Виктор Пожидаев - Чистые струи
— Да когда тебе там ходить! — возразил отец. — До крючков ли будет!
— В общем-то — конечно… Кто это?
Тут и Васька увидел спешащего к дому человека. Знакомая походка… Катится как колобок.
— Привет, мужики! — издали прокричал колобок. Сосед! Дядя Коля.
— Не прижился в городе? — поинтересовался Балашов.
— П-пошел он! Там это… В релке машина сломалась. К вам, наверное, едут. Вроде Титков. Еще кто-то. — И пошел, видимо не желая расспросов про свидание с осевшей в городе женой.
— Вот и съездил я! — вздохнул Балашов. — Пойду встречать.
— Вместе пойдем. Может, им помочь надо. — Отец вышел за калитку. И Васька следом увязался. Шел себе, томимый нехорошими предчувствиями.
Машина стояла совсем рядом, за деревьями. Возле нее, на новенькой палатке, сидели трое мужчин в светлых рубашках с засученными рукавами. Четвертый, конечно же шофер, снимал с «газика» переднее левое колесо. Этот был в клетчатой рубашке и простых поношенных брюках.
Приезжие разом поднялись. Пошли навстречу.
— Здравствуйте, — еще не поравнявшись с ними, сухо сказал Балашов.
— Здравствуй, здравствуй, Игнат Степанович! — приветливо откликнулся самый маленький и полный начальник. Энергично протянул егерю короткую загорелую руку. — Познакомьтесь, товарищи! Лучший егерь — Игнат Степанович Балашов. А вы, извините… А! Очень рад! — И маленький начальник так же шустро пожал руку Васькиному отцу.
Гости заметили и Ваську, спрятавшегося за спину отца, извлекли его оттуда, стали так же, всерьез, знакомиться. Только Васька от непривычности и смущения сразу же забыл их фамилии. Ну, кругленький — это Титков, ясно. Директор заказника. А этот — молодой, рыжий? Здоровый какой! Штангист, наверно. Третий — серьезный. Высокий, сухощавый. Волосы черные с белыми пятнами. Как сорока. Приглядывается к Балашову. Ишь прищурился!
Титков отчего-то развеселился. Хотел подхватить Ваську на руки, но промахнулся — Васька все равно юрче — и погрозил ему пальцем.
— Анатолий, — сказал Титков серьезному. — А ведь он твоего Костика шмякнет! Ей-богу шмякнет! Нет, ты посмотри, какие плечики, как чугунные! И это, заметь, не от гантелек, а от матушки-природы. Эх, зря Костика не взяли! Сейчас бы от него пух полетел!
— Мне кажется, он и тебя шмякнет! — ухмыльнулся дядя Толя, тут же снова посерьезнев.
Титков сразу загрустил, рассеянно похлопал себя по выпуклому животу и вздохнул. Молодой засмеялся и пошел к машине, где еще возился с колесом равнодушно поглядывавший на всех шофер.
— Ну куда же ты собрался? — спросил Титков.
— На расправу! — буркнул Балашов. — Куда же еще!
— Вот! А расправа — к тебе! — Титков снова засмеялся, словно не замечая мрачного настроения егеря. — Небось специально дорогу попортил? А гвоздей не набросал?
— Не успел… Что с твоей клячей?
— Ну-ну! — Титков обиделся. — Кто же так с начальством разговаривает!.. Кляча! Да ей, если мосты поменять, да кузов, да двигун, цены не будет!
Все засмеялись. Балашов и то улыбнулся.
Балашов пошел к машине.
— Куда ты, в костюме-то! — крикнул вслед Титков, но егерь, казалось, не слышал его. Уже у машины обернулся:
— Иваныч! — Васькиному отцу. — Веди их ко мне. Шоферу помогу. А то, чего доброго, еще ночевать останутся.
Васька не понял — пошутил или всерьез.
Васька тоже пошел к машине и слышал, как, удаляясь, смеялись мужчины.
Рыжий лежал на палатке, уставившись широко открытыми глазами в стесненную кронами деревьев голубую речушку. Васька тоже посмотрел вверх. Ничего там не увидел и подумал, что лучше бы добрый молодец помог отремонтировать серьезную машину.
А Балашов уже лазил под ней и все перещупывал испачканными руками.
— Дай-ка шестигранник! — попросил шофера. Закряхтел по-стариковски, откручивая углубленный болт. — Мост… сухой. — Швырнул ключ к ногам шофера.
— Заливал…
— Заливал! Масло-то есть?
— Посмотрю…
Заливали масло по скрученной в трубочку газете. Оно было густое, втекало в отверстие медленно, неохотно. Балашов помогал ему прутиком, сердито сопел.
Потом собрали палатку, полезли в машину. Балашов решительно сел за руль, шофер, надувшись, устроился рядом с ним, а Васька и рыжий просторно расположились на заднем сиденье.
Егерь все клонился ухом к полу. Машина переваливалась из ямы в яму, потряхивалась на толстых корнях.
