Николай Двойник - Повесть об одиноком велосипедисте
– Ты знаешь, Антон ушел?
И правильно сделал, подумал я про себя, но вслух спросил, все же не сдержав улыбки:
– И куда ушел?
– Да где-то там же возле дома устроился администратором или менеджером в какой-то конторе.
– Ясно.
– Ты-то обратно не собираешься?
Я похихикал про себя и хотел спросить про Т. П., но решил, что слишком много чести для него.
На нужной станции я с трудом протиснулся через потные тела в тамбуре и не поверил счастью, глубоко вдохнув прохладный пригородный воздух. Электричка неврастенично взвизгнула и оставила меня один на один со станцией и тесно посаженными за ней липами. Доцент-математик улетел в свой городок, чтобы завтра вернуться обратно и совершать эти маятниковые движения до пенсии. Я улыбнулся. Просто так, ни с чего. Наверно, это и есть счастье, когда вдруг улыбаешься ни с чего.
Вновь толкаться в автобусе не хотелось, и я пошел в Д. пешком старыми поселковыми улицами.
Я слышал про теорию, по которой рост больших городов должен по всему миру прекратиться и начаться постепенно отток населения в маленькие города и сельскую местность. Но у нас это будет нескоро. Пока же даже живущие в ста кэмэ от города ездят работать в него. Иногда тратят пять часов в сутки на дорогу. Сколько приезжих из других городов и регионов – вообще сложно сказать. Многие живут неофициально и вообще не фигурируют ни в какой статистике. Говорят, что к официальному количеству проживающих в городе надо прибавить еще столько же, чтобы получить представление о том, сколько здесь живет, работает, ходит по улицам и магазинам и пользуется транспортом. Город не будет уменьшаться, пока у приезжающих не будет работы там, откуда они приезжают. Это ясно.Отрывок 72, еще про электрички
Про электрички.
Это было, наверно, за неделю до того. В воскресенье. Я ехал из Д., получив странную эсэмэс: «Садись на электричку 19.42. 4 вагон». Я еду на станцию и отсчитываю четвертый вагон в подходящей электричке, немного подбегаю, чтобы именно в него попасть. Дачники. Я стою в широком тамбуре. Хорошо, что сейчас появились широкие тамбуры. Затем среди дачников с их корзинами и сумками, наполненными урожаем, вижу реконструкторов. Пять человек. Особенно выделяется один парень, лет двадцати или чуть старше, с белокурыми до плеч волосами и правильными резкими чертами лица. На нем кольчуга поверх черного одеяния, а руками он опирается на меч. Он больше всех говорит, смеется, и видно, что в этой компании он вожак и заводила.
Потом у меня звонит телефон. «Видишь парня в черном? Это Геральд. Отдай ему то, что взял из Д. Он к тебе подойдет». Я не успеваю ничего спросить, как звучит отбой.
Я смотрю на парня в кольчуге, и в это время телефон звонит у него. Он разговаривает. Мы встречаемся глазами. Закончив говорить, он поднимается, что-то говорит своим, они смеются, забрасывает меч на багажную полку, где уже лежат какие-то тюки и другие мечи и, похоже, лук, и идет ко мне.
– Привет! Ты велосипедист? – потом видит велосипед и смеется. – Глупый вопрос… – и коротко представляется, приложив руку к груди: – Геральд.
Я думал, он заберет пакет и вернется к своим, но он вытягивает из-под кольчуги сигареты и затягивается, весело глядя на меня.
– Тогда разве курили? – табачный дым в тамбуре меня раздражает.
– А то нет! И не только курили, а еще и нюхали, и кололись!.. Не веришь? Ты думаешь, крестовые походы, подвиги Ланселота и Беовульфа – это одни подвиги духа? Ничего подобного! Невозможно без порошка. Ты думаешь, зачем они на Восток шли? Гашиш и все такое – вот зачем! Человеку нужна подпидка! – и подмигивает.
– А твои эти… реконструкторы?
– Почти все.
– Даже…
– Конечно! Прошли те времена! Теперь женщина – верный друг, товарищ и брат.
– Но это же…
– Это все бред! В малых дозах безвредно. Если ты съешь пять кило колбасы, то тоже издохнешь. Главное – точная дозировка. Если знаешь, как правильно, то все идет на пользу.
– Так значит, пора легализовать…
– Ха! Не беспокойся, нас не легализуют!
– Почему?
– Почему?! Ты знаешь, сколько сейчас наваривают те, кто с нами борется? Вот поэтому и не легализует!
Кругом стояли люди, а он басил так, что было, наверно, слышно в соседнем вагоне.
– С тренировки? – кивнул я на его спутников, чтобы сменить тему.
– Тренировки закончены! – провозгласил он. – Пора действовать.
– И как вы действуете?
Он обернулся и, понизив голос, произнес:
– Мы ищем Грааль.
– Тут?!
– Да, – кивнул он, – на Лос-Айленде.
– Где?
– На Лос-Айленде.
Я понимающе кивнул головой.
– И как?
