Надин Гордимер - Там что-то есть
На досуге они резались в карты, много спали. Подолгу спорили о пустяках – например, о том, что спортсмены живут дольше, и правда ли, что иглоукалывание помогает избавиться от привычки курить. Вуси вспоминал невесть почему сохранившиеся в памяти подробности: например, о том, как жарким летом в России он ложился на траву в парке и от земли шел пронизывающий зимний холод. Это почему-то напомнило Эдди, как однажды в Алжире он познакомился со ссыльным из Камеруна и они неделями подряд спорили о политических группировках в Африке. Он только не смог вспомнить, к какому заключению они пришли.
После того, как Чарльзу было запрещено приходить, Эдди иногда по ночам пробирался к шоссе, чтобы нацедить воды из колонки близ закрытой в это время суток индийской лавки. Случалось ему наведываться туда и во второй половине дня, чтоб купить сигарет и сахару и возвратиться в пещеру с наступлением темноты. Вуси мог бы обойтись и без того, и без другого, но не возражал. С тех пор, как Эдди позволил себе «самоволку» и это сошло ему с рук, у него создалось впечатление, будто он заговорен от опасности. И потом, перепачканный в земле, пропахший потом, он ничем не отличался от сельскохозяйственных рабочих, заходивших в лавку за спичками, кукурузой, мылом и сахаром; сдача давалась дешевыми леденцами. Он приносил жвачку и глянцевые журналы, издаваемые белыми для черных – на обложках обнаженные чернокожие девушки с улыбкой раздвигали ноги. Вуси журналы игнорировал. И не скучал по книгам, которые когда-то с большим трудом перенес через границу. Он вообще ни в чем не нуждался.
* * *
Миссис Лили Шольц развесила на веревке сиреневые синтетические шапочки, которые клиенты ее парикмахерского салона надевали на голову, – в конце рабочей недели она уносила их домой, постирать в выходные. Ее муж Бокки, бывший начальник смены на шахте, а ныне торговец автомобилями, помогал соседу красить самодельный гоночный автомобиль. Услышав, как стукнула крышка мусорного бака, миссис Шольц решила, что это их кот, которого она назвала в честь популярного сериала, залез в бак и не может выбраться. Мусорный контейнер помещался между гаражом и флигелем для прислуги. Служанка, Пейшенс Нгулунгу, на выходные уезжала к себе в Наледи, и Бокки предавался там своему хобби – столярничал.
Подойдя ближе, миссис Шольц убедилась, что крышка открыта, но кота нет и в помине. Она нагнулась, чтобы закрыть бак, и вдруг кто-то тяжелый прыгнул ей на спину и укусил в правое плечо. «Откуда ни возьмись», – без конца повторяла она потом. Боль была такой острой, что ей показалось – рука вот-вот оторвется, но, слава богу, не оторвалась. Не сознавая, что делает, миссис Шольц той же рукой, в которой держала металлическую крышку мусорного контейнера, попыталась ударить агрессора, однако он успел соскочить и вспрыгнуть на крышу гаража. Она закричала: «Бокки! Бокки!»
У мистера Шольца, как он потом рассказывал, кровь застыла в жилах. Вы же знаете сегодняшний Йоханнесбург. Бродяги, разные нелегалы, грабители и убийцы встречаются на каждом шагу. Плевали они на пропуска – никакая сила не может удержать их от вторжения в зону для белых. В мгновение ока мистер Шольц перескочил через забор – одному богу известно, как он не сломал ногу,
– и увидел на крыле гаража огромного бурого павиана. Зверь что-то лопотал, обнажая клыки длиной – вы не поверите – никак не меньше полутора дюймов! По– видимому, его целью было отогнать миссис Шольц от контейнера с мусором, только и всего. Муж затащил ее на кухню, а сам ринулся за дробовиком. Когда он вернулся во двор, павиан все еще сидел на крыше – наверное, забрался туда по водосточной трубе. Мистер Шольц выстрелил, но он был в таком состоянии, что промахнулся и вместо головы попал примерно в то же место, в которое эта тварь укусила миссис Шольц – забавно, не правда ли? Обезьяна подбежала к другому краю крыши и в одном единственном прыжке преодолела расстояние не менее десяти футов, чтобы попасть на росшее во дворе соседа дерево (они еще называли его райским). Само собой, мужчины бросились в погоню, но павиану удалось убежать.
