Юлия Кривопуск - У мечты должны быть крылья
— Ужинать не буду — сыт, — произнёс Васильич. — А вот чайку попью! С тёщиным пирогом. С чем пирог-то, а?
— С зелёным луком, Стёпушка — твой любимый. — Егоровна была рада до смерти, что ей удалось купировать вспышку недовольства зятя. Вдвоём с дочерью они исчезли в доме, туда же поспешили ретироваться и шурин с невесткой.
— Степан Васильич, нам куда? — прозвучал из-за спины голос начальника охраны. Штырь обернулся.
— Давайте-ка «мерина» мойте, — отдал он распоряжение телохранителям. Те, облачённые в отглаженные костюмы, спали с лица, но возражать не посмели. — А потом все вместе езжайте на «козле» на завод, — продолжал командовать шеф. — Машину на заводе оставите — и по домам, отдыхать. Славка, «козёл» в городе помоешь! На мойку заедешь, вот тебе деньги.
— Так, может, и «мерина» в городе помыть? — с надеждой спросил начальник охраны.
— Нет, «мерин» мне завтра здесь нужен! — отрезал генеральный. — Бабенко в гости жду. Пусть приедет, позавидует!
Никита Петрович Бабенко был мэром города.
— Мойте как следует, чтоб блестел! Языками вылизывайте! Приду — проверю!
Распорядившись, Штырь заковылял к дому. Потом вдруг остановился и спросил:
— Славка, семечки есть?
Тот кивнул.
— Отсыпь!
Воробьёв залез в карман шортов и с готовностью отсыпал начальнику порцию в протянутую ладонь. Довольный, тот продолжил свой путь.
Лена с Егоровной носились как заведённые, накрывая на улице стол к чаю. В таком же темпе крутилась и Катерина. А её мужа просто усадили под сосной в плетёное кресло. Кресла были сделаны на заказ, в соответствии с необъятными габаритами Васильича, и потому напоминали небольшие диванчики. На таком же диванчике разместил свой широкий зад и сам хозяин усадьбы, смачно сплёвывающий шелуху от семечек себе под ноги.
— Ну что, Виталя, как житуха-то? Ничего? — хитро прищурив один глаз, спросил Штырь.
— У кого-то, может, и ничего, — плаксиво ответил родственник, — а у нас плохо!
— Что так?
— Меня с работы хотят уволить…
— Да ну! Какие гады! — картинно всплеснул руками Васильич. — За что же это тебя, бедного?
— Сделок совсем нет, — продолжал плакаться шурин. — Народ без денег сидит, ничего не покупает. Не до жилья сейчас людям.
— Это плохо, — согласился хозяин усадьбы.
— Плохо, — кивнул Виталий.
— Что ж, совсем никто ничего не покупает? У нас всё-таки курортный город, спрос на недвижимость всегда был.
— Был, — опять кивнул родственник.
— А сейчас нет спроса?
— Нет.
— Плохо.
— Плохо.
Штырь продолжал лущить семечки.
— А ты арендой займись, Виталь! — посоветовал он. — Народ на отдых всё равно едет — лето же. Комнаты снимают, квартиры. Вот ты и возьми на себя посредничество.
— Не могу! — заявил тот.
— Почему?
— Конкуренция большая, вытесняют!
— А ты конкурентов сам потесни!
— Не могу!
— Почему?
Виталий шумно вздохнул, опустил глаза и отвернулся.
— Мальчики, к чаю! — певуче зазвучал голос Лены.
— Пошли чай пить, нищий ты наш агент по недвижимости, — с издёвкой пригласил Васильич. Виталий предпочёл не обратить внимания на едкий эпитет в свой адрес. Встав, он потопал на зов сестры.
Рассевшись за овальным плетёным столом, покрытым белоснежной скатертью, семейство принялось за трапезу. Огромное блюдо с ещё тёплым луковым пирогом источало аппетитный аромат. Вокруг него теснились многочисленные вазочки с печеньем и конфетами. Свежезаваренный чай янтарно поблёскивал в тонкостенных сервизных чашках. Хозяин усадьбы, довольно крякнув, положил себе внушительный кусок пирога. Отправив в рот значительную его часть, он принялся жевать, прижмурившись от удовольствия.
— Катерина, тут мне твой муж на жизнь жаловался, — облизывая пальцы, обратился он к невестке. — С работы, говорит, увольняют. Жить скоро не на что будет.
— Да, у нас сложная жизненная ситуация, — потупив глаза, произнесла та. — У Виталички проблемы.
— Бедные вы, бедные… — усмехнулся Штырь. — А я смотрю, на машине новой приехали. Или это так, кто-то покататься дал?
Катерина рассерженно зыркнула в сторону мужа. Тот сделал вид, что не заметил.
— Машина не новая, а подержанная, — стала оправдываться невестка. — Три года ей. По дешёвке взяли, последние деньги отдали. Но она в очень хорошем состоянии. Пробег всего десять тысяч. Потому и взяли, что хорошая и дешёвая.
