Леонид Габышев - Из зоны в зону
— Не знаю я вас, — он вновь обошел племянника.
Коля семенил впереди дядьки и заглядывал ему в лицо.
— Дядя Ваня, давайте я донесу воду.
— Да не надо, я сам.
— Дядя Ваня, я же твой племянник.
Дядька остановился.
— Какой племянник?
— Коля Петров.
— Колю Петрова милиция убила.
Понял: его не убедить, и заговорил по-другому.
— Я из уголовного розыска. Давайте ведра. Мне надо взять у вас показания. В колхозе украли нетель, и я веду следствие.
— Нетель, это черную, что ли?
— Ну да, черную.
— Дак сегодня она нашлась, а вот красную с пятнами никак не найдут.
— Вот-вот, мы как раз ее и ищем. Давайте ведра, я помогу.
Дядька напугался «милиционера».
— Пошлите.
Войдя в новый, тесноватый, кое-как построенный дом, — старый-то, в тридцатых годах срубленный, с плохо покрытой крышей, сгнил, — увидел жену дядьки. Слава Богу, хоть у нее все были дома.
— Коля, — всплеснула руками тетя Нюра, — приехал!
Теперь дядя Ваня поверил, что перед ним племянник, раз жена признала. Он заулыбался, затряс темной от навоза рукой Колину белую руку и заплакал, и слезы радости прятались в его щетине.
Тетя Нюра хотела собрать на стол, но Коля сказал:
— Я ненадолго, — и сел на табурет рядом с дядей Ваней.
— Тогда хоть чайку попей. — И тетка пошла кипятить чай.
— Дядя Ваня, дядя Ваня, расскажи сказки про медведя и волка.
Коле так хотелось послушать эти сказки и на несколько минут перенестись в детство. Готов, как ребенок, сесть дядьке на колени и ловить его медлительную речь.
Ласково поглядев на племянника, спросил:
— Какие сказки?
— Да про медведя и волка. Ты мне их в детстве рассказывал.
— А я забыл.
Оглядев комнату, похожую на жилище бедных российских крестьян конца прошлого века, встал, попрощался и, отказавшись от чая и забежав к соседям, заспешил на станцию.
Отойдя, оглянулся: дядька стоял у калитки и смотрел ему вслед. Так и не дождался помешанный дядя Ваня падения Советов, чтоб переехать в прадедовский дом, бодро стоящий около двухсот лет. Да и забыл он, конечно, как забыл сказки про медведя и волка, что когда-то ждал падения советской власти.
Стол накрыт. Рая выпила стопку, и то за два раза, и Коля с Власом допили проклятую, вспоминая воровское детство.
Влас работал на тяжелой малооплачиваемой работе и жалел: не закончил средней школы.
— Эх, — говорил он, — была б у меня восьмилетка, выучился бы на холодильщика и зарабатывал больше. Вы свидетельства воровали, не осталось хоть одного? А то бы подделал мне, и выучился бы я на холодильщика.
— Свидетельств не осталось. Я сам закончил одиннадцать классов, и мне мое свидетельство о восьмилетке не нужно. Жил бы здесь, подделал бы.
— А ты вышли.
— Не подойдет оно тебе. Я в Вологодской области закончил восьмой класс. А ты там не жил. Если подделать, тебе надо уезжать в другое место. Не надо, лучше закончи восьмой класс.
— Да позабыл все. И некогда. Деньги надо зарабатывать.
Влас и Рая проводили Колю на большак. Он, веселый, по их просьбе читал стихи Баркова.
На дороге показался «ГАЗ-69» или, как говорят, «бобик».
— У нас не любят брать пассажиров, — сказал Влас, — Рая, проголосуй.
Рая подняла руку, бобик остановился.
— Довезите до Падуна, — попросила Рая.
Коля сошел у сельсовета. Подвернулся мотоциклист.
— Довези до Заводоуковска.
Мотоциклист домчал его до железнодорожного вокзала.
На пиджаке у Коли поблескивал значок с изображением Есенина.
— Подари значок?
Со значком расставаться жалко, но он подарил и пожал парню руку.
Народ толпился возле кассы, но билеты не продавали: нет мест.
Зашел в линейный отдел милиции. В кабинете два мента. Рыжий и чернявый.
— По какому вопросу? — спросил рыжий.
— Попроведать.
— Выпивши?
— Немного.
— А сюда зачем?
— Я говорю — попроведать и попросить купить билет до Ялуторовска.
— Выходи. Это не билетная касса.
— Что вы меня гоните?
— В таком виде нельзя. Выходи. А то машину вызовем.
Петров к дверям, но чернявый задержал:
— Подожди. Документы есть?
— Есть, — повернувшись, ответил Коля.
— Покажи.
— Дома они у меня.
— Ты как разговариваешь?
— А как надо?
— Где живешь?
— Где живу? — переспросил он и засмеялся. — Мой адрес — не дом и не улица, мой адрес — Советский Союз. А вы у меня на квартире.
— Так, — сказал чернявый мент менту рыжему, — вызови машину.
— Счастливо, — сказал Коля, — я пошел.
— Стой! — заорал чернявый.
— Сами прогнали, а теперь не пускаете.
— Отсидишь пятнадцать суток и узнаешь, как надо разговаривать.
Пятнадцать суток — это его отпуск, и он стал серьезным. Чернявый снял трубку.
— Подождите, — остановил его Коля, — прежде чем звонить в милицию позвоните Анатолию Петровичу Монакову.
Менты переглянулись.
— Звоните, звоните и передайте мне трубку.
— Какой у него номер? — чернявый рыжего спросил.
— Не помню.
— Три двадцать семь, — подсказал Петров домашний номер телефона районного прокурора.
Чернявый взглянул на часы — поздно, и звонить не стал.
Вошел водитель спецмашины.
— Как у вас?
— Да вот, — не зло ответил рыжий, — пришел тут какой-то и шутит с нами, а сам пьяный. В отдел хотим отправить.
Старшина стриганул по Коле.
— Это же Колька Петров. Он вчера приехал и сразу нанес визит прокурору. Ну, если он и шутит с вами, и пьяный немного, за что ж его забирать? Уезжаешь? — спросил старшина Колю.
— В Ялуторовск.
Через открытую дверь ментовки слышно — подошел поезд.
— Товарищ старшина, поезд подошел, мне ехать надо, а билетов в кассе нет. Посадите на поезд.
Старшина, поглядев на рыжего сержанта, сказал:
— Отправь его.
Переночевав у родственников, побрел по старинному сибирскому городу Ялуторовску.
Возле милиции встретился с адвокатом Ефарией Васильевной Пальцевой. Ее муж — Павел Арефьевич — бывший начальник заводоуковской милиции, сейчас руководил ялуторовскими ментами. Ефария Васильевна не узнала его. Петров представился, и она вспомнила своего подзащитного, защищать которого на суд не пришла.
— В этом году, — говорил он, глядя на постаревшую женщину, — буду поступать в юридический. Хочу стать адвокатом.
— Не поступай в юридический. Окончишь его, а защитником работать не сможешь. Ты слишком хорошо знаешь ТУ жизнь. Тебе не по себе будет. Правды, ведь ты знаешь — нет. А если с искренними намерениями хочешь работать — тебя не поймут.
