Ольга Скубицкая - Нф-100: Небо в зеленой воде
От раздумий оторвало неожиданное движение - кто-то легонько тряс меня за плечо.
- Арина...Арина, - настойчиво произносил резкий голос.
Удивившись, я с трудом заставила подняться отяжелевшие веки, создавалось такое впечатление, что на них лежат килограммовые камни. Глаза непослушно долго фокусировались на смуглом лице и глубоко черных, словно попавших под дождь волосах.
- Черт, только не это, - застонала я, поняв, что передо мной уже не ночной кошмар, а мой недавно ставший постоянным индивидуальный кошмар английского происхождения. Страх, прокатившийся по телу, уже не удивил, я была к нему готова. 'Кажется, у меня вырабатывается иммунитет, - констатировала я, обессилено прикрыв глаза. - Еще бы, он все время маячит где-то поблизости, мне что, убить надо этого типа, чтобы, наконец, освободиться'. Тогда эта мысль нагрянула впервые, и я даже не могла представить, сколько раз в последствие буду представлять в мельчайших подробностях смерть Даниэля Вильсона.
- Убирайтесь, - зашипела я сквозь зубы, резко распахивая глаза и пытаясь подняться.
Он проигнорировал меня, продолжая молча наблюдать.
Осмотревшись, я поняла, что лежу на полу в прихожей своего номера на расстоянии вытянутой руки от прикрытой двери, а колючая поверхность подо мной - ковровое покрытии.
'Неужели я заснула прямо здесь? Как такое могло произойти? - размышляла я, расправляя затекшие конечности. - И какого черта, он делает в моем номере'. Я снова закипала как чайник, как и каждый раз при встрече с этим человеком, только теперь не беспричинно. Страх продолжал одолевать, и я попыталась убедить себя, что неожиданный посетитель ничего не сделает мне плохого, а если и попытается, то я заору так, что будет слышно через все стены этой маленькой гостиницы, тем более что дверь только прикрыта, а в его лице не видно ничего угрожающего.
Мужчина, склонившийся надо мной, потянулся руками, и я конвульсивно дернулась. Он прекратил встречное движение.
- Я только хотел вам помочь подняться, - объяснил он, и я услышала в голосе что-то вроде жалости.
'Не может быть, наверно, мне почудилось', - прервала я эту бредовую мысль.
- Думаю, не стоит.
- Да, пожалуй, - ответил он, глядя, как я поднимаюсь, и быстро разогнул свое массивное тело. Я осознала, что он снова выражается четкими русскими словами, игнорируя родной язык. 'Как можно так чисто говорить на русском, будучи англичанином, будто он много лет провел в России', - недоумевала я.
Мы стояли очень близко и сверлили друг друга взглядами, как и тогда в поезде, только он спокойно и уверенно, с искрами злости в глазах, а я тщательно стараясь бороться с собственной трусостью. Прошла минута, прежде чем я смогла собраться и, поборов себя, спросить:
- Как вы тут оказались?
- Ты звала меня, и дверь осталась нараспашку, - равнодушно ответил он, не отрывая от меня холодной зелени глаз. 'Так, ну хоть что-то прояснилось,- вспомнив, как все закружилось перед глазами, подумала я. - Наверное, потеряла сознание и не успела закрыть дверь. Странно, отчего со мной это, я никогда раньше не падала в обморок'. А вслух раздраженно сказала:
- Мы не переходили на 'ты'.
- Так проще в сложившейся ситуации, - не согласился он.
За дверью прошли люди, и послышались веселые голоса, на меня накатило облегчение. Я находилась в своем номере, все вокруг привычно и знакомо, но чувство нереальности происходящего, проникшее прямо из моего кошмара, не проходило.
- Повторяю еще раз, на 'ты' мы не перешли и какого черта вы тут делаете? - окончательно рассвирепела я.
- Вы меня звали.
У меня больше не осталось сил сдерживаться, и я, повысив голос, стала выплевывать слова с динамикой скороговорки.
- Хватит повторять одну и туже чушь. Никого я не звала, а даже если бы и звала, то точно не вас. О вас я забыла совершенно, я даже имени вашего не помню и вообще вы, что, за стенкой живете, если расслышали, как я разговаривала, будучи без сознания.
Я могла уже и в это поверить, хотя сомневалась. Если бы он жил за стенкой, ощущение дискомфорта и страха не покидало бы меня, к тому в соседний номер поселили молодую пару из Франции, это они только что проходили мимо двери, весело щебеча какие-то нежности, а на этаже всего два занятых номера.
- Наверное, я неправильно выразился, вы звали меня, но, скажем так, не вслух, не голосом, - разъяснил он с еле проступающим сквозь маску равнодушия любопытством.
