Роман Волков - Клеймо Чернобога
— Чего вы хотите? — спросил Владимир, с интересом глянув в дырку дула выставленного на него автомата.
— Мы, капитан, случайно это все устроили, — медленно ответил бритый. Говорил он по-русски чисто, но акцент все равно ощущался, — негры всё виноваты! — И оба террориста звонко рассмеялись.
— Пустите американцев, — устало молвил Владимир, — вы что, не понимаете, куда вляпались? Сейчас спецназ ЦРУ прилетит. Что вы хотите?
Второй террорист прогаркал хрипло:
— А мы и ваше ГРУ имели, и их ЦРУ так же отымеем! — и оба опять рассмеялись.
— Короче, капитан, ничего нам не надо! Все у нас есть. Просто моему брату шапка понравилась, — второй кавказец тыкнул в бейсболку с надписью “USA Boxing Association” на голове у товарища, — а эта обезьяна отдавать не хотела, — он пихнул рослого негра ногой, — да еще и в драку полезли. Ну и получили, сами виноваты. Тут тебе не Америка, понял? — и он еще раз ударил негра по ребрам. — А тут менты сбежались, пистолеты вынули. Как-то дальше уж само получилось.
— Какие ваши условия? — повторил Владимир. Поднятые руки стали затекать, и он согнул их в локтях и чуть-чуть опустил.
— Я говорю, ничего нам не надо. Это наша земля! У нас и так все есть! Правильно? — Владимир хмыкнул. — Отпустите нас, только и всего. А мы этих черножопых отпустим.
— Хорошо, — сразу ответил Слепов, — идите. Я сейчас скажу своим наверху, и идите.
— Мы, капитан, ходить не любим. Мотоцикл нам нужен. Ваш ментовской мотоцикл. Мы отдадим потом, нам чужого не надо. И негритоса одного с собой возьмем, прокатим немного. Потом тоже отпустим. Хорошо?
— Это все?
— А два бронежилета и два шлема — сейчас принеси.
— И еще, — добавил второй кавказец, — полчаса тебе даем, не успеешь, начнем от них куски резать и на улицу швырять, понял?
— Понял.
— Ну и давай, беги скорей.
Слепов осторожно вышел из тоннеля, и его сразу облепили все присутствующие. Переварив услышанное, замнач УВД сказал:
— Делаем штурм. Причем прямо сейчас, пока они расслабились, и пока у них броников нет. Слепов, ты выходишь опять на переговоры, а с другого выхода снайпер открывает огонь. Вот и все.
— Товарищ полковник, — возразил Владимир, — не видно их оттуда. В коробки они закопались. Они простреливаются, только если прямо напротив них стоять. Я бы может, сам попробовал…
— Нет, Слепов, я тебе доверить это не могу.
Тут подошел Черкасов, командир СОБРа. Он совсем не был похож на киношных рейнджеров: был невысокий, если не сказать — маленький, остроносый, с тонкими пальцами, мутными серыми глазами и точками щетины и оспин. Напоминал он скорее укуренного хулигана из грязного подъезда.
— А если так попробовать, товарищ полковник? Дадим им броники самые легкие — единички, они сядут на мотоцикл, мы их из СВД как иголкой прошьем.
— Слушай, капитан, они же негра между собой посадят. Вы же его тоже прострелите.
Черкасов и глазом не моргнул.
— Возможен и такой исход. Лес рубят — щепки летят. Что ж мы, из-за негра какого-то, террористов должны отпускать? Да еще и не факт, что мы его зацепим.
— Черкасов, я у всех на виду, на улице, это делать не позволю. Со всех погоны снимут. И под суд пойдем. Не пойдет. Так — двадцать минут нам осталось.
Между тем к выходу из перехода уже подогнали новенький милицейский мотоцикл. Черкасов предложил другой вариант:
— Давайте, мои ребята войдут в переход и ликвидируют террористов. Если потеряем обоих заложников — куда деваться?
— Черкасов, не пойдет. Будут служебное расследование вести, выяснят, что можно было бы их отпустить.
— Давайте я сам туда войду! В цивильный костюм оденусь, скажу — что я консул. Язык я знаю, наплести на русском смогу с акцентом.
Замнач замолчал, оглядывая невыразительную фигурку Черкасова. Полковник не был штабной крысой, он умел принимать сложные решения и отвечать за них, до хрипоты защищая своих людей. За этого его и любили. Он сам тысячи раз выходил один на один с вооруженным преступником, и знал этот ужасный восхитительный азарт, когда смотришь в глумливые глаза человека-зверя, и знаешь, что ты победишь. Идея переодевания Черкасова в консула вроде казалась беспроигрышной и, несмотря на ее абсурдность, самой правильной.
— За заложников отвечаешь головой. — Сказал Кононов. Решился.
— Ни волосок не упадет.
— Так, Слепов, иди в переход, говори, что приезжает консул, чтобы двоих отпустили, время тяни.
