Кристофер Мур - Практическое демоноводство
— Не мог бы я обеспокоить вас, испросив небольшое количество соли? — обратился человечек к Мэвис.
— Может, лучше маргариту с двойной солью, красавчик? — захлопала мохнатыми пауками Мэвис.
— Это действительно будет вдвойне приятственно. Премного вам благодарен.
Роберт оглядел человечка и, задумавшись о собственной судьбе, отвернулся к бильярдным столам. Может, работа на Рэчел и станет для него выходом? Хотя странно — все пока не так уж плохо. А от мысли, что Рэчел — замаскированная фея-крестная, он и вовсе улыбнулся. Нет, падение на самое дно, к спасению, пока проходит довольно успешно. Сквозняк пропал. Пора платить за квартиру. Он завел себе врага — полоумного латиноса, торгующего наркотой. К тому же, он вот-вот чокнется, гадая, где же видел незнакомого парня за бильярдным столом.
А там битва не утихала. Ловкач гонял шары с точностью автомата. Когда же он промахивался, незнакомец очищал стол серией невозможных, блуждающих, кривых ударов. Толпа пялилась на него, раскрыв рты. Ловкач покрывался нервной испариной.
Ловкач МакКолл был бесспорным королем бильярда в «Пене дна» — еще с тех пор, как салун назывался совсем по-другому. Пятьдесят лет заведение было известно всем как бар «Морской волк» — пока Мэвис не устала от протестов пьяных защитников окружающей среды, утверждавших, что морские волки занесены в Красную книгу, и название бара санкционирует их полное истребление. Наступил день, когда Мэвис сняла со стены волчью голову и отнесла ее в Армию Спасения, а затем наняла одного местного художника, который изготовил из пенистого стекловолокна огромное изображение донного червя. Потом сменила вывеску и стала дожидаться, когда к ней прибежит с протестом какой-нибудь недоумок из Общества охраны донных отложений. Этого так и не произошло. И в бизнесе, и в политике публика не обращает внимания на тех, кто тихо лежит на дне.
Много лет назад Мэвис и Ловкач заключили взаимовыгодную сделку. Мэвис разрешила Ловкачу кормиться с ее бильярдных столов, а Ловкач взамен отчислял ей двадцать процентов своих выигрышей и уклонялся от участия в ежегодном турнире по карамболю. Роберт ходил в салун уже семь лет и ни разу не видел, чтобы игра выводила Ловкача из себя. Теперь же Ловкач был явно не в себе.
Время от времени в «Пену» заглядывал случайный турист, выигравший бильярдный турнир где-нибудь в Бараньем Хрене, штат Канзас, — заваливал, раздувшись, как эдакое всемогущее божество зеленого сукна. Ловкач быстро стаскивал божество на землю, выпуская из него пар легкими тычками заказного кия с инкрустацией из слоновой кости. Но такие парни играли, по крайней мере, в соответствии с известными законами физики. Смуглый незнакомец же играл так, точно Ньютона при рождении уронили головой.
К своей чести, Ловкач методично разыгрывал обычную партию, но Роберт понимал — Ловкач боится. Когда незнакомец загнал в лузу восьмерку, на которую ставили сотню, страх Ловкача перерос в ярость, и он швырнул своим кием через весь бар, точно взбесившийся зулус.
— Черт бы тебя побрал, парень, я не знаю, как ты это делаешь, но так гонять шары не может никто! — Ловкач орал это прямо в лицо смуглому незнакомцу, тряся перед ним побелевшими кулаками.
— Отойди, — велел незнакомец. С лица его схлынуло все мальчишество. Теперь он выглядел на всю тысячу лет — настоящее каменное изваяние. Он смотрел прямо в глаза Ловкачу. — Игра окончена. — С таким же успехом парень мог бы заявить, например, что вода мокрая. Это была правда. Он говорил смертельно серьезно.
Ловкач полез в карман джинсов, выудил горсть мятых двадцаток и швырнул их на стол.
Незнакомец собрал деньги и вышел из бара.
Ловкач нашел кий и принялся его развинчивать. Дневные завсегдатаи молчали: пусть Ловкач успокоится и обретет былое достоинство.
— Это просто дурной сон, мать его ети, — сказал он зрителям.
Замечание шарахнуло Роберта, будто носком с дробью. Он неожиданно вспомнил, где видел незнакомца: сон о пустыне вернулся к нему с хрустальной ясностью. Ошеломленный, он повернулся к кружке с пивом.
— А ты как насчет «маргариты»? — спросила Мэвис. В руках она держала бейсбольную биту, которую хранила под стойкой на случай, если дискуссия у бильярдных столов пойдет чересчур оживленно.
