Колин Макиннес - Абсолютные новички
— Маленькие мадам, — сказал Дин.
— Попал в точку! — ответил я.
Вдруг Дин Свифт неожиданно остановился.
— Скажу тебе, — сказал он, натягивая на глаза свою бейсболку в полоску, как флаг США, — скажу тебе вот что. Эти тинэйджеры перестали быть рациональными, думающими человеческими существами, и превращаются в безмозглых бабочек совершенно одинакового размера и цвета, летающих вокруг одних и тех же цветков в одном и том же саду. Да! — произнес он группе ребятишек, щебетавших ломающимися голосами. — Вы всего лишь кучка бабочек!
Но они не обратили никакого внимания на Дина, потому что именно в этот момент…. В своей машине ручной работы, со своими инициалами на номере, мимо промчался самый последний из певцов-любимцев тинэйджеров, вместе со своим братом, своим композитором, своей девчонкой и своим Личным Менеджером, так что не хватало только его Мамы. И все детки махали ему руками, и юный талант помахал им, в свою очередь, и все на несколько секунд попались в сети славы.
— Певец! — прокричал Дин ему вслед. — Ха-ха!
Он стоял на проезжей части, жестикулируя вслед удаляющемуся автомобилю. Внезапно он свернул за угол, и мне пришлось догонять его. Дин посмотрел назад через плечо, схватил меня за руку и ускорил шаг. «Ковбои», — объяснил он.
Я тоже посмотрел назад.
— Они не показались мне похожими на ковбоев, — сказал я Дину.
Но сказать такое было равноценно тому, чтобы сказать какому-нибудь эксперту в Хаттон Гарден, что эти камни вряд ли являются бриллиантами.
— Вот что я тебе скажу, — с жаром начал Дин. — Я могу учуять легавого в темноте, в ста футах от меня, с завязанными глазами. И, кстати, — снисходительно продолжал он, — те не видел? Те двое были в штатском, но ботинки-то у них были залатанные!
Это очень много значило для Дина.
— Не нравятся тебе легавые, не так ли? — спросил я его.
Дин несколько замедлил свой шаг.
— Единственное, что в этих ублюдках есть хорошего, — сказал он вежливо, — это то, что они сплотились в одну силу. Только представь, во что превратился этот мир, если бы эти монстры крутились бы среди нас без всяких отличительных знаков!
Бедный старый Дин! Он действительно ненавидит закон, но в отличие многих из нас он не боится его, на самом деле не боится, хотя с ним не раз обходились как со спичечным коробком. Естественно, все его занятия всегда приводили его к конфликту с ковбоями, — т. е. чудо-целитель, инструктор по танцам, вышибала в клубе, консультант по частной собственности и сиделка для пожилых леди.
К этому времени мы уже достигли «Фронта», как девчонки, занимающиеся бизнесом, называют самую оживленную улицу города, и здесь Дин прошептал:
— Мне нужно как можно скорее вмазаться, и мне нужно новое кое-что для моего кое-чего.
Так что мы вошли в ближайшую же аптеку.
За прилавком стояло существо женского пола, ей не понравился вид Дина и она сразу начала ту самую бодягу, что владельцы магазинов в королевстве отшлифовали до безупречия. Она заключается в следующем — они сразу начинают заниматься какими-то делами, суетятся, выполняя сверхнеобходимые задания, и когда ты кашляешь или еще как-нибудь привлекаешь их внимание, они смотрят на тебя так, будто ты вломился в их спальню. А когда они говорят с вами, то используют новый вид вежливости, очень распространенный у нас в городе, т. е. говорят добрые и учтивые слова, но немного по-сучески, противно, поэтому они сначала тебя обезоруживают, а потом сбивают с ног. Для начала она естественно спросила: "Могу ли Вам чем-нибудь помочь? "
Ах! В случае с Дином она встретила достойного соперника, потому что он отработал до блеска и почти запатентовал стиль ужасно вежливого поведения. Это совершенно ничего не означает и является самым настоящим издевательством над тем, с кем он так вежлив. Хотя это отследить не очень уж и легко, ибо Дин ведет себя настолько серьезно и честно, что никто не может даже допустить и мысли, что это может быть сарказм.
— Да, Мадам, — ответил он, — конечно, вы можете помочь мне, если позволите и если на это не потребуется слишком много вашего времени.
И потом они начали свою дуэль вежливости, их глаза светились ненавистью друг к другу. Пожалуйста, вот, что происходит, когда люди с возрастом начинают думать, что вежливость (хорошая штука, кстати) — это некая форма слабости. И когда Дину удалось выманить из старой шлюхи все те продукты, в которых он не очень то уж и нуждался, он неожиданно сказал: «Спасибо, мад-а-а-а-м, большое спасибо», — отсалютовал ей своей бейсболкой, и вышел на солнце со словами: «Один из моих друзей-страдальцев в „Подозрительном“ одолжит мне то, в чем я нуждаюсь».