— А-а-а, — протянул Васильич. — Ну, если хорошая и дешёвая, тогда можно и последние деньги отдать. Да, Виталичка?
Шурин снова предпочёл не отвечать.
— Что молчишь-то, родственник? — вопросил хозяин усадьбы, отправляя в рот следующий кусок пирога. — От проблем на работе язык отнялся? Кушай вон пирожок — мамка испекла!
Лена, всю беседу явно страдавшая от выпадов мужа в адрес гостей, попыталась сменить неприятную тему.
— А как у Тёмы дела в институте? — задала она вопрос.
— Хорошо, — подал голос Виталий. Потом вдруг чихнул и трубно высморкался в платок.
Васильич, жуя, насмешливо наблюдал за ним.
Брат Лены вид имел бледный, даже болезненный. Сколько Штырь его помнил, тот всегда был худым, с землистым цветом лица и постоянно простужался. Казалось, ткни в него пальцем — и он рассыплется на части. Жена Виталия, наоборот, тело имела дородное, на лице всегда играл румянец. Мужу спуску не давала, держала его в строгости, на коротком поводке. Сопровождала супруга везде и всюду. Кроме того, Катерина была старше Виталия на несколько лет, ухаживала за ним, как мамка, и последнее слово в доме всегда было за ней. Все вокруг это знали и тихонько посмеивались, но в глаза, кроме Васильича, никто ничего не говорил.
— Приболел никак, а, Виталька? — хмыкнул Штырь, сведя на нет старания жены разрядить обстановку. — Катька, что за мужем не ухаживаешь? Заболел вон, чихает… Ты к нам лечиться приехал, Виталь? Морским воздухом подышать, ингаляцию сделать?
Невестка подавилась пирогом, а Виталий, с хмурым видом пряча в карман носовой платок, сердито ответил:
— Я к матери приехал. Навестить.
Васильич картинно вздёрнул брови.
— Егоровна, так это он к вам, оказывается, прикатил! — изумился он. — А я думал, ко мне. Ошибся, значит. По простоте душевной не понял, что к чему.
— Стёпа, Виталик по делу приехал, — стараясь не смотреть на мужа, произнесла Лена.
— По де-елу, — протянул супруг. — А я, знаешь, и не сомневался, что по делу. Какое-то чутьё прямо-таки подсказывало, что Виталик приехал именно по делу! Ну давай, родственник, выкладывай, какое у тебя ко мне дело.
Подцепив из вазочки конфетку, хозяин усадьбы принялся медленно разворачивать фантик, обводя присутствующих насмешливым взглядом.
За столом повисло молчание. Все, как один, уставились в чашки с чаем.
— Ну, я слушаю! — поторопил Штырь и надкусил шоколадный батончик, церемонно придерживая его двумя пальцами.
Шурин закашлялся, покраснел и, закрыв рот салфеткой, выскочил из-за стола. Не переставая кашлять, он скрылся в доме.
— Так, Виталька выбыл, — констатировал Васильич и переключился на невестку. — Катька, может, ты тогда изложишь суть вопроса?
Но вместо Катерины внезапно подала голос Лена.
— Стёпа, Виталик хочет занять у тебя денег, — на выдохе проговорила она. Было видно, что эта фраза стоила ей больших усилий.
— А кто бы сомневался, что Виталик хочет денег, — хмыкнул супруг. — Виталик к нам по другим поводам и не приезжает. Я имею счастье лицезреть его рожу, исключительно когда ему надо денег. И мать тут ни при чём. Да, Егоровна?
— Что? — встрепенулась тёща, услышав своё имя.
— Я говорю, что сын твой к нам приезжает, только когда деньги нужны!
— Виталик занятой очень, — уважительно произнесла та. — Не может часто приезжать. У него работы много. А сюда ехать далеко. А я не обижаюсь. Время-то сейчас какое! Тяжело всем. И потом, телефон есть! Зачем попусту машину бить, бензин жечь. По телефону можно поговорить.
— И часто ты с ним по телефону разговариваешь? — поинтересовался Васильич.
— Часто, — закивала Егоровна. — Вот вчера как раз разговаривала. Он позвонил, а я трубку взяла. Говорит, приедем к вам завтра, дело у меня к Степану. Вот я сегодня пирог-то и испекла.
— Пирог — это хорошо! — Штырь потянулся за следующим куском сдобы. — И много вам денег надо, Катерина?
— Сейчас Виталик придёт и скажет, — ответила невестка. Глаза, в которых плескалось раздражение, она старалась ни на кого не поднимать.
— Да ладно, — махнул рукой Васильич, — мы все и так знаем, кто у вас в семье руководит. Пусть твой Виталик там, в доме, кашляет. Говори сама.
Катерина поёрзала на кресле, бросая быстрые взгляды на присутствующих, помяла в руках салфетку и выпалила:
