Сто лет Папаши Упрямца - Фань Ипин

Трое взрослых неожиданно пришли к согласию в вопросе, оставлять ли Лань Мао. Не дожидаясь официального оглашения решения, я из сельсовета прилетел в школу и сказал отчаявшемуся Лань Мао:

Вы будете моим учителем!

Лань Мао учил меня с четвертого по пятый класс. Его уроки были лучше отцовских, все-таки он учился в школе на два года дольше. А может быть, он знал, что поставить его учителем на замену было идеей моего отца, поэтому он с особым усердием учил меня – в качестве благодарности.

Я оказался прав: учитель Лань Мао был в школе. Я издалека увидел, что он стоит на лестнице, приставленной к баскетбольной стойке, и прибивает баскетбольный щит. Щит полностью преобразился, можно было даже почувствовать запах краски. Я не стал подходить близко, чтобы случайно никого не напугать, и смотрел на его спину, маячившую высоко вверху, он был словно альпинист на отвесной скале.

Наконец учитель Лань Мао закончил свою работу и спустился с лестницы. Он повернулся и увидел меня. Только тогда я подошел к нему. Он был все таким же худощавым, только седых волос прибавилось, как у белоголового лангура.

Он улыбнулся мне: Вернулся!

Я ответил: Вернулся!

Он оглядел меня с ног до головы: А ты стал выше.

Я сказал, глядя на баскетбольную стойку с новым щитом: Эта стойка была здесь еще до того, как я пошел в начальную школу, ей более десяти лет.

Он низко опустил голову и произнес, глядя на землю: Недавно отсюда упал один ученик.

Я слышал, отец рассказал.

Если бы я был в школе в тот день, ничего не произошло бы.

Я сказал: Это не ваша вина.

Ученик, получивший травму, – Вэй Чжункуань, проговорил он серьезным тоном, как бы подчеркивая исключительность этого ученика.

Вэй Чжункуаня уже выписали из больницы. Дети быстро выздоравливают.

Тогда было воскресенье, я поехал в областное почтовое отделение, чтобы выписать газеты на полгода. На полпути домой встретил тех, кто отвозил травмированного Вэй Чжункуаня в больницу. Я поехал вместе с ними. А когда его перевозили в уездную больницу, уже не стал сопровождать.

Почему не стали?

Мне не позволили.

Почему не позволили?

Его отец был против, и мама тоже.

Почему?

Он покачал головой: В последние дни я постоянно об этом думаю. Когда с учеником в школе что-то случается, то я как классный руководитель за это несу ответственность, к тому же беда произошла с Вэй Чжункуанем. Ты же знаешь мои сложные отношения с его отцом и матерью.

Я вдруг выпалил: А какая у вас группа крови?

Я не знаю, никогда не сдавал анализы, ответил он, а потом опешил: А почему ты спрашиваешь?

Я осознал, что проговорился, и ответил: Да так, просто к слову.

Он был человеком неглупым и почувствовал, что я что-то знаю и скрываю: Я ведь был твоим учителем, пожалуйста, скажи мне.

Мне пришлось сказать: Вэй Чжункуань, возможно, не родной сын Вэй Цзяцая, они делали анализ крови.

Он застыл, как лестница, которую придерживал: Но… Но мы с Цинь Гуйе чисты! У меня с ней никогда не было ничего, ну… отношений мужчины и женщины, ни одного раза.

Ну и хорошо, ответил я, но вы все-таки должны быть осторожны, морально подготовьтесь.

К чему подготовиться?

Не знаю, сказал я и сделал шаг, чтобы забрать лестницу и унести ее.

Он придержал ее, не позволяя мне взвалить ее на плечи: Ты не можешь сказать «я не знаю» и уйти.

Просто остерегайтесь Вэй Цзяцая, возможно, он будет скандалить.

Он вдруг улыбнулся и произнес: Я не боюсь, что он учинит скандал. Чего тут скандалить? Скандалить из-за того, что я – биологический отец Вэй Чжункуаня? Если Вэй Цзяцай не знает, кто его родной отец, то разве Цинь Гуйе не в курсе? У меня с ней никогда не было интимных отношений, как я могу быть родным отцом Вэй Чжункуаня?

Я вам верю, учитель Лань.

Он наконец выпустил лестницу и позволил мне забрать ее.

