Амир-Хосейн Фарди - Исмаил
Он осмотрелся, надеясь увидеть Мирзу Манафа. Силуэты одетых в темное рыбаков в густом табачном дыму казались дрожащими плавающими тенями. Пройдя между железными столиками, он подошел к хозяину кофейни. В противоположность Али-Индусу, этот человек был толстым и высоким. На его большой голове сидела потертая шапочка с козырьком. На бритом лице — широкие усы. Исмаил спросил о Мирзе Манафе. Хозяин вопросительно глянул на него покрасневшими глазами и хриплым и грубым голосом, в котором был оттенок враждебности, спросил:
— А какое у тебя дело к Мирзе Манафу?
— Есть дело к нему.
— Эх, вот люди удивительные, я же спрашиваю тебя: какое дело?
— Я его родственник, приехал повидать.
— Так не тяни и говори сразу, что родственник, всем спокойнее будет, — он немного помедлил и переспросил: — Мирза Манаф, говоришь?
— Ну да!
Хозяин кофейни прищурился и всмотрелся в зал. Потом указал в угол:
— Глаза открой, вон он, вон там, сидят вместе.
Исмаил пошел в ту сторону Несколько человек плотно сидели вокруг стола. Он внимательно всмотрелся в них — и узнал Мирзу Манафа. В отличие от остальных, сидящих плечом к плечу, давя друг на друга, он почти развалился в кресле и, глядя на четки, свитые в несколько колец посреди стола, посмеиваясь, говорил:
— Очень хорошо, только толкаться не надо. Сразу слушайте внимательно. Из этих колец одно — главная петля четок. Кто угадает, где она, я плачу за его завтрак. Если ошибется, он платит за всех, сидящих за этим столиком!
Один человек заспорил:
— Эк ты рассуждаешь, Мирза Манаф! Тому, кто выиграет, ты платишь только за его завтрак. А если проиграет — всем этим проглотам оплачивать?! Нет, так не пойдет!
— Почему не пойдет? Никто ведь не заставляет. Тот, кто хочет, поставит свой указательный палец в одно из этих колец, тот, кто не хочет — не надо, никто не заставляет!
Рыбак, завтракающий за соседним столиком, громко воскликнул:
— Ай, ребята, ну что вы за народ, с утра пораньше ссоритесь! Да ткни кто-нибудь пальцем, и все дела, пойдете по делам своим!
Но никто не подходил, чтобы поставить свой палец внутрь одного из колец. Тот рыбак, который спорил, встал из-за своего стола и, подойдя, сказал:
— Отойдите, дайте глянуть, сейчас я угадаю.
Он отодвинул нескольких рыбаков и склонился над столом. Едва всмотревшись в четки, сразу ткнул своим толстым и загрубелым большим пальцем в одно из колец и сказал:
— Пожалте, Мирза Манаф, теперь тяни!
Мирза Манаф посмотрел на него взглядом, мудрым в своей простоте, и переспросил:
— Значит, ты сюда палец поставил?
— Ну конечно, не видишь? Тяни давай.
— Если я потяну, и ты проиграешь, не говори, что ты не согласен, по какой-либо причине, оплатить завтрак этих людей.
— Будь спокоен, тяни.
Мирза Манаф наклонился к столу, взял хвостик четок и потянул за него. Кольца одно за другим раскрылись, а палец рыбака остался на столе. Мирза Манаф смял четки в кулаке и, подбрасывая их, сказал:
— Что я говорил? Разве я не говорил — проиграешь? Теперь давай посчитаем, вот этим людям оплати их завтрак!
Рыбак рассердился:
— Нет, я не согласен, ты мухлевал, давай еще раз!
Мирза Манаф встал.
— На сегодня все, посчитай сумму общего завтрака, а если хочешь, приходи еще раз завтра.
Какой-то человек от дверей кофейни прокричал:
— Полдень уже скоро наступит! Друзья, давайте на выход, во имя Аллаха!
Рыбаки начали вставать. Загремели отодвигаемые по кирпичному полу кофейни столы, скамейки, стулья с железными ножками. Исмаил подошел к родственнику и поздоровался. Мирза Манаф торопился, но, увидев знакомое лицо, остановился и вгляделся. Узнал его.
