Энн Тайлер - Лестница лет
— Пошли, — сказала она. — Я припарковалась у входа.
Линда крикнула из кухни:
— Делайте что велит инструктор, слышите, девочки?
Они обошли валявшийся на крыльце пляжный зонт. Возле ступенек молодой человек в красной бандане выкапывал корни кустов азалии.
— Хотел бы и я пойти плавать, — улыбнулся он.
— Тогда пошли с нами, — предложила Тереза.
— Дурочка, не видишь, на нем нет купального костюма, — возразила Мари-Клер.
На дорожке племянницы обогнали Делию, напевавшую стишки, которые она помнила с детства:
Ну, это — жизнь.
Что — жизнь?
Пятнадцать центов за копию.
Но у меня только десять.
Ну, это жизнь.
Что — жизнь?
Пятнадцать центов за…
Погода была превосходной, солнечной и не слишком жаркой, но машина Делии, припаркованная на солнцепеке, нагрелась за день, и обе девочки взвизгнули, когда скользнули на заднее сиденье.
— Ты не можешь включить кондиционер? — спросили они Делию.
— У меня нет кондиционера.
— Нет кондиционера!
— Просто откройте окна, — улыбнулась она, усаживаясь. Затем завела мотор и выехала на улицу. Руль был почти что раскаленным.
По количеству бегунов вокруг можно было догадаться, что сегодня — выходной. Кроме того, люди работали в своих двориках, подстригали газоны косилками, наполняя воздух зеленой пылью, от которой Тереза, страдавшая аллергией, чихала. На Вайндхёрст загорелся желтый сигнал светофора, но Делия не остановилась. У нее было чувство, будто время ускользает от нее. Она выбрала длинный проезд внизу холма и ехала со скоростью на добрых десять миль в час больше, чем положено, на Лаундэйл заскрипела тормозами и оставила машину на первом же свободном месте. Близняшки и сами торопились, они вырвались вперед нее к воротам и исчезли среди прочих пловцов еще до того, как она заплатила за них. Поднимаясь на холм, Делия обмахивалась краем блузы и пыталась сдуть влажную прядь, прилипшую ко лбу. Если бы только она могла заехать домой и слегка освежиться! Но во второй раз ей от сестры не спастись. Делия свернула на юг, а вовсе не в сторону «Эдди», который располагался на севере. Она проехала по благословенно прохладному коридору, образованному тенью от деревьев, и, когда добралась до Бутон-роуд, припарковалась под кленом. Прежде чем выйти, она достала из сумочки платок и промокнула лицо. Потом прошла к парадному входу дома Эдриана, поднялась по ступенькам и нажала на звонок.
Собака знала ее уже достаточно хорошо, поэтому только слегка приподнялась, чтобы обнюхать юбку.
— Привет, Буч. — Она слегка потрепала его по морде, немного отстраняясь.
Дверь открылась.
— Наконец-то! — произнес Эдриан.
— Прости меня, — сказала Делия, заходя внутрь. — Я не могла уехать, пока не приехала Линда, а самолет опоздал, ты знаешь, как это бывает, а после этого я, конечно, не могла уехать, пока не убедилась, что она и дети…
Она говорила слишком много, но, похоже, не могла остановиться. Первые несколько минут были всегда очень неловкими. Эдриан взял у нее из рук сумочку и положил на стул, и тогда она замолчала. Потом он наклонился и поцеловал ее. Она думала, что у нее на губах, должно быть, солоноватый вкус. Они не целовались уже очень давно, по крайней мере так серьезно. Они начали с похожего на ветерок прикосновения к щеке, притворяясь, что они — только друзья, затем, день за днем, все больше втягивались в это. Их губы, их раскрытые рты, руки, обнимающие друг друга, тела, прижимавшиеся все ближе, до тех пор, пока Делия (и это всегда была она) не отстранялась с легким смешком и словами «Что ж!» и не начинала поправлять одежду.
— Что ж! — говорила она. — Много ли работы ты сделал?
Эдриан смотрел на нее, улыбаясь. Он носил хаки и линялую синюю рубашку, которая шла к его глазам. Последние несколько недель было солнечно, и его волосы стали почти золотыми, поэтому, когда Эдриан стоял у входа, казалось, что они светятся. Это была еще одна деталь, которая заставляла Делию идти внутрь дома, как будто у нее там было какое-то дело.
Дом Эдриана всегда поражал ее своим необжитым видом, а ведь всего три месяца назад здесь еще обитала его жена. Почему тогда от комнат веяло запустением? Гостиная, видная из прихожей, никогда не манила ее. Стены в ней были голыми, за исключением единственного квадратного натюрморта над камином; вместо дивана стояли три стула под причудливыми углами друг к другу. На столе было только необходимое: лампа и телефон, и никаких безделушек, от которых стало бы уютнее.
— Я закончил печатать часть Эдуотера, — говорил Эдриан, — нужно еще раз посмотреть и высказать свое мнение.
Он вел ее по узкой лестнице в комнату, которая раньше, должно быть, служила музыкальным салоном или зимним садом. Теперь это был его офис. В трех стенах были окна с мутными стеклами и подоконниками, заваленными бумагами. Вдоль четвертой стоял стол-верстак с различной компьютерной техникой. Тут Эдриан издавал свой бюллетень. Подписчики из тридцати четырех штатов платили приличные деньги за подписку на журнал «Поторопитесь, пожалуйста», на четверть посвященный путешествиям во времени. На обложке было изображено сверкающее голубое небо и логотип в виде причудливых каминных часов на колесиках. Каждый номер включал подборку научной фантастики и беллетристики, наряду с рецензиями на книги о машине времени, на фильмы о ней же, и даже злободневный комикс или анекдот. Были ли материалы издания настоящими, или Эдриан все придумал? Делия часто гадала об этом, когда читала письма главному редактору. Многие из подписчиков, похоже, действительно в это верили. По крайней мере некоторые утверждали, что делятся личным опытом. И она почувствовала почти антропологический тон статьи, которую протянул ей Эдриан, — эссе Чарльза Л. Эдуотера, доктора наук, утверждающего, что свойство личности, которое обычно называют харизмой, на самом деле является отличительной чертой пришельцев из будущего, которые временно пребывают у нас.
«Обратите внимание, — писал доктор Эдуотер, — с какой легкостью мы с вами могли бы путешествовать по сороковым годам. При том что сейчас эти времена кажутся нам довольно наивными, на этот период наши современники способны оказать значительное влияние, прилагая относительно небольшие усилия».
Делия не ответила. Она прохаживалась по комнате и читала, покусывая нижнюю губу, косясь на дешевую иллюстрацию, испещренную точками, как подсохшая царапина.
— Ну… — сказала она, притворилась рассеянной и прошла в прихожую, переключившись на вторую страницу.
Эдриан последовал за ней.
