Анатолий Иванов - Жизнь на грешной земле (сборник)
— Нет, что вы… — смутился он. — Собственно, вообще-то знакомы, конечно. Это Машенька, наша буфетчица.
Будущий шофер долго молчал и старался больше не смотреть на девушку.
— Вот вы говорите «случайно»… — наконец проговорил он, докуривая папиросу. — А случайностей в жизни не бывает.
— Это почему же? Вот мы с вами встретились совершенно случайно.
— Ну, то мы, а то… — и Петя умолк на полуслове. Минуты три молчал. Видимо, он что-то обдумывал или вспоминал. Папироса была уже выкурена. Старательно затушив ее, он резким щелчком выбросил окурок далеко за борт.
— Мой друг Вася Говорков тоже считал когда-то, что все в мире непостоянно и случайно. Я, как его стажер, могу со всей ответственностью сказать, что во всей Токсуйской конторе «Союззаготтранса» нет шофера, который был бы больше него влюблен в свою профессию, а тем не менее он сказал как-то, что даже шофером стал случайно.
— Шутка судьбы, — хитро улыбаясь, заявил Вася Говорков, когда ему кто-то пытался доказать, что выбор профессии не может быть случайностью. — В душе я бухгалтер.
Конечно, Вася шутил. Но эта необдуманная шутка причинила ему много неприятностей.
Дело в том, что Вася терпеть не мог счетных работников. С высоты своего шоферского положения он смотрел на них с некоторым превосходством. Но прошлым летом случилось непредвиденное: к счетным работникам он стал питать, я бы сказал, уважение. Собственно, не ко всем, а к некоторым. Если еще точнее сказать — к одному из них.
И надо же было кому-то на базе пронюхать это. Шоферы — народ веселый, ради шутки, как говорят, не пощадят отца родного.
Разговор начинался всегда издалека, как будто с безобидных вещей.
— Везет тебе, Вася, — говорил какой-нибудь шофер, улыбаясь во весь рот. — В этом месяце опять сто семьдесят процентов нормы отбухал.
Васю вводила в заблуждение эта широкая улыбка, он тоже смеялся, вытирал промасленной тряпкой руки и отвечал:
— Это случайно.
В разговор обычно вмешивался еще кто-нибудь из шоферов:
— Там, в конторе, тебе, Вася, наверное, неправильно процент выработки подсчитали.
— То есть как это неправильно? — возмущался первый шофер.
— Я знаю две великие науки, где ошибки исключены.
— Это какие же науки?
— Статистика и бухгалтерия.
При этом собеседники щурили глаза и смотрели на Васю исподлобья. Вася не выносил этих взглядов, что-то отвечал, вроде: «но, но, полегче на поворотах» или «не ту скорость включил», и отходил прочь.
Надо вам сказать, что Вася был не из робких. На собраниях, бывает, так разнесет начальство, что сам Терентий Павлович, управляющий Токсуйским отделением «Союззаготтранса», побаивается Говоркова. Сидит, бывало, Терентий Павлович в президиуме и все на Васю поглядывает: выступит или нет? А когда Вася идет к трибуне, так Терентий Павлович опускает глаза на зеленую скатерть и почему-то начинает часто гладить лысину.
— А здорово ты его, Вася, — загудят ребята, когда Говорков, сойдя с трибуны, втиснется в их круг. — Так и припечатал к месту.
Ну, а здесь, значит, когда разговор заходил о бухгалтерии, он смущался, краснел даже, хотя мне, как его другу, стыдно об этом говорить, и уходил. Но шоферы знаете ведь что за народ! Не отпустят, пока окончательно не добьют человека.
— Что это он? — спрашивает один из них, Петя Кравцов, который в прошлом году отрез на костюм получил в виде премии. И спрашивает так, чтобы Васе все было слышно.
— То есть как что? Переживает человек.
— Ты скажи, нежная душа!
— Дело не в душе, а в бухгалтере.
— В каком бухгалтере?
— А в таком, про которого он сам сказал: «В душе у меня бухгалтер». Забыл, что ли?
Я, как Васин друг, пытался было доказать, что Вася говорил не так. Да где там? Меня же обвинили в том, что я не дорос до понимания шоферской психологии. А Петя Кравцов, мой тезка, так тот прямо заявил:
— Эх, брат, не твоего ума это дело.
Я что? Я не обижался… А Вася все это слышал и нервничал. Я было хотел поговорить с Васей по-товарищески, а он как ощетинится:
— Ты, брат, не суй нос куда не надо… Марш машину мыть.
Что ж, дружба — дружбой, а служба — службой. Со злости я так выдраил машину, что она блестела. Ну, не как зеркало, но все же блестела.
И вдруг Вася одним ударом одержал над ними победу…
Но давайте лучше я расскажу все по порядку.
Мы тогда возили хлеб из колхоза имени Кирова. Вы, наверное, не знаете, какая дорога от колхоза до токсуйского зернопункта? В прошлом году всем районом строили. Не дорога — скатерть!.. Едем мы, значит, только ветерок посвистывает, да мелкие камешки со звоном летят из-под колес. Вдруг видим: впереди какая-то девушка поднимает руку. Ну мы с Васей никаких пассажиров не берем, когда хлеб возим, даже девушек. Вася сигналит, а она стоит себе и даже глазом не моргнет, чтобы сойти с дороги. Слышу, Вася даже зубами скрипнул от злости, — честное слово слышал, — и машину на тормоза.
— Ты чего?!. Под колеса захотела?
— А вы чего не останавливаетесь?.. Мне до Токсуя надо доехать. У-у, какой сердитый! — сказала девушка и посмотрела на Васю в упор своими серыми глазами.
Это была обыкновенная девушка. И ничего особенного я в ней не заметил. Волосы у нее, как у нашей буфетчицы Машеньки, такие же волнистые. — Петя чуть скосил глазом в кабинку и добавил тише:
— У Машеньки даже, пожалуй, лучше.
Сказал и смутился. Потом продолжал обычным голосом:
— Да… смотрит она, значит, на Васю, как будто он должен ей что. Сейчас, думаю, Вася отрежет как обычно — «до приятного свиданьица» и захлопнет дверцу. Девушка надует губки, а я насмешливо помашу ей из кабинки рукой. И вдруг случилось необычное: Вася что-то проговорил вроде «лезут под колеса, а потом отвечай» и ко мне:
— А ну-ка, марш в кузов!
Признаться, Вася сразу уронил себя в моих глазах.
Лежу я на зерне в кузове и слушаю, что они там говорят. Заднее стекло у нас в ту пору было разбито, и мне все слышно.
А говорили они не много. Вася сначала долго молчал. А потом и спрашивает:
— Может быть скажете, как вас зовут?
А она, знаете, молчит. Молчит и улыбается. Чувствую, Васю это выводит из терпения. Однако он держится.
— Далеко едете? — снова спрашивает Вася.
— А к вам, в Токсуй.
— В гости?
— Нет, на работу. На вашу базу, бухгалтером.
— Что?!
Мне показалось, что Вася даже чуть отодвинулся от нее. Но теперь я понял, что это мне действительно показалось.
— У вас, наверное, удивительно интересная работа? — через минуту ядовито осведомился Вася. А она молчит. И по-прежнему улыбается, понимаете? Так с улыбкой она в Токсуе и вышла из машины, даже не поблагодарив.