Владимир спустился по ступенькам и передал это террористам.
— А, консул-монсул, нам без разницы. У тебя, капитан, десять минут осталось.
— Да все, пригнали уже мотоцикл, бронежилеты тоже готовы. У нас одна просьба: отпустите двоих заложников!
— Ты что? Дураков ищешь?
— Господин консул хочет сам стать заложником, только чтобы вы отпустили молодых ребят! — сымпровизировал Владимир. Террористы замолчали. Наконец один из них сказал:
— Молодец америкашка, слушай, а? Вот вам, русским, далеко до такого. Вы только о своей заднице печетесь. Только не надо нам этих фокусов. Ничего мы не сделаем этому пацану! Вы нас не тронете — и мы его не тронем.
— Консул хочет сам с вами поговорить! Он хочет вам что-то предложить!
— Да пусть идет! Только один, и руки за головой! — Когда Владимир поднялся, он увидел, как из ближайшего универмага резвой трусцой бежит Черкасов. Видимо, милиция, по приказу Кононова реквизировала дорогой бутик: на спецназовце был надет отличный костюм-тройка, мягкие белые мокасины и золотые дымчатые очки. Прошло еще минут пять, пока все было отрепетировано. Технический отдел принес удостоверение консула, неотличимое от настоящего.
— Так, Вовчик, — сказал Черкасов, — с этой секунды я — не капитан МВД. Я — консул США. Мистер Джеймс Кейнард Фолбрайт. И ты должен в это поверить и этим жить. Веришь? — Слепов поверил. Ему в руки вложили два тяжелых бронежилета. — Ну, пошли.
Они гулко спустились по щербатым ступенькам в переход. Там лже-консул оттолкнул Слепова и широкими спортивными шажками подошел к груде коробок. Руки он поднял высоко, так, что полы пиджака некрасиво растопорщились, в руке сжимал пластиковую карточку.
— Здравствуйте, господа, — сказал он с мягким, почти неуловимым акцентом. А может, и не было акцента, просто интонация была какая-то не русская. — Я — консул Соединенных Штатов Америки в Санкт-Петербурге мистер Джеймс Кейнард Фолбрайт. Вот мое удостоверение, — он положил пластиковую карточку на коробки перед собой. — Вы можете называть меня Джон.
Террористы спокойно глядели на него, не поднимая стволов от затылков заложников. Затем взяли карточку с надписями на английском и рассмотрели ее, сравнили белозубую фотографию с оригиналом. Консул был спортивным, но не перекачанным: три раза в неделю — фитнесс и каждодневный джоггинг по утрам. Следят за собой американцы, не то что обожравшиеся русские!
Наконец тот кавказец, который был без ворованной бейсболки, протянул:
— А, здорово, Джонни. Что ты хочешь, дорогой?
— Господа, мне понятна ваша ненависть к российской тирании. Я всегда поддерживал борцов за свободу, за демократию. Я не думаю, что из-за российской профашистской диктатуры должны страдать американцы, такие же свободолюбивые, как и вы, — и он с грустным выражением лица указал на распластанных негров. Один из них попытался приподнять окровавленную голову и прохрипел:
— Mister consul…We’re… — но получил тычок стволом по ребрам. Консул же ласково ответил соплеменнику:
— Don’t be afraid. We’ll make everything to save you. — И продолжил:
— Господа, я прошу вас освободить граждан США. Нашим парням нужно срочно оказать медицинскую помощь. Я лично гарантирую вам вашу безопасность. Или вы мне не верите?
— Э, нет, брат консул, — ответил террорист, — тебе-то мы, может, и поверим, а вот им, — он ткнул пальцем во Владимира, — им мы никогда доверять не будем.
— Капитан, — с презрением обратился консул к Владимиру, — выдайте господам бронированные жилеты! — (вот чертяка! — подумал Слепов — даже слова коверкает точно как американец!)
— На пол положи, — добавил второй кавказец, — вы уйдете — мы сами их наденем. А тебе консул, один ответ: иди и проси у русских, чтобы не шутили. Ничего мы твоим пацанам не сделаем, если они нас не тронут. Не надо это нам. Сядем на мотоцикл и уедем.
— Господа, я прошу вас освободить моих парней. Я сам готов стать вашим заложником. Тем более это будет еще одной гарантией вашей безопасности. В меня они побоятся стрелять — это сразу вызовет ответные действия моей страны.
Террористы ничего не ответили. Предложение действительно было заманчивым.
— Я расцениваю ваше молчание как согласие, — слегка улыбнулся консул, — я не сомневался в вашем благородстве, о котором ходят легенды. Капитан, подержите мой пиджак, — и он небрежным жестом расстегнул пуговицы и кинул свой песочный с искрой пиджак Слепову. Один из террористов проследил за ним взглядом и чуть приподнял оружие от спины заложника. Второй террорист отвел автомат в сторону коробок еще давно, когда тянулся за удостоверением консула.
