M J - Шёпот сумеречной феи
В одну из комнат людей набилось явно больше допустимого количества. И почему-то среди них было много детей в странной пёстрой одежде. Я стала расспрашивать, и мне ответили, что здесь проходит детский праздник, утренник с карнавалом. Никто не против моих расспросов, но, ради бога, позже. Выбиваться из программы мероприятия никак нельзя.
Мимо женщин-организаторов и арлекинов вперемешку с попугаями и клоунами я протолкалась в коридор. В голове не укладывалась: какой может быть детский утренник, да ещё с карнавалом, по соседству с теми руинами? Грязь, полумрак, протекающие трубы и ямы, в которые кто-то свалился и до сих пор лежит там...
Бежать отсюда. Лучше уж наши холмы под ненастным небом, холод и прорисованные тушью корявые деревья.
Из здания я вышла легко и без всяких проблем, не перелезая ни через какие препятствия, наверное, через другую дверь. И очутилась на городской улице.
Странно узкие тротуары тут. Два пешехода разминутся, только повернувшись боком. Зато газоны - вон какие зелёные, стриженые, прямоугольно-аккуратные...
Насчёт встречных пешеходов я пока лишь предполагала. Ни один ещё не попался. Но не может же город быть пустым? Проводят же в этом дом утренники над чьими-то костями... Похоже, что-то явно готовится здесь. Вот-вот начнётся.
Не помню, слышала ли я какой-нибудь шум, выдававший близкое присутствие большого количества людей. Возможно. И - началось. Дети маршировали строем. Именно строем, затылок в затылок, тротуары не позволяли двигаться иначе. И именно маршировали. Может, этот марш даже сопровождался музыкой.
Хуже всего оказалось то, что колонны шли по нескольким улицам, с разных сторон. Ещё немного, и я окажусь в окружении. Почему-то эта мысль вызывала слабость в коленях и тошноту.
Я бросилась бежать - пока ещё было куда, пока оставался свободный тротуар. Но вскоре и тут вдали замаячила колонна. Я свернула на первую попавшуюся улицу. На ней мой путь тоже почти сразу преградила молчаливая демонстрация.
Почему молчаливая? Не знаю как там насчёт музыки, но никто из марширующих точно ничего не говорил, не выкрикивал - здесь память меня не подводит.
Чем, чёрт возьми, они так пугают меня?! - думала я на бегу. Это же дети! Просто дети...
"Но ведут-то их взрослые", - возразил холодный голос внутри головы.
Каким-то чудом я всё-таки вырвалась из границ геометрически правильного марша и помчалась, задыхаясь, в гору. Я видела: тут окраина города. Пересечь дорогу - и всё, свобода.
Бежала я до сих пор по тротуару. А на дороге - не той, впереди, а на широком шоссе справа, по которому почему-то не ездили машины, появилась и двинулась мне навстречу одинокая фигура. Взрослый. Неспешная, но очень чёткая, тоже марширующая походка. И одет в какую-то форму. Шинель цвета хаки.
Лишь бы не заметил! - проносится в голове. Ерунда. Как он может не заметить всего в нескольких метрах? Но действительно не заметил. Или не обратил внимания.
Свободна. Город остался позади.
Я почти рада знакомому штриховому пейзажу. Всё, пора возвращаться. К себе. К своим. Я и так сегодня зашла слишком далеко.
Но радость длится недолго. Этот мир - очень тревожный. На сердце вечно какая-то тяжесть, неспокойствие. А сейчас тревога превращается в настоящий страх и ощущение потери.
Быстрее! Быстрее! Вернуться. Немедленно вернуться, иначе... ужасное предчувствие...
Я снова бегу. Так быстро, кажется, не бегала никогда. Задыхаюсь, падаю, вскакиваю, опять бегу. Быстрее... Перед глазами всё мельтешит, несётся круговертью.
Сбилась с пути? Никогда не найду дорогу к нашему убежищу, никогда не вернусь, не увижу Джулию и других, никогда...
Нет, это всё страх виноват. Спокойнее. Не могу я не найти дорогу. Но надо торопиться. Иначе... А что - иначе?
Ну наконец-то наш холм замаячил на горизонте! И вот он, заброшенный дом, в котором находится убежище. Вот дверь, за ней - свет и тепло. Конец всем страхам. Пусть только на время. Пусть...
Со всего маху, не в силах вовремя остановить скольжение по грязи, я врезаюсь в дверь, тут же распахиваю...
Внутри темно. То есть не абсолютно темно, но полумрак, как снаружи. И холодно. Сердце подпрыгивает и падает из груди куда-то в живот. Так никогда не было. Никогда. Это уже не предчувствие. Что-то случилось.
- Джулия! - кричу я. - Эй! Кто-нибудь! Где вы? Где вы все?!
Тишина. Никого. Одна...
Нет, чёрт побери, не одна! Смешок. Этот смешок я узнаю где угодно. Из тёмного угла мне навстречу выходит Злая.
У меня непроизвольно сжимаются кулаки.
- Где Джулия?
Злая в ответ противно хихикает.