— Пищит! — довольно заметил шофер. — При чем тут мост…
— Сиди уж! Масло не разошлось.
И впрямь: на выезде из леса писк пропал. Балашов мельком взглянул на отвернувшегося шофера и, откинувшись на спинку, прижал педаль.
Гости ждали у крыльца, в дом не входили.
— Ну что я тебе говорил! — подскочил к Балашову Титков. — Кляча! Зверь! Ишь летела, что птица! В чем дело-то было?
Он радовался. Видно, без машины ему было так же плохо, как соседу дяде Коле без жены тети Зины…
— Кто его знает! — нагло ответил шофер. — Замолчало вроде…
— Сам бы помолчал! — хлопнул его по плечу рыжий. — Чуть мост не сжег.
— Ну!? — воскликнул Титков, заплетая пальцы. — Повнимательнее нужно, дорогой!.. Это же — машина!
Шофер не вышел из машины. Прилег на оба передние сиденья, закрыл лицо газетой.
Балашов уже возился у печки: ловко, как рубанком, снимал охотничьим ножом белую стружку с березового полена. Сгреб наскобленное двумя руками, затолкал в прокопченную утробу очага и достал спички.
— Хозяин! — упрекнул Титков. — Не можешь летнюю кухню построить.
— Вон лесник! Леса не дает. Разве что в заказнике нарубить.
Титков щелкнул языком от удовольствия и присел на лавку. Как-то сразу он задумался и погрустнел. Балашов мельком взглянул на него и чиркнул спичкой.
Отец сидел рядом с директором. Вид у него был несчастный.
— Пойду Машку кормить… — Васька выскочил на крыльцо. Ему очень хотелось, чтобы все скорее кончилось, чтобы все кончилось хорошо.
Рыжий сидел на верхней ступеньке и смотрел в небо. Он был какой-то сонный, скучный, отдельный ото всех.
— Садись… — слабо кивнул Ваське, чуть отодвигаясь в сторону.
— Не! Машку надо покормить. Вон дуроломит!
— Айда! — встрепенулся парень. Вскочил, ошлепывая пухлой ладонью припыленные сзади брюки.
Косил он на диво хорошо. Могучий! Как повернется, вжик! Нужно было охапку травы, а собралось на хороший возок.
— Тащи веревку, Васька! кричал довольный помощник, снимая через голову потемневшую дорогую рубашку.
Васька смотался за веревкой, помог ему спеленать освобожденную от легкой жизни траву.
Рыжий рявкнул медведем, но с первого раза не взял. Озлился! Рявкнул еще раз и зашатался, приняв на конопатую спину чудовищную ношу.
Васька вел его по тропинке как слепого, потому что из-под движущейся цветистой копны торчали одни ноги. Немало Машкиной еды осталось на сучках и кустах, но на неделю-полторы ей все же принесли.
В калитку не пробились. Рыжий уронил связку подле нее и свалился на взлохмаченную траву.
Машка врезалась в вязкость душистой кучи.
— Ма-шу-ля! — Рыжий перевернулся на спину и поднял на вытянутых руках испуганно задергавшуюся козу.
— Вас зовут! — зашелся в хохоте Васька. Что-то спокойное, теплое, сильное перешло к нему от этого большого и веселого человека.
— Кидай рубашон! Пойдем трещать скулами!
Все уже сидели за столом, на котором неизвестно откуда появились колбаса, сыр, большой кулек с пряниками. Титков прижимал рукой худенькое колено дяди Игната и смеялся со слезами на глазах. Балашов слушал его и осторожно улыбался. Дядя Толя-сорока помогал отцу раскладывать по тарелкам горячую картошку и жареную рыбу. Шофер уже уничтожал большой кусок рыбы, чавкал и щурил ехидные серые глаза.
— Ну-к! — Васькин помощник двинул плечом увлекшегося едока. Тот скользнул по лавке до самой стены, но куска не выпустил.
— Анекдоты для девиц… — сказал, поглядев на Титкова, рыжий и притянул к себе тарелку. Директор покосился на него, стерпел, опять наклонился к уху егеря. Отец присел рядом с Васькой, а дядя Толя-сорока не спешил за стол, задумчиво ворошил кочергой искрящийся, то и дело вспыхивающий жар. Изредка он посматривал на Титкова, тот отвечал быстрым взглядом, не переставая смеяться и нашептывая что-то забавное егерю.
Шофер неожиданно насытился, потянул из-под стола ноги.
— А спасибо где? — рявкнул ему в спину рыжий. Но того будто и не касалось. Исчез. Хлопнула дверца машины. В такую-то духоту!
Дядя Толя сел на место шофера, сдвинул кучку костей.
— Иди, Вась, погуляй… — как-то понуро попросил отец.
— Хоть поесть нам дайте! — возразил рыжий. — То зовут, то гонят. Секреты появились! Все уши друг другу облизали.
Директор Титков больно толкнул его локтем в бок. Но тот будто и не почувствовал, засмеялся, как кот замурлыкал.
