Дж. м. Ледгард - Погружение
Лигурийское море – один из самых глубоких районов Средиземноморья. Примерно так, – карандашом она нарисовала яму на линии, представляющей морское дно. – Глубина доходит до 2850 метров. Подводный мир в двух шагах от Ривьеры. Невероятно. Я работала в Спеце над проектом НАТО по защите клюворылых дельфинов в Лигурийском море. Им понадобился математик, чтобы вычислить, как звук распространяется в подводных каньонах. Они хотели определить, где плавают клюворылы, и не вредят ли им гидролокаторы. В заливе Поэтов водятся дельфины и финвалы, черные дельфины, а иногда даже кашалоты. Эти живут подальше. Но я занималась только клюворылами. Это крупнозубые дельфины, – она набросала одного на бумаге. Преподаватель, сразу видно, – семь метров в длину от короткого клюва до хвостового плавника. Они очень стеснительные, и их трудно найти. Живут до восьмидесяти лет.
На рисунке был обычный дельфин.
– Они любят играть?
– Не сказала бы, – ответила она, подумав. – Их вообще трудно понять. Поначалу мне казалось, что они не выросли и ведут себя как дети, но, чем больше мы их изучали, тем таинственнее они становились. Самое интересное – это глубина, на которую они ныряют. На такое не способно ни одно другое существо в мире. Они остаются под водой по часу, уходят на глубину в две тысячи метров и охотятся там на кальмаров с помощью ультразвука.
– Выпьешь?
– Нет, спасибо.
Он налил себе виски.
– Мне понравилось, как они выглядят. Они хорошенькие. С белыми пятнами под подбородком и тяжелыми веками. А работа была неинтересная, я устала от нее, и к концу дельфины с китами интересовали меня не больше, чем куропатки или там собаки с тремя ногами. Клюворылы – это К-вид. Они медленно взрослеют, в океане нет опасных для них хищников, у них большой мозг, длинная беременность и низкий коэффициент рождаемости. Если бы я была инженером, как ты, меня бы, наверное, заинтересовало, как они все одновременно собираются, чтобы смотреть на нефть, практически секунда в секунду, – она постучала по циферблату. – Если бы я была биологом, мне точно было бы интересно, почему они не заплывают в реки, впадающие в Лигурийское море, – их почки не способны справиться с бактериями, живущими в пресной воде. Я бы восхищалась их умом. А вместо всего этого я сидела в лодке, и ее качало… лодки всегда качает… сначала на несколько фатомов, потом глубже… знаешь, как звучит голос кита под водой?
– Как у коровы?
– Как ломающийся кусок пластика. Или щелчки в телефонной трубке. Наконец я поняла. Клюворылы показали мне дорогу, и все. Больше ничего подобного никогда не случалось. Вместо того чтобы изучать животных, я смотрела на само море. Как оно наполняет ямы, что происходит на дне.
Наверное, первый раз я подумала об этом, когда мои коллеги стали изучать декомпрессионную болезнь, от которой страдали клюворылы при всплытии. Со стороны казалось, будто они покидали этот мир на время и при возвращении понимали, насколько он жесток. Они неподвижно болтались на поверхности, невозможно было понять, боль ли это от декомпрессии, ломит ли у них кости или их просто ослепил дневной свет.
* * *Стратегия джихадистов, действующих в союзе с Аль-Каидой в Сомали, – создать хаос и тем возродить исламскую нацию, чистую в своей вере. Халифат великого Сомали как предводитель всемирного джихада.
Здешние боевики и солдаты из других стран нападут на христианскую Эфиопию и Кению, чтобы освободить тамошних мусульман и втянуть в войну Америку, Европу и прочих крестоносцев. Цель всемирного джихада – утвердить себя силой оружия и создать мусульманскую сверхдержаву: занимающую несколько континентов, лишенную границ, управляемую одними законами и объединенную молитвой.
* * *Юсуф распростерся на полу мечети у моря. Он был зилотом, солдатом, фанатом «Арсенала», и только Аллаху было ведомо, что он молится о чистоте помыслов. Он молился за верующих. Молился о подчинении Сомалиленда и возвращении Огадена Сомали. Молился за город Могадишо. Он молился, чтобы пиратов, грабящих и ходящих к шлюхам, за волосы втащили бы к Богу или же наказали иным способом.
Он был аль-Афгани, афганцем. В лагерях Аль-Каиды в Афганистане его выучили сначала на снайпера, а потом стали учить тактике. Он был охранником Абдуллы Аззама в Пешаваре, пока того не убили. Потом его поставили на защиту Хамзы бен Ладена, одного из младших сыновей Усамы. Аззам показал Юсуфу путь: джихад и пуля, никаких переговоров, никаких диалогов и никакой капитуляции.
В две тысячи первом он несколько дней провел с Усамой бен Ладеном в Тора Боре. В две тысячи втором вернулся домой в Сомали – через несколько недель после того, как успел сбежать из укрытия в горах Ашер, что на юго-западе Саудовской Аравии. Когда контртеррористические войска ворвались внутрь, они обнаружили миску дымящейся овсянки и пачку паспортов африканских стран. Все с фотографией Юсуфа и все на разные имена. О побеге написали на джихадистских сайтах и упоминали в новостях наряду со взрывами и казнями неверных. Была там одна хитрость: свой человек в саудовской полиции направил отряд не в ту сторону, пока Юсуф полз по скале.
Он воевал с генералами и другими неверными, которые уничтожили Сомали после крушения режима Сиада Барре в тысяча девятьсот девяносто первом. Безграмотные сифилитики, нелепые убийцы. Впрочем, его люди были не лучше. Джихад привлекает психопатов. Ему были нужны мальчики, имеющие цель, готовые вступить в битву или рвануть шнур и подорвать сами себя. В детстве он был пастухом и знал, какими жесткими, находчивыми и мужественными могут быть дети. Он всегда предпочитал их взрослым мужчинам, ненадежным, зачастую вступающим в джихад за деньги или из соображений верности клану. Он лично учил мальчиков в лагерях: убивай во имя Аллаха. Убивай до конца света. Если ты остался единственным верным, убивай. Если убьют тебя, Аллах отомстит. Если тебя убьют, тебя ждет рай.
Он читал Коран. Рассказывал мальчикам, что в двадцатом веке, с его империями коммунистов и христиан, с государством Израиль и сионистским заговором, ему не было места. Зато оно нашлось в двадцать первом веке, где возможен джихад. Мальчики затихали и твердели лицами. Били кулаками воздух. Прятали лица под платками и бесстрашно кувыркались вниз по склонам вместе с пулеметами. Стрелять их учил бывший американский десантник, который принял ислам, послужив рядом с моджахедами во время Боснийской войны. Юсуф заканчивал обучение беседой о халифате. Халиф придет, – говорил он, – святые времена вернутся. Халифат – государство невинных, защищенных строгими законами. Музыкантов и тех, кто ведет себя странно, ожидает порка, ворам рубят руки, лжецов клеймят, а суфиям, христианам и марксистам рубят голову. Там мало вечеринок, нет сигарет и нет ката.