Когда я вернулся из школы, отца дома не было, мама сказала, что его увел Папаша Упрямец и что они пошли домой к Вэй Цзяцаю. Тот опять избил жену.

Дом Вэй Цзяцая находился на западе деревни, довольно далеко. Когда я пришел туда, уже не застал шумную сцену. Все сидели в гостиной, разделившись на две группы. С одной стороны – Вэй Цзяцай и его родители, а с другой – Папаша Упрямец, староста Мэн и мой отец. Цинь Гуйе я не увидел, скорее всего, она пряталась во внутренней комнате, потому что я слышал оттуда женский стон. Должно быть, ее сильно избили.

Мое появление не прервало процесс мирного урегулирования, в этот момент Вэй Цзяцай продолжал говорить: Даже если забить Цинь Гуйе до смерти, она не признает, что отец Вэй Чжункуаня – Лань Мао, и это точно подтверждение, что у них что-то было, точно что-то было. Когда Цинь Гуйе досталась мне, Лань Мао отказался уехать. За эти десять лет они наверняка встречались украдкой, не думайте, что я не в курсе. Сколько лет я проходил рогоносцем, да, я был идиотом, которому наставили рога, одиннадцать лет растил сына, который оказался мне не родным, и после такого-то я не должен ее бить? Если она честно все расскажет, разве я стану ее постоянно избивать?

Папаша Упрямец сказал: Я уже говорил это раньше – после моего решения отношения между Лань Мао и Цинь Гуйе стали обычными, самое большее – как у брата и сестры, а братья и сестры вполне себе могут общаться. К тому же я вообще не видел, чтобы они общались. А ты видел? Поймал их?

Староста Мэн произнес: Папаша Упрямец прав, мне нечего добавить.

Мой отец сказал: Если есть что сказать, то надо говорить, бить жену – это неправильно. А если ты еще посмеешь пойти бить Лань Мао, то это будет еще более неправильно. Лань Мао сейчас наш самый лучший учитель, каждый год больше десяти учеников из тех, кого он учил, поступали в уездную среднюю школу. Если ты его побьешь, то это будет очень некрасиво, как будто ты побьешь каждого из этих десяти с лишним учеников, поступивших в уездную школу, понимаешь ты это?

Вэй Цзяцай молчал, словно с трудом шевелил мозгами, а потом вдруг произнес: Я могу не бить Лань Мао, но пусть он сделает анализ крови!

Все сидевшие в комнате пришли в движение, забурлили, как вода в кастрюле на огне.

Староста сказал: Думаю, это можно, хороший план.

Мой отец произнес: Мы не имеем права просить Лань Мао сделать анализ. Только если обратиться в суд, чтобы суд разрешил.

Папаша Упрямец сказал: Для анализа крови нужно постановление суда? Не проще ли взять пару капелек крови, чем применять силу, причинять серьезные увечья и даже наносить смертельные травмы?

Я не выдержал и вставил слово: Согласно Конституции, личные права и интересы человека неприкосновенны и защищаются законом.

Папаша Упрямец взглянул на меня: А кто будет защищать права и интересы Вэй Цзяцая? По его словам, он столько лет носил рога, за него-то кто заступится?

Я закрыл рот и больше не встревал.

Вэй Цзяцай произнес: Не захочет Лань Мао сдавать анализ, и ладно, его дело. И плевать, кто отец моего приемыша, я в любом случае не буду его больше растить. Как заживет болячка – прогоню взашей!

При виде такой категоричности Вэй Цзяцая Папаша Упрямец ощутил беспомощность, он посмотрел на старосту, на моего отца и сказал: Пойдемте поговорим с Лань Мао.

Староста кивнул. Мой отец не сказал ни да, ни нет, то есть фактически согласился.

Внезапно Папаша Упрямец взглянул на меня: Ты уже студент университета, пойдем с нами.

Мы отправились в комнату Лань Мао. Он прожил там десять лет, за это время тут появилось много новых вещей, в основном газет. Более дюжины стопок газет высились как опорные балки, каждая выше человеческого роста.

Разговор вел Папаша Упрямец; после долгих хождений вокруг да около наконец дошел до сути и приступил к основной теме. Видно было, что Папаша Упрямец осторожничает и немного боится. Староста тоже высказал свое мнение, и мой отец произнес утешительные и подбадривающие слова, типа: Главный принцип – чтобы ты сам хотел это сделать.

Учитель Лань Мао в итоге сказал: Я готов сдать анализ крови.