точно как те, толщиной с большой палец и мягкий, она видела на рекламе, — он исчез с ее тарелки мгновенно. А милый сорокалетний джентльмен тем временем едва прикоснулся вилкой к своему и был поражен такой скоростью.
— Моя дорогая девочка, я ничего подобного не видел с того времени, когда играл в американский футбол! — заявил он.
И настоял — именно так, другого слова не подберешь, — чтобы она съела еще один, запивая вином, вместе с полагающимися по меню гарнирами. Анна перепробовала три сорта сыра (таких прежде у нее никогда во рту не бывало), потом отдала должное пирогу с клубникой и, кофе с ликером «Куэнтро». В первый раз она посмотрела на часы в десять тридцать: ну какой смысл слоняться взад-вперед по Лексингтон-авеню как неприкаянной в поисках бара «Смайлиз»!
А когда в пять часов, на следующий день, в воскресенье, она вышла из квартиры милого сорокалетнего джентльмена дворецкий принес ей на поздний завтра яичницу с беконом и кофе с пирожными — она еще более решительно настроена: теперь-то зачем искать бар «Смайлиз»? Вот уж ни к чему!
Анна получила работу в театре далеко за Бродвеем — в шоу с обнаженными артистами и в двух неплохих ревю, — главным образом, если честно, из-за своей стройной фигуры. Милый сорокалетний джентльмен оставался щедрым к ней, как и положено милым сорокалетним джентльменам по отношению к стройным, играющим на сцене нагишом актрисам, и ей не приходилось ни о чем особенно волноваться; пугало только одно — набрать бы этой осенью лишний вес.
Перед самым Рождеством, блаженствуя в ленивой неге в постели с «Санди таймс» в руках, Анна прошла в разделе «Светское общество» объявление: мистер Кристофер Бэгшот, сын мистера Бернара Бэгшота, владельца известной сети книжных магазинов, накануне, в день Святого Фомы, в Мамаронеке сочетался браком с девушкой по имени Джун Леонард. Как удачно все обернулось для них обоих — для нее самой и для этого молодого человека! До чего приятно это сознавать!
«Бог здесь был, но долго не задержался»
«Будь скорбно-печальной, любовь моя! — вспомнила она слова Берта, нажимая на звонок; он произнес их по телефону, когда перезвонил ей из Лондона. — Они все просто зациклились на печали. Намекни о самоубийстве, — достаточно малейшего намека, любовь моя. Если хочешь, назови меня. Все знают, с какими я причудами, даже здесь, в Женеве, и выразят мне симпатию. Уверен — все будет хорошо. Трое моих друзей сами это испробовали и с тех пор живут довольно счастливо».