Я уставилась на него в вопросительном непонимании, даже приблизительно не представляя, что всем этим он хотел сказать. Это уже становилось забавным, и я намеревалась выслушать, то, что он будет говорить дальше, вдруг пойму, почему трясусь от него как кролик.
- Вам, наверное, стоит присесть, - указал мужчина рукой на софу, стоящую в метре от меня.
- О, только не шокируйте информацией, что вы агент спецслужб или экстрасенс, - попыталась я съязвить, скривив лицо, намекая на то, что сейчас он мне сообщит нечто сбивающее наповал с ног, но все же плюхнулась на сидение и сложила руки на груди.
- Ну и... - поторопила я.
Он засунул руки в карманы джинсов и начал бесстрастно рассказывать кусочки моего недавнего сна или, точнее сказать, галлюцинации, которую я увидела, когда упала в обморок.
- Вы внезапно возникли в незнакомом месте, скорее всего, в какой-то критической ситуации. Как вы там оказались, вы не могли понять, и сделать хоть что-то не были в состоянии. Тело не слушалось. Вы все слышали, все понимали, но как бы сквозь что-то постороннее и думали вы тоже сквозь другие ваши мысли. Затем критическая ситуация превратилась в смертельную. Вы умирали, испытывая страх и боль. Вы звали меня, и я вас услышал.
Воцарилось тягостное молчание. Сказать, что я поразилась, это не сказать ничего, я даже рот открыла от удивления.
- Так, значит, я угадала, и вы все-таки экстрасенс, или я умудрилась в бессознательном состоянии разболтать все, что мне привиделось? - прошептала я, нетерпеливо ожидая дальнейших объяснений.
- Это не обморочный бред, это все случилось с вами на самом деле, и...
- Вы, что издеваетесь надо мной? - сорвалась я на крик, не дав ему договорить.
- Если перестанете перебивать, возможно, все поймете, и мне не придется отвечать на бессмысленные вопросы, - зло процедил он сквозь зубы. Его тело напряглось, и он зашагал из стороны в сторону перед софой.
Я замолчала, решив, что встретила сумасшедшего, и самым лучшим в данной ситуации будет дать ему выговорится. Увидев, как я захлопнула рот, и продолжая маячить перед глазами, он возобновил безумный рассказ.
- Мы с вами связаны, ну как сиамские близнецы, только не физически, не сросшимися частями тела, а энергетически, мы две половинки одной энергии, или можете назвать это сущностью или силой. Я не знаю, что это точно, просто подбираю слова, сопоставимые по смыслу с реальным положением вещей. Так вот, когда ты умирала, тебя захлестывала боль, и ты все равно что дергала меня за нервные окончания энергии, опутывающей нас, и я почувствовал, что с тобой происходит. - Мой источник страха и раздражитель снова перешел на 'ты', но я даже не пыталась перебить, сказанные слова ввели меня в ступор.
- Я понял, что ты погрузилась. Со мной давно этого не случалось, я много лет не ощущал ужаса твоей смерти, и поэтому не сразу вспомнил и сообразил, и по этой причине спустя лишь некоторое время смог тебя выдернуть оттуда. Ты не умеешь возвращаться, и все время выскальзывала неосознанно, не желая поддаваться, и возвратить тебя стоило мне больших трудов.
Последняя фраза звучала как оправдание и сожаление, и это добило меня окончательно. Когда там у шизофреников обострение? Весной и осенью?!
Он остановился перевести дыхание, рассматривая меня, возможно, ожидая реакции.
Наверное, я могла бы сейчас выдать что-то едкое, саркастическое, но воспоминания о том, что я видела и чувствовала некоторое время назад на скале, одновременно лежа на полу в прихожей, застопорили все возможные колкости в сжавшемся горле. Я ощутила как наяву и боль, и желание смерти, почти осязая всю реальность пережитого кошмара. Слишком явно, слишком остро, каждый вздох, каждое биение испуганного сердца, доживающего последние минуты и то, как неведомая сила резко вытаскивала меня.
- Зачем? - вымолвила я, борясь с бунтовавшим разумом, который утверждал, что я сумасшедшая идиотка, если верю, постороннему, да еще и пугающему меня до чертиков человеку. Все это звучало как горячечный бред больного, заключенного в желтом доме и лежавшего в одной палате, к примеру, с 'Наполеоном'. Душевное не здравие мужчины не оставляло сомнений, но интуиция подсказывала обратное.
В его рассказ можно не верить, но как можно не поверить тому, что что-то не так, что-то происходит, и если сцена на скале мне почудилась, то откуда он знал подробности моих чувств и физических ощущений при этом. Но воплотить все эти мысли я смогла только в короткий вопрос, понимая, что потакаю сумасшедшему:
