Эмиль Брагинский - Служебный роман
И, словно ее внутренний монолог, звучали стихи Беллы Ахмадулиной.
О, мой застенчивый герой,
ты ловко избежал позора!
Как долго я играла роль,
не опираясь на партнера!
К проклятой помощи твоей
я не прибегнула ни разу,
Среди кулис, среди теней
ты спасся, незаметный глазу.
Но в этом сраме и бреду
я шла пред публикой жестокой —
все на беду, все на виду,
все в этой роли одинокой.
О, как ты гоготал, партер!
Ты не прощал мне очевидность
бесстыжую моих потерь,
моей улыбки безобидность.
И жадно шли твои стада
напиться из моей печали.
Одна, одна – среди стыда
стою с упавшими плечами.
Но опрометчивой толпе
герой действительный не виден.
Герой, как боязно тебе!
Не бойся, я тебя не выдам.
Вся наша роль – моя лишь роль.
Я проиграла в ней жестоко.
Вся наша боль – моя лишь боль.
Но сколько боли. Сколько. Сколько.
Недалеко от подъезда стояли светлые «Жигули». В них, поджидая Ольгу Петровну, сидел Самохвалов. Вот он увидел Рыжову, вышел из машины и приблизился к Ольге Петровне.
– Оленька, а я тебя тут жду!
Ольга Петровна молчала. Самохвалов помялся, не зная, с чего начать.
– Как живешь, Оленька?
Ольга Петровна пересилила себя и ответила, как ей казалось, озорно:
– Лучше всех! И я тебе сообщаю об этом каждый день в письменной форме.
Самохвалов рассмеялся и перешел на трогательную интонацию:
– Милый, добрый, славный мой человечек!
– Что с тобой, Юра? Здоров ли ты? – Ольга Петровна от изумления прислонилась к машине.
– Оля, не иронизируй! Я твои письма читаю как поэму! Мне даже в голову не могло прийти, что ты можешь так писать! – Он похлопал себя по карману. – Вот они. Я их всегда при себе ношу!
– Ты не беспокойся, писать я больше не буду... – Ольга Петровна заставила себя улыбнуться, – и знаешь, дай-ка эти письма мне, вдруг ты их потеряешь или жена найдет? – И она весело добавила: – Сцену устроит.
Самохвалов охотно вернул письма.
– Жаль мне с ними расставаться, но в нашей жизни осмотрительность превыше всего.
Помахав Ольге Петровне рукой, Самохвалов зашагал в подъезд. После разговора у него, как говорится, отлегло от сердца и соответственно поднялось настроение.
Ольга Петровна подошла к мусорной урне и, предварительно порвав письма, бросила их к окуркам и огрызкам...
...В приемной Верочка уже была на посту. Двери в кабинеты начальства были распахнуты, там никого не было.
– Вот смотрю я на вас, Верочка, – задорно сказал Самохвалов, войдя в приемную, – и каждый раз получаю удовольствие! Будь я помоложе или будь у меня другой характер... у-у-ух!
И Самохвалов скрылся за дверью своего кабинета. Верочка саркастически посмотрела ему вслед.
– Э-э-эх! – передразнила шефа секретарша.
В зале Ольга Петровна усаживалась на свое рабочее место. Новосельцев попытался ее развеселить:
– Сегодня с шести утра пробовал содрать с двери проклятую зеленую краску. Ничто ее не берет. Но зато я сам позеленел!
– Завтра мой Алексей возвращается из Ессентуков. – Ольга Петровна оценила дружескую поддержку Новосельцева.
– Я очень рад. Передай ему большой привет. Он у тебя замечательный.
– Я тоже рада. Приезжай к нам в воскресенье с ребятами.
– Спасибо. С удовольствием.
Каждый из них хотел сказать другому значительно больше того, что заключалось в этих обыкновенных словах.
Внезапно в зале началось движение, все сотрудники, как по команде, повернулись в одну сторону. Легкий гул удивления пробежал по залу. Некоторые сослуживцы даже привстали со своих мест. Изумленные статистики не верили своим глазам. Потрясенные учетчики чуть ли не щипали себя, думая, что они во сне. В учреждении случилась новая сенсация!..
По залу гордой, танцующей походкой двигалась руководитель учреждения Людмила Прокофьевна Калугина. На ней было надето яркое, элегантное платье с вышивкой и кружевным воротником. Нарядные туфли на прямом высоком каблуке смело вышагивали по паркету. Голову украшала затейливая современная прическа. Рука размахивала моднейшей дамской сумочкой.
Вместо бесполой унылой фигуры, какой привыкли видеть свою начальницу сотрудники, по залу плыла молодая и весьма привлекательная женщина, за которой мужскому населению сразу же и несомненно захотелось поухаживать.
Если бы в зал швырнули гранату или вошел бы марсианин, реакция женской части учреждения была бы во много раз слабей.