Я должен пояснить, что «Подозрительный» — это один из тех кабаков, что гноятся в Сохо, тот, что всегда в моде у самых клевых типов. И, естественно, когда я вошел туда вместе с Дином, среди других я увидел М-ра Зови-Меня-Приятелем и его подругу экс-Дебютантку-Прошлого-Года: он бы шишкой с телевидения из заморских колоний, а она с легкостью перескочила со страниц глянцевых социальных журналов на страницы ежемесячников моды. И, кстати, экс-Деб. была довольно-таки милой, чего нельзя сказать о Зови-Меня-Приятелем, ибо он порет слишком много этой австралийской чуши, хотя по телеку это выглядит потрясающе, так искренне.
Когда Дин уполз в темные углы, я щелкнул эту подвыпившую парочку, поставив свой Роллейфлекс на стойку бара.
— О, здорово, рептилия, — сказала экс-Деб. — Может, ты поможешь моему возлюбленному с его новым проектом?
— Он называется, — сказал Приятель, — Несчастные Любовники, и мы ищем тех, кто влюблен и от кого отвернулась удача.
— Ты слишком молод для слез, я думаю, — сказала мне экс-Деб., — но, может быть, среди твоих старших знакомых…
Я предложил Хоплайта на роль Несчастного Любовника Года.
— А в кого он влюблен? — спросил Зови-Меня-Приятелем. — Мы хотим устроить помешанной парочке очную ставку перед камерой, да так, чтобы они не знали, с чем им придется столкнуться.
— Он влюбился в Американца, — сказал я.
— Хороший поворот дела, хоть нам и придется выплачивать гонорар в долларах…. Да, сведем эту парочку и нокаутируем их.
— Будет сенсация, — сказал я.
— Его проблема, — сказала экс-Деб., указывая мундштуком на своего любовника, — это его успех. С той самой первой великолепной программы про Сердитых от него ожидают только лучшее.
— И они свое получат! — воскликнул Зови-Меня-Приятелем. — это моя цель, моя миссия и мое достижение — нести высококачественный культурный материал поп-массам.
— Он слуга культуры всех времен и народов, — сказала его дама после того, как они глотнули огненной воды, а потом попытались поцеловать друг друга.
Зови-Меня-Приятелем осмотрел помещение, где веселящиеся вжались в пластиковые сидения и тусклый розовый свет отражался от паркета прямо им в глаза.
— Сегодня, — объявил он, — любой человек — будь то мужчина, женщина или ребенок — в Соединенном Королевстве может стать личностью, звездой. Кем бы вы ни были, мы можем поставить вас перед камерой, и вы будете жить для миллионов.
Но никто не заинтересовался этим предложением в клубе «Подозрительный», так что Зови-Меня-Приятелем сполз со стула и исчез в поисках туалета. И экс-Деб. переключила все свое внимание на меня и неожиданно становилась все более и более материнской. Потому что женщина, когда она расстроена и немного пьяна, а ты молод, очень хочет показать тебе, что она «понимает» — хотя что именно она понимает, ты так и не можешь осознать, и это довольно конфузно.
— Расскажи мне про свою камеру, — сказала экс-Деб., опираясь на меня, теребя мой Роллейфлекс и дыша спиртом мне в лицо. Хотя выглядела она, доложу я вам, просто обалденно.
— Что ты хочешь знать о ней? — откликнулся я.
— Как ты научился ей пользоваться? — спросила она загадочно.
— По ошибке, случайно.
— Ах!
Я не понял этого "Ах! ".
— Когда ты был маленьким мальчиком? — спросила она.
— Так точно.
Она уставилась на меня, будто я только что вышел из приюта Св. Бернарда.
— У тебя было тяжелое детство, я понимаю, — сказала она сочувственно.
— Нет, я бы так не сказал, — а я бы и в самом деле не сказал.
— Ах, но я знаю, что так оно и было! — настаивала она.
Я сдался.
— Что ж — твоя взяла, — сказал я ей.
— Твоя мать, сдается мне, была порядочной стервой, — предположила она.
Теперь, хоть я и был согласен с этим, я просто разозлился! Кем она себя возомнила, эта фотомодель, — Миссис Фрейд?
— Скажу тебе кое-что про мою мать, — сказал я. — У нее есть свои недостатки — у кого их нет? — но у нее много отваги, она здорово сохранила свою внешность и выглядит обалденно!
— Ты слишком лоялен, парень, — сказала экс-Деб., ее шикарная юбочка так и скользила по стулу.
— Может, и так, — сказал я, вновь поддаваясь ей.
