Надежда Максимова - Код Андрея Рублева
Словом, ИНДЕЯ — это некое удаленное место, «далекая страна».
Не поспоришь.
Кстати, местных жителей назвали именно «индейцы». То есть жители «далекой страны».
А не «индийцы» — жители Индии.
Таким образом, Колумб все прекрасно понимал, осознавал, и… тем не менее, открытие и всю славу увели у него из-под носа. Должно быть, он протестовал, переживал, боролся…
Оказывается нет, ничего подобного!
Исследователи сообщают, что он с Америго дружил. Вот это дружба!
Более того, считается бесспорным, что «сыновья Колумба также никаких претензий к Веспуччи не предъявляли».
7. Конец жизни
Но, может быть, старость Веспуччи тоже была бедна и безденежна, так что он не мог помочь своему драгоценному другу, умирающему в нищете и забвении?
Ничего подобного.
В энциклопедии КМ указано: «В 1507 лотарингский картограф Мартин Вальдземюллер приписал открытие «четвертой части света», сделанное Колумбом, Веспуччи и «окрестил» этот континент Америкой в честь Америго Веспуччи. В 1538 это, уже признанное название, было распространено на карте Меркатора и на Северную Америку. В 1505, после вторичного переезда в Испанию, Веспуччи получил кастильское подданство. В 1508 назначен на новоучрежденную должность главного пилота (штурмана, кормчего) Испании и занимал ее до своей смерти.
На его родине ему установлен величественный памятник.
Таким образом, старость Америго была окружена почетом, властью, славой и глубоким уважением современников.
Которые, кстати говоря, характеризуют его, как «человека исключительно честного, умного и наблюдательного».
И в заключение еще один факт. Оказывается, «Обладая недюжинным литературным талантом, частенько преувеличивая, Веспуччи описывал природу открытых стран, внешний вид и быт индейцев, звездное небо южного полушария, однако постоянно умалчивал о начальниках экспедиций и своей роли в них».
Такая избирательная молчаливость вызывает удивление. В самом деле, если Веспуччи дружил с начальником экспедиции, то простая справедливость требует упомянуть о его решениях. Если Веспуччи и начальник терпеть друг друга не могли, то, обладая недюжинным литературным талантом, можно было так описать его действия, что это была бы исключительно сладкая месть.
Анекдот
Капитан и штурман терпеть не могут друг друга. Заступив на вахту, капитан мстительно фиксирует в судовом журнале: «Сегодня штурман был пьян».
На следующий день на вахту заступает штурман и нетвердой рукой выводит: «Сегодня капитан был трезв».
Но Веспуччи ни словом не обмолвился о том, что над ним есть какой-то начальник.
Что же это получается в итоге?
Думается, что разумнее всего предположить, что Америго Веспуччи и был тем самым Крестоносцем Колонистом (Кристобаль Колон = Кристофор Колумб), который открыл Новый свет. Часть света, которую совершенно справедливо и заслуженно назвали его именем.
— Как тебе? — спросил Али, после того, как Иван закончил чтение текста.
— Честно? Кхм… Сразу после того, как ты привел мнение Носовского и Фоменко, стало ясно, к чему ты клонишь. Что Америго и Колумб — разные названия одного и того же человека.
— И как? Убедил?
— Ну, я бы оценил на четверку с минусом. Кстати, хочу сделать одно замечание.
— Какое?
— Тебе не кажется, что имя Америго не из числа самых распространенных? Во всяком случае, мне лично, нигде, ни в каком тексте, и ни при каких обстоятельствах такое имя более не встречалось.
— Зато есть «Баллада о доблестном рыцаре Айвенго». Тоже редкое имя, согласен?
— А вот и нет! Мне Артем объяснил. Когда русский человек латинскими буквами пишет имя Иван, у него получается Ivan, что иностранцы читают, как Айвен.
Поэтому произведение Вальтера Скотта правильнее называть «Баллада о доблестном рыцаре Иванко».
— Угу. А «Америго» как тогда переделаешь?
— Может быть «Марко»?
Глава 3
Мой приятель Евгений Шаров на кусок хлеба с маслом зарабатывает в фирме, торгующей канцелярскими принадлежностями. Если судить чисто внешне, то работа у него не пыльная: ходи себе целый день в аккуратном костюме с бейджиком «Секьюрити», поглядывай по сторонам и ничего не делай. Но я внешне не сужу, и знаю, что у них тоже бывают определенные заморочки. Впрочем, сам Женька об этом рассказывать не любит.
Тем не менее, кое-какие слухи о его подвигах (а он большой любитель приключений, хотя и скрывает) все же просачиваются, и об одном я знаю достоверно.