Роберт взглянул на соседний табурет. Человечка на нем уже не было.
— Увидел, как тот парень сделал один удар, и вылетел отсюда, точно ему задницу подпалили, — сообщила Мэвис.
Роберт взял бокал с «маргаритой» и одним глотком влил в себя ледяную жидкость, отчего у него моментально разболелась голова.
* * *Оказавшись на улице, Трэвис и Цап направились к станции техобслуживания.
— Может, тебе следовало бы научиться играть в бильярд прежде, чем ты решишь на этом зарабатывать.
— А тебе, может, следовало быть повнимательнее, когда я объявляю шары.
— Я тебя не расслышал. И вообще не понимаю, почему мы не могли просто спереть эти деньги.
— Мне не нравится воровать.
— Ты же ограбил сутенера в Лос-Анджелесе.
— То было правильно.
— Какая разница?
— Красть аморально.
— А жульничать в бильярде — нет?
— Я не жульничал. У меня просто было несправедливое преимущество. У него кий на заказ сделан. А мне ты шары подталкивал.
— Не понимаю я морали.
— Не удивительно.
— Мне кажется, ты ее тоже не понимаешь.
— Нам надо машину забрать.
— А куда поедем?
— Встретиться с одним старым другом.
— Вечно одно и то же.
— Это в последний раз.
— Ну еще бы.
— Тише. Люди смотрят.
— Не увиливай. Что такое мораль?
— Это разница между тем, что правильно, и тем, что можно оправдать.
— Только люди могли такое выдумать.
— Вот именно.
10
Август Рассол
Август Рассол сидел в одном из своих кожаных кресел с высокой спинкой и массировал виски, пытаясь составить план действий. Но не ответы кружились в его мозгу, а вопрос «Почему я?» озадачивал, как мантра. Несмотря на габариты, силу и жизнь, отданную служению науке, Август Рассол чувствовал себя маленьким, слабым и глупым.
Почему я?
Несколькими минутами раньше Джан Ген Джан ворвался в дом, болбоча по-арабски, будто спятивший дервиш. Когда Рассолу удалось его успокоить, джинн сообщил, что нашел демона.
— Ты должен отыскать смуглого. Печать Соломона наверняка у него. Ты должен его найти!
Теперь джинн сидел в кресле напротив Рассола, жевал картофельные чипсы и смотрел фильм с братьями Маркс.
Джинн настаивал, чтобы Рассол предпринял какие-то действия, но предложений, что именно нужно делать, у него не было. Рассол мысленно изучил все варианты и пришел к выводу, что таковые отсутствуют. Можно позвонить в полицию и сказать им: мне тут джинн рассказал, что в Хвойную Бухту вторгся невидимый демон-людоед. А потом остаток жизни провести на транквилизаторах. Не годится. Или можно найти смуглого человека, убедить его в том, что нужно отправить демона назад в преисподнюю, и оказаться сожранным демоном. Тоже не годится. Или же найти смуглого человека, пошпионить за ним в надежде, что невидимый демон, который может оказаться где угодно, не заметит слежки, стащить печать и отправить демона в преисподнюю самостоятельно. И по ходу дела опять же быть сожранным. И это не годится. Конечно, можно отрицать, что он поверил в россказни Джан Ген Джана, отрицать, что своими глазами видел, как тот выпил столько морской воды, что хватило бы прикончить целый батальон, отрицать существование чего-либо сверхъестественного вообще — а просто откупорить бесстыдную бутылочку мерло и сидеть себе перед камином, отхлебывать тихонько из нее, а демон тем временем будет пожирать его соседей одного за другим. Но вся штука в том, что он поверил. А значит и этот вариант никуда не годится. Пока же Рассол предпочитал массировать виски и спрашивать себя: Почему я?
Джинн ему не помощник. Без хозяина он так же бессилен, как и сам Рассол. А без печати и заклинания хозяину у него завестись неоткуда. Рассол перебирал варианты действий, а Джан Ген Джан по очереди повергал их во прах. Нет, убить демона нельзя — он бессмертен. Нет, смуглого тоже убить нельзя — он под защитой демона, к тому же, убив его, можно выпустить демона на волю. Обращаться к церкви — глупо, рассудил джинн: неужели какой-нибудь мелкий прелат способен справиться с мощью Соломона?
Возможно, удастся разлучить демона и его хранителя и как-то заставить смуглого человека отправить демона в преисподнюю. Рассол открыл было рот, чтобы спросить Джан Ген Джана, реально ли это, но остановился. По лицу джинна струились слезы.
— Что с тобой? — спросил Рассол.
Джан Ген Джан не отрывал взгляда от телевизионного экрана, на котором Харпо Маркс вытаскивал из пальто целую коллекцию огромных предметов.
