Питер Акройд - Мильтон в Америке
Я изнывал от боли и меньше всего хотел в ту минуту разбираться в его философствованиях. «Да, сэр». - «Тогда скажи, что ты думаешь об этой реке». - «Она очень красивая». - «Красота мне только снится. Подумай еще». - «Река может дать нам пищу и питье». - «Отлично. А теперь скажи, куда она ведет». - «Вглубь материка, сэр». - «Вот- вот. Со временем она приведет нас к мельнице, дому или деревне. Хроники древней Британии в один голос говорят, что реки - естественное место поселения. Ты помнишь, конечно, что вторая Троя возникла на берегах Темзы». - «Не то чтобы точно. Я в ту пору был слишком маленьким». - «И глупым, каковым и остался. Давай, отвернись, я вылезу из воды. Нам пора в путь».
Я помог ему одеться и дал немного сладких ягод. «Я слышу, - сказал он, - как жужжат мухи и плещет рыба, выпрыгивая из воды. - Он доел ягоды и рукавом утер с подбородка сок. - А знаешь ли, что я вижу?» - «Что?» - «Строчки из слов, которые жужжат и окликают друг друга».
Я не понял его тогда и не понимаю сейчас, но говорил он красиво. «Боже, сэр! Вы слышали не все. Вы не слышали лебедей, которые только что миновали излучину. Они плывут к нам». - «Правда?» - «В точности наши английские лебеди. Мы, бывало, швыряли в них камни у Лондонского моста. - При этих словах он нахмурился. - Но ни разу ни одного не зашибли». - «Ты вроде прелатов, что сегодня нами правят, - лебедеедов и ка- нарейкофагов». - «Мне приходилось видеть, как лебеди кормились на этой грязной речонке Флит. И я поражался тому, что столь прекрасные птицы не брезгуют подобной скверной». - «Такова натура животных. Они плывут?» - «Плывут». - «И нас не боятся.Ambulate». - «Сэр?» - «Довольно мешкать. Веди меня к новым чудесам».
И мы пошли прочь от океана, следуя берегу реки, который вился и петлял меж скалами и травами. Солнце припекало вовсю, но нас защищала тень деревьев, которым не было числа. Мы прошли милю с лишним, и я вдруг остановился. «Тс-с, сэр. В воде поблизости лежит какое-то чудовище».
Хозяин вцепился мне в плечо и прошептал: «И что это за водоплавающее?» - «Вроде собаки или кошки, но только в воде. Загребает лапами. Ах, нет. Выходит на берег. - Хозяин прижался ко мне еще теснее. - Спереди смахивает на крота, а сзади на гуся. О Боже, сэр, у него хвост вроде подошвы башмака. Кто это?» - «А, понял. - Он убрал руку. - Бояться нечего. Я читал о таких». - «Хорошо бы. Ведь вы чего только не читали». - «Это вроде смеси выдры с кроликом. Я читал, что они строят домики из ветвей. Как муравьи у нас в Англии. Они не причинят нам зла».
И тут, за очередной излучиной, я заметил бревна, которые были уложены поперек потока. Они не походили, Кейт, на домик, построенный зверюшками. Это был мост. А на нем… на нем я увидел человека в рубашке и коротких штанах, который шел, сжимая в руках шест!
Не обрежешь ли мне нитку, Гус? Я тебя слушаю.
«- Ура, - заорал я, - ура! Наконец-то!»
- Я слушаю тебя, но у меня сейчас уши лопнут.
«- Что там на сей раз?» - спросил мистер
Мильтон дрогнувшим голосом. «Человек, сэр! Живой англичанин! Ура!» Приподнявшись на цыпочках, я сдернул с головы хозяина шляпу и замахал ею. Джентльмен на мосту махнул мне в ответ, и, увидев знакомый жест, я вспомнил Олд-Джуери.
- А что это за Олд-Джуери, Гус?
- Квартал, где в давние времена жили евреи, а нынче - сплошь торговцы и портные. Но, если разрешишь, я расскажу конец истории. «Мы из Лондона! - крикнул я. - Мы прибыли из Лондона!»
Мы поспешили к незнакомцу (я вел хозяина за руку), а тот, казалось, ничуть не удивился. «Выходит, вы издалека», - отозвался он. «Да-да. - Хозяин, как я понял, пожелал взять переговоры на себя. - Я опасался, что мы вышли за черту территории наших пилигримов. Но ваш голос, сэр, выдает английское происхождение. Слава Создателю!» - «Кто вы?»
Он выпрямился и величественным жестом положил руку мне на плечо. «Я Джон Мильтон. Поборник старого правого дела».