– Я знаю, как он выглядит, и это главное… Он круглый, большой, и это не совсем то, что обычно о нем думают.
В таком духе мы общались почти до самого вокзала, пока я не вспомнил, что у меня нет билета и нужно выйти на предпоследней остановке, где нет турникетов.
Андрей меня потом спросил: «Что ты там за беседы с ним вел? Ты с ним осторожнее, у него завидная память. Он мне весь ваш разговор слово в слово изложил, выяснял, откуда мы такого спортсмена и пропагандиста здорового образа жизни взяли… Я говорю, не переживай, это у него было спецзадание проверить твою идейную устойчивость». Я понял, что это юмор, но не совсем понял, в каком именно месте. На языке крутился вопрос, и в конце концов я его задал: «А то, что он говорил, это действительно так?» – «Если ты про короля Артура, то не знаю. Как юрист я бы не рекомендовал привлекать его к ответственности за незаконное хранение и распространение – доказательная база хромает. Да и срок давности вышел. Хотя чисто по-житейски… очень может быть. А если ты про реконструкторов – то совсем не знаю».
Отрывок 73
В этот же день вывертывается переключатель, перекидывающий цепь.
Я меняю камеру и еду домой. Выезжаю из Д. уже после заката. Из идущих от леса переулков тянет прохладой. Хочется не спешить. В квартире, сколько ее ни проветривай, все равно будет жарко. Видимо, отдают дневное тепло каменные стены. И я еду другой дорогой.
Уже в городе на пустой длинной улице, идущей вдоль железной дороги, мне кажется, как что-то выпадает на асфальт, и в следующий момент у меня слетает цепь. С переключателя скоростей исчезло одно из двух маленьких колесиков. Как назло, именно в месте, где оно выпало, не горят два фонаря. Вдоль всей улицы горят, а здесь – нет. Почти на ощупь я исследую асфальт, и мне везет: нахожу и колесико, и крепящий его винт. Нет только гайки. И в темноте ее не найти. Подвожу велосипед к фонарю, привычно на всякий случай еще раз оглядываю окрестности (первый раз – когда слетела цепь: жилые дома в отдалении, ряд гаражей, полоса деревьев, детская площадка, вдали – человек с собакой, с другой стороны – невысокая насыпь железной дороги). Ищу гайку в кармане с инструментом, но подходящей не нахожу. Параллельно прикидываю расстояние до дома: минимум километров тринадцать. Два часа ходьбы. Не страшно. Может, все же можно что-то сделать, закрепить как-то винт? Ставлю колесико, вставляю винт и обнаруживаю, что гайка не нужна и ее тут никогда и не было – пройдя сквозь колесо, винт зацепляется за резьбу в противоположной стороне переключателя, и мне остается его только затянуть.
Я чувствую облегчение и радость, и они-то, уже недалеко от дома, играют со мной злую шутку. На подъеме, думая, что у меня еще есть в запасе скорости, я резко дергаю рычаг переключения. Обычно (такие вещи пару раз происходили), не найдя еще одной шестерни, слетала цепь. Но или меняя резину, я перетянул спицы, или изменилась после выпадения колесика обычная геометрия хода переключателя – цепь не только слетела, но переключатель задел спицы, одну сломал, другую погнул, а сам вывернулся вправо, отогнув вдобавок проушину рамы, в которую крепился.
Отрывок 74
Что-то было не то. Мне невезло, и это должно было что-то значить. Сперва камера, потом еще одна, потом колесико, теперь переключатель. Что дальше? Я решил поберечься и никуда не ездить. Сидел дома день или два, но тут пришло в голову, что ведь случиться может не только с велосипедом, но и со мной, и меня может подстерегать опасность. Я стал осматриваться вокруг: что это может быть? Сюрприз от моих работодателей? Что-нибудь с родителями? Или что-то, что должно произойти именно со мной? ДТП, падение или перегородившие дорогу ребята на мотоциклах? Я решил конкретно залечь на дно.
Спустя несколько дней позвонил Леха, и после обеда я собрался к нему. Поехал одним из своих тайных путей, минуя шумные трассы, потому что уже порядком отвык от дорожной суеты.
Внезапно неприятно резко зазвонил мобильник.
– Знаешь, ты лучше в другой раз, тут друзья понаехали, – и потом через паузу прибавил: – Гарика нет. Ума не приложу, где он… – И совсем уже под конец: – Балалайку свою выключи.
Я отключил телефон и еще некоторое время ехал как ни в чем не бывало, переваривая услышанное. Ясно, что никаких друзей нет, что он хотел выяснить, не знаю ли я что-нибудь про Гарика. Если пропал Гарик – это плохо; но раз они сказали мне, что он пропал – это значит, что совсем плохо. Видимо, еще одна ментовская операция. Кого-то ловят, может, даже нас… Геральда, кстати, так и не нашли. Леха говорил: доигрался в рыцарей. Хотя и не очень он мне нравился, но все равно было жалко, а главное, непонятно – где и почему… Но не исключено, что он просто пьет где-нибудь в общаге с соплеменниками, студент наш Гарик.