Делая вид, что не замечает произведенного впечатления, Калугина остановилась около стола Новосельцева.
– Как себя чувствует кошка? – нежно улыбаясь, спросила Людмила Прокофьевна.
– Говорит, что хорошо, – так же нежно улыбнулся Новосельцев. – У меня появилась идея. Не пойти ли нам вечером в театр?
– Сто лет не была в театре. А на что мы пойдем?
– Какая разница? – доверительно прошептал Новосельцев.
Оба они засмеялись, как люди, между которыми – полное согласие.
Калугина направилась в приемную, а Новосельцев помчался доставать билеты.
Верочка выпучила глаза, увидев директоршу.
– Доброе утро, Верочка! Как я вам нравлюсь? – поинтересовалась Калугина.
– Людмила Прокофьевна, вы изумительно смотритесь и даже похорошели!
– Догадайтесь, почему я опоздала? – засмеялась Калугина. – Проспала! Первый раз в жизни! А как вам прическа? – И она закрутилась перед Верочкой.
– Умереть – не встать! – восторженно одобрила Верочка.
– Я тоже так думаю! – весело сказала Калугина. Она потянулась всем телом. – Не хочется, но все-таки надо идти руководить!
Из своего кабинета в приемную вышел Самохвалов.
– Добрый день, Людмила Прокофьевна. Вы сегодня прекрасно выглядите!
– Так я теперь буду выглядеть всегда! – с вызовом заявила Калугина и удалилась к себе.
– Верочка, вы, как правило, в курсе... что происходит с Людмилой Прокофьевной? – полюбопытствовал Юрий Григорьевич.
– Разве вы не слышали? У нее роман с Новосельцевым. Об этом все знают.
– Служебный роман! – усмехнулся Самохвалов. Секунду он помедлил. А потом решительно зашел к Калугиной.
– Что у вас нового, Юрий Григорьевич? – кокетливо спросила Людмила Прокофьевна, глядя на себя в зеркальце. Она это делала точно так же, как рядовые сотрудницы ее учреждения.
– Сослуживцы обсуждают только одну новость... – вкрадчиво произнес Самохвалов.
– Какую? – беспечно повернулась к нему Калугина.
Самохвалов притворился, что колеблется.
– Впрочем, лучше об этом не говорить... хотя... вы все равно узнаете...
– Продолжайте, продолжайте...
– ...Одним словом... как бы это назвать... – Самохвалов осторожно подбирал слова. – Ходят слухи, что Новосельцев за вами ухаживает...
– Это правда! – гордо сказала Людмила Прокофьевна. – Ну и что?
– Нет, ничего. Но это вас компрометирует.
Калугина рассмеялась:
– У меня такая безупречная репутация, что меня давно пора скомпрометировать.
– Вам не все известно... я должен предостеречь... – Самохвалов изобразил, что заинтересован каким-то документом. – Помните, вы были у меня дома? Он тогда-то и решил за вами приударить, это его выражение... Чтобы получить место начальника отдела... не хочу его чернить... он справится, человек способный, а понять его легко, солидная прибавка к зарплате и честолюбие к тому же... – Тут он нанес последний, главный удар. – Вам может показаться, что это я выдумал ему в отместку, но некоторые детали узнать я мог только от него... например, как он с вами про грибы разговаривал...
Калугина замерла.
– Простите, пожалуйста. – И Самохвалов тихо вышел из кабинета.
Некоторое время Калугина оставалась одна. Она с трудом сдерживалась, чтобы не зареветь. Потом она сняла с себя шарфик, серьги, кольцо с пальца. Потом нажала на кнопку селектора:
– Вера, зайдите ко мне! Захватите блокнот!
Верочка взяла блокнот и вошла к Калугиной.
– Я хочу продиктовать приказ, – угасшим голосом сказала Калугина.
Верочка уселась, приготовилась стенографировать.
– Записывайте! Назначить начальником отдела легкой промышленности... с окладом, согласно штатному расписанию. Подпись моя.
– Извините, но вы не сказали, кого назначить?
– Разве? – И Калугина медленно продиктовала: – Новосельцева Анатолия Ефремовича.
В зал вбежал Новосельцев, ринулся прямо в приемную. Верочка уже вышла из кабинета и печатала на машинке приказ. Новосельцев влетел в кабинет Калугиной.
– Вот и я! – запыхавшись, воскликнул радостный Анатолий Ефремович.
– Присаживайтесь, товарищ Новосельцев! – сухо сказала Калугина.
Новосельцев растерянно присел на стул.
– А я билеты достал, только не в театр, а в цирк. Вы любите цирк? Я, например, очень.
– Товарищ Новосельцев, хочу вас поздравить! Я долго подбирала кандидатуру... – официально заговорила Калугина. – Вы – решительный, знающий, энергичный... – она горько подчеркнула следующее слово, – предприимчивый, еще какой предприимчивый... короче говоря, я уже подписала приказ о назначении вас начальником отдела...