В доме Шольцев установлена сигнализация, с проводами на всех дверях и окнах. Стоило Далласу попытаться проникнуть в дом через фрамугу, как раздавался истошный до истерики визг. Они также держали хорошо обученного ротвейлера, но тот так и продрых все это время на крыльце – короче, что ни делай, в наши дни вы все равно не застрахованы от опасности.
* * *
В субботу, во втором часу ночи – позднее удалось установить точное время: 1 ч. 36 мин. – во всем районе Витватерсрадской возвышенности Трансвааля погас свет. Несколько вечеринок закончились в полной темноте; вспыхнули потасовки. Две женщины и трое мужчин застряли в лифте ночного клуба. На дискотеках были случаи поножовщины. В местной больнице пришлось перейти на аварийное освещение. Большинство жителей спали и узнали об аварии только утром, когда попытались включить электрический чайник.
В ранних выпусках новостей говорилось об аварии. Причины выясняются. Скоро в пострадавших районах Йоханнесбурга и на периферии заработают запасные источники электроэнергии.
В полдень сообщили: умышленное вредительство исключается. Вечером по телевидению не было никакой информации об аварии, зато по радио передали: из официальных источников стало известно, что причиной взрыва послужили магнитные мины и что электростанции нанесен серьезный ущерб. Сведений о человеческих жертвах нет.
Газеты, которым, согласно параграфу 4 Закона об информации и параграфу 29 Закона о внутренней безопасности от 1982 года, запрещалось приводить данные о размерах нанесенного ущерба, а также причинах и виновниках аварии, равно как и печатать фотографии с места события, пробавлялись бытовыми историями типа «Роды при свечах» с трудом балансируя на грани намеков, припоминая аналогичные случаи в прошлом году и сравнивая их с нынешним. Все это тщательно анализировалось, а новостные передачи напоминали сводки с фронтов во время мировой войны. Печатались карты со стрелками, отмечавшими пути проникновения в страну подрывных элементов из соседних стран; жирные черные линии отмечали их маршруты от границы к месту диверсии. Иногда сообщались подробности и маршруты их бегства. Кого-то удалось арестовать и отдать под суд, кто-то погиб в перестрелке с полицией. В одном или двух случаях был вынесен и приведен в исполнение смертный приговор через повешение.
Премьер-министру предстояло держать речь в аграрном избирательном округе: там должны были состояться местные выборы. Но теперь, вместо того, чтобы отражать атаки на его сельскохозяйственную политику, он получил возможность обратиться ко всем слоям населения за поддержкой в борьбе против внешней угрозы. Ему не было нужды вдаваться в подробности последнего теракта, случившемся всего за три дня до выступления: одного только траурного выражения его лица было достаточно, чтобы тем, кто жаловался на высокие цены на мясо и кукурузу, стало стыдно.
* * *
Как правило, свежая информация попадает в официальные сводки новостей уже после того, как становится известной в тех кругах, которым положено все знать. Хороший журналист должен располагать своими источниками – как в полиции, как и в органах безопасности.
Шла обычная рутинная работа: были выставлены блокпосты на дорогах, взяты под контроль аэропорты и пограничные контрольно-пропускные пункты. В ожидании сообщений о том, что полиция напала на след бандитов, новости отмерялись скупыми порциями. Как всегда в таких случаях, было задержано множество людей, в подавляющем большинстве черных, из которых усиленно, день за днем и ночь за ночью, с применением пыток, выколачивали имена и фамилии, которые могли иметь, а могли и не иметь отношения к взрыву на электростанции.
В управлении на площади Джона Вустера трудились не покладая рук. Сержант Мараис Чепмен в допросах не участвовал: его, вместе с двумя чернокожими из органов безопасности, послали опрашивать население в районе электростанции.
Одному шустрому молодому журналисту стало известно: полицейские предъявили индийцу – владельцу магазина – фотографии задержанных, но он никого не опознал. Они посетили все фермы и все участки, опрашивая чернокожих рабочих. И наконец наткнулись на пустующую усадьбу на участке № 185, где какой-то старик поведал им о покойном господине Клейнхене, о том, что после его кончины ему, бывшему слуге, разрешили выращивать тут кукурузу, что недавно здесь работали двое молодых черных парней, но вот уж две недели как уехали, а белые муж и жена еще на прошлой неделе были дома, но сегодня он пришел прополоть кукурузу, а их не оказалось. Он назвал имя человека, в чьем ведении был этот участок, – Наас Клоппер. Так что вернувшись домой, мистер Клоппер обнаружил, что его дожидаются полицейские и их интересует все, связанное с усадьбой Клейнхена.