6
Дражайший и возлюбленный брат мой во Христе, Реджиналд Поул, я, Джон Мильтон, приветствую тебя во имя нашего старого правого дела. В твоем последнем письме, исполненном доброжелательства и необычайной преданности нам и новой Республике, ты запросил очередную поучительную главу из нашей истории, вдохновленной свыше. Могу ли я отвергнуть столь глубокий, идущий от сердца интерес? В предыдущем послании я поведал тебе о моем отчаянно тяжком странствии, которое последовало за крушением корабля, а равно потерей имущества и надежд; сопутствовал мне бедный легковерный малый, заботу о котором Господу угодно было возложить на мои плечи. Как бы то ни было, внутреннее зрение привело меня к дому англичанина, обитающего в этой пустыне, и он, подобно ученику Едо- ма, первым распространил весть о моем прибытии среди благочестивых окрестных жителей. Когда я, мерным и уверенным шагом, вступил в их поселение, они терпеливо меня ожидали. Имя Джона Мильтона было известно им не понаслышке: кое-какие из моих трактатов, бичующих епископство, месяцами ранее усиленно рассылались по городам Новой Англии. Слух о моем внезапном, однако более чем уместном прибытии тотчас разнесся повсюду, и все разом заговорили о том, что я бежал от гнева неправедного и нечестивого короля. Я бежал из Египта, дабы обрести новый Израиль, и суровые братья из Нью-Тай- вертона с готовностью собрались меня приветствовать. Они сошлись в небольшой деревянной молельне - смиренном обиталище, смиренно посвященном Господу, и я уже издали услышал пение псалмов. Но прежде не позволишь ли мне краткую оговорку? Ты просил также присылать из новых земель Христовых наставительные сведения и разнообразные россказни. Столь многое желал бы я передать тебе, славный мой сотруже- ник по насаждению вертограда Христова, что я весьма расположен примешать к поэзии истории ее неприкрашенную прозу. Я никогда не считал зазорным, ведя речь о материях высоких и трагических, вплетать попутно в серьезное произведение легкие развлекательные мотивы, лишь бы они не содержали в себе ничего безнравственного; не нанесут урона и нашему эпическому повествованию те или иные забавные эпизоды, поскольку они никоим образом не потакают ни развращенному вкусу, ни праздному любопытству. Но в целом свете, мой дорогой Поул, не сыскать ничего более тебе чуждого, а посему с величайшей охотой иду навстречу твоему пожеланию.
О нашем диковинном прибытии первым возвестил некто Элеэйзер Лашер. Он обнаружил меня с моим беднягой-провожатым на берегу реки и тут же отвел нас в свое обиталище на дальнем конце долины, через которую мы влачились, утопая в слезах и вздохах. Скоро я убедился в том, что это всего лишь хибара, грубо сколоченная из дерева и обмазанная глиной, хотя несведущему юнцу, который меня сопровождал, она показалась, после нашего затяжного путешествия, «величественной, будто Уайтхолльский дворец». Мистер Лашер живет отшельником, получая молоко, сыр и прочее в обмен на бобровые шкуры, которые добывает охотой. Уединение его, впрочем, не тяготит; мой рассказ о шторме и кораблекрушении (мой юный спутник то и дело вставлял свои замечания) он выслушал спокойно, с серьезной внимательностью. Без сомнения, прежде он страдал каким-то расстройством речи: отвечал он медленно, тщательно выговаривая слова; судя по голосу, обращаясь ко мне, он не поднимал головы.
«Так вот почему я нашел вас у Саконнета, - отозвался он, когда выслушал историю о нашем странствии вглубь континента. - Ваш корабль разбился о скалы у Саконнет-Пойнта. У кого нет сноровки - тем туго там приходится».
Он накормил нас, на манер ранних христиан, печеной рыбой и кукурузными лепешками и усиленно поил немереным количеством молока, которое пришлось довольно кстати. Несносный малый, который мне сопутствует (его имя Гусперо), заглатывал пищу как удав, так что я вынужден был его одернуть. У меня возникло желание получше изучить места, где мы оказались.
«Не могли бы вы, мистер Лашер, рассказать нам подробнее о здешней административной системе?»
«То есть?»
«Кто здесь правит?»
Запинаясь, с трудом подбирая слова, он просветил меня насчет принадлежности и размеров территории, на которую я ступил. Мы находились в землях вампаноагов (в этих варварских, языческих краях, мистер Поул, сами слова, кажется, сродни демонам), сейчем, то есть вождь коих, Вамсутта, весьма некстати переименован англичанами в «Александра»; нынешнее его местопребывание - Вачусет или Маунт-Хоуп (более пристойное имя, данное нашими поселенцами). Окрестности заняты другими племенами, названия которых звучат столь же нечестиво. На юго-востоке обитают поканокеты, за ними наузеты; к западу от нас - наррагансетты, за ними дикие пеко- ты, но их, по милости Божией, едва ли не под корень братия извела лет десять назад. Вся наша земля известна как Нью-Плимут; имя дано ей по удивительной колонии, основанной, волей Божественного Провидения, в месте, которое индейцы называют Покассет или Патуксет.