- Где Джулия? - ору я. - Отвечай сейчас же, или я...
- Ну зачем кричать? Вон.
- Где? - не понимаю я.
- Да вон же, - кивает Злая куда-то мне за спину.
Медленно, не просто с похолодевшим, а с заледеневшим сердцем я оборачиваюсь.
Джулия лежит на полу.
- Что ты с ней сделала?! Что ты со мной сделала... - чуть не плача, говорю я. Вопрос заведомо глупый. Я уже знаю: Джулия мертва. Её золотые волосы стали тусклыми, вокруг закрытых глаз - неживые тени.
- Что... ты...
- Я? - неожиданно грозно спрашивает Злая. - По-твоему, во всём виновата я?
- Конечно ты.
- "Что я с тобой сделала"... Ты-то здесь вообще при чём?
- Ты ничего не понимаешь! Она - это я! Была я...
Злая снова хихикает. Подходит к телу Джулии и ставит босую ногу ей на голый живот. Одежды на Джулии почему-то нет. Обычно она носила яркую, светлую одежду...
Вдруг я с ужасом чувствую - нет, не чужую ногу на своём животе. Что-то холодное... остывающее - под своей ногой. Хотя стою на полу, и на мне обувь.
- Нет... - шепчу я, не сводя глаз с ухмыляющейся Злой.
- Да, да, - кивает она. А я уже и сама догадываюсь, что - "да". Как я не замечала прежде? Мы с ней - почти одно лицо, так похожи. Куда больше, чем были похожи с Джулией.
И всё-таки я нахожу в себе силы процедить сквозь зубы:
- Не смей её трогать.
- Тебе это неприятно? - ухмыляется Злая. - Может, полегчает, если скажу, что её здесь нет? Нет и никогда не было? Оп!
Она щёлкает пальцами, и тело Джулии бесследно исчезает. Тает в воздухе. Пропадает и ощущение холода внутри моего ботинка.
- Врёшь! Она была! Была!
- Не было, - спокойно и даже как-то безмятежно отзывается Злая. - Ни её, ничего другого. Ты понимаешь? Здесь никогда ничего не было. Всё - одна твоя выдумка. Воображение. Есть только мир, который ты называешь "вне". На самом деле он никакое не "вне", он просто есть. Остальное ты придумала. Я всегда знала. А теперь пришло время открыть карты, только и всего.
- Тогда... тогда и тебя нет. - Слова звучат медленно и тяжело.
- Опять ошибаешься. Вот я-то как раз есть. Я и ты. Или, лучше сказать - я и я, просто я. Потому что я - это ты. Или наоборот, как угодно. Там, над ямой, помнишь? Я говорила с тобой. Я тебя спасла.
- Нет... - снова кроме дурацкого шепчущего отрицания я не в силах ничего произнести.
Но внутри головы - другой шёпот. Он будит: "Проснись!"
- Я была - она! Ты - не я!
- Нет, ты - я, а её вообще никогда не было. Выдумки...
"Проснись".
- Ладно! Пусть! Пусть - ни её, ничего этого! Но всё равно - я была в начале, я есть в начале, а ты всего лишь жалкая часть, которая сама по себе - ничто!
Злая ухмыляется.
"Проснись!.."
Пронзительный, звенящий звук. Резкий вдох и медленный выдох. Глаза открываются и видят белый потолок.
Игры времени
Время - странная штука.
Наверное, вы не раз слышали эту или похожую фразу, или даже произносили. Но слова - одно, а я имел счастье на своей шкуре убедиться, что время, мягко выражаясь, и правда очень странная штука. А труженикам науки стоит хорошенько думать о последствиях своих открытий, прежде чем начинать экспериментировать.
Чёрт его знает, вдруг на свете есть силы, по сравнению с которыми все известные сейчас виды энергии - детская забава. Не исключено, конечно, что нет, но мало ли.
Я наверняка могу сказать одно - игры и шутки со временем опасны. В ответ оно может пошутить так, что мало не покажется. О чём и речь.
Всё началось со странного приглашения.
Мне позвонили и позвали пообедать в ресторане "На семи холмах" в ближайшие выходные. И я согласился. На первый взгляд, ничего странного тут нет, но приглашение исходило от Теренса А. Мейкинса, и ещё должен был прийти Скотт Дадли. Этих двоих я не видел лет пятнадцать. Чему был только рад. Оба они мои давние недруги, ещё со времени учёбы в школе.
Ну да, взрослый человек над школьной враждой может и посмеяться. К тому же, ничего по-настоящему серьёзного не было. Пакостить Терри и Скотти предпочитали по-мелкому, а то и сплетничали за спиной, как две базарные тётки. Но вот такая-то ерунда и изводит почище ссор "лоб в лоб" или драк. Одним словом, заканчивая школу, я всерьёз считал, что хуже Дадли и Мейкинса врагов у меня нет. И был счастлив, что впредь мне не придётся изо дня в день созерцать их ухмыляющиеся рожи.
Но время прошло, и время немалое. Ностальгировать по дурацким насмешкам я не обязан, но стоит ли ненавидеть Скотта и Теренса всю жизнь?