Было это года три назад, когда дом, в котором Евгений сейчас живет, еще только строился. Строили его, понятное дело, на деньги собранные у будущих жильцов, так что общее собрание будущих собственников постановило нести по очереди дежурство на стройке. Цель — самая банальная: не допустить, чтобы обои, плитка, сантехника и прочее оборудование, закупленное на свои кровные, ушли на сторону. Коротко говоря, чтобы имущество не разворовали.
В одно из ночных Женькиных дежурств, когда он бдительно обходил вверенную территорию, обнаружилось, что где-то на 5–6 этаже строители забыли закрыть форточку, и теперь створка стукает на ветру, угрожая разбиться.
С одной стороны — непорядок, а с другой — дело плевое. Подъезд, правда, был на ночь заперт, но для Шарова забраться по стене на уровень пятого этажа не сложно. Тем более, дежурство было длинное, и он соскучился.
И надо ж такому случиться, как раз в тот момент, когда он как раз добрался до незапертой форточки, на охраняемый объект с дозором прибыли сотрудники милиции. Действуя в рамках заключенного с ними договора о вневедомственной охране, они бдительно осмотрели территорию и, конечно же, заметили на стене чужеродный объект — Женьку.
— Эй ты, — грозно крикнули милиционеры, беря автоматы на изготовку, — а ну стой там, иди сюда!
Евгений послушно слез, но идея надеть на него наручники и отвезти в отделение, ему не понравилась. Сначала он объяснил это словесно. Потом пришлось перейти к действиям.
Кончилось все хорошо. Милиционеры физически не пострадали, автоматы он им минут через 15–20 вернул, так что в конце все помирились и даже договорились вместе ходить на тренировки.
С тех пор много воды утекло, Женька стал аттестованным тренером по русским боевым искусствам, и именно к нему на занятия я привел своих мальчишек.
Тренировка проходила в спортивном зале общеобразовательной школы, потому что аренда теперь стоит дорого, а директор школы делал большую скидку, так как Евгений круглый год вел секцию и для школьников.
Сегодня в зале мы застали сразу две группы. Первая состояла из зрелых дядечек (один даже с бородой и весом под 120 килограммов), вторая мельтешила разновозрастными пацанами, среди которых выделялись два Женькиных сына четырех и шести лет соответственно. Пацаны двигались заметно шустрее дядечек, и потому казалось, что их тут полным-полно.
— У-у, — разочарованно протянул Иван. — А я думал, ты нас на каратэ поведешь…
Подошел Евгений, крепко, но без членовредительства, пожал мне руку, потом повернулся к мальчишкам и внимательно их оглядел.
— Так ты каратэ хотел заниматься?
— Ну конечно! Нам предстоят серьезные дела, так что нужно самое лучшее единоборство. В общем, чтобы всегда можно было победить.
— Угу. Ну тогда вы по адресу. Не хочу хаять восточные боевые искусства, за ними вековые традиции и опыт, но заметьте, и Китай, и Япония — страны субтропические. А выйди-ка у нас зимой в кальсонах на босу ногу… И холодно, и засмеют.
Что же до искусства русского рукопашного боя, то он веков насчитывает не меньше, чем ушу и каратэ. И кроме того русский стиль приспособлен к российским условиям и очень неприхотлив. Не надо никакой специальной формы — повседневная одежда. На ногах — хоть валенки. Можно сражаться в темноте. В любых условиях: в снегу, на пахоте, на асфальте, на лестнице, на песке… Один против толпы. Один против вооруженной толпы.
— Ну, это вы уж преувеличиваете…
— Думаете? Сейчас покажу. Костя, ребята, идите сюда.
Ребята, возглавляемые бородатым Костей, радостно подошли. Обычно в кино подобные сцены выглядят неубедительно. Агрессоры, терпеливо выжидая, нападают по одному, позволяя красивому киногерою без помех завалить очередного врага. Здесь все было как-то суетливо. Евгений все время оказывался отгороженным от нападающих спиной одного из их сотоварищей. Тщетно они, толкаясь, старались обежать его сбоку или сзади. Всюду их встречала широкая спина того единственного, которому повезло-таки сразиться с тренером.
Впрочем, и тому везло не долго. Когда нужда отпала, его просто оттолкнули прочь.
— Впечатляет.
— Именно. Не случайно японские императоры в прошлом веке набирали телохранителей из русских, владеющих этой системой боя. Самурайский идеал: «Будь всегда готов к смерти». Или ниндзя, попав в безвыходное положение, может, и должен, себя уничтожить. У нас Алексей Алексеевич Кадочников говорит иное: «Будь всегда готов сохранить свою жизнь. Ибо только живым ты можешь и дальше наносить урон врагу — огнем, штыком, прикладом, подручными средствами и голыми руками».