— Ты, Исмаил?! А тут что делаешь? У тебя все в порядке, с матерью, с Махбубом?
— Все в порядке, привет передают.
— Слава Богу. А здесь ты как очутился, один?
— Да мать сказала поехать, повидаться с вами.
— Наверное, голодный? Садись, позавтракай!
— Ничего, не беспокойтесь, идите на работу, я потом позавтракаю.
Мирза Манаф схватил его за руку.
— Сегодня возьму выходной. Нет проблем.
— Из-за меня не надо, ваша работа важнее. Я позавтракаю, потом погуляю, потом вы с работы придете. Выходной не надо брать.
Мирза Манаф поцеловал его.
— Невежливо получается.
— Очень даже вежливо. Вы идите.
Мирза Манаф, чтобы догнать других, торопливо выскочил из кофейни. Следом за ним вышел и Исмаил. Еще не рассвело. Рыбаки с фонарями в руках, похожие на светляков, шли сквозь слои тумана между деревьями в сторону берега. Он пошел за ними следом. Они расселись по нескольку человек в каждую лодку и взялись за весла.
Постепенно лодки все дальше отплывали от берега в море, которое, как огромная тайна, простиралось, кажется, до другого конца Вселенной. Внезапно из какой-то неизвестной дали подул резкий холодный ветер и принес запах водорослей и стоячей воды. Исмаил невольно глубоко вздохнул. Берег был безлюдным. Торопливые волны резко набегали на сушу, и всякий раз, как волна билась о берег, словно само море вздыхало, освобождая грудь.
Кофейня была пустой. Хозяин собирал подносы, стаканы и вытирал тряпкой столы. Исмаил сел в уголке. Хозяин искоса посмотрел на него и спросил:
— Что будешь есть?
— Завтрак!
— А я что, ужин предлагаю? Я спрашиваю, что будешь на завтрак?
— Докладываю вам, что буду есть завтрак.
Хозяин кофейни проворчал:
— Еще один Мирза Манаф, в придачу к нашему… — потом перечислил: — Есть сливочное масло, мед, сливки, яйца. Что подать-то?
— Сделай яичницу из пяти яиц, плюс два лаваша. Остальное потом закажу!
Хозяин пошел за стойку. Исмаил, нахохлившись, сидел за столиком. Холод все еще пробирал до костей. Веки его налились было тяжестью, но в это время хозяин заведения принес тарелку с яичницей на подносе. Запах ее взбодрил Исмаила. Сон улетучился, и он торопливо придвинул к себе поднос.
Насытившись, он откинулся на спинку кресла, и теперь сон неодолимой тяжестью навалился и охватил его, как плотный туман. Под веками бушевали волны и тащили его за собой.
Звук передвигаемых столов и стульев заставил его открыть глаза. Хозяин заведения наводил порядок. Исмаил зевнул.
— Когда они возвращаются?
Хозяин оглянулся на него.
— Около полудня будут здесь.
— Утром погода плохая была, ни зги не видно.
— По утрам всегда так. А с восходом — посмотри!
Исмаил глянул: солнце перед входной дверью лежало ковром. Хозяин кафе спросил:
— Ты откуда будешь?
— Из Тегерана.
— Работаешь кем?
— В учреждении.
— Ведущий сотрудник?
— Ведущий, не ведущий, потому как диплома не имею, но со временем, если выучусь, то буду им.
— И галстук носишь?
— Да. Вообще-то это обязательно, все должны носить.
— Дело понятное. Смотришь, двадцати нет молодому человеку, ну что ж, юноша видный, так я говорю?
Исмаил ничего не ответил. Снаружи солнце сверкало, и свет его проникал в кофейню. Исмаил встал, чувствуя в мышцах вялость и тяжесть. Вышел из кофейни. Влажные стволы деревьев были зеленого оттенка. Мелкие капельки росы сияли на их ветках и листьях. От полноты жизни Исмаил глубоко вздохнул. Красивый вид и чистейший воздух привели его в восторг. Он было пошел, куда глаза глядят — и вдруг ему показалось, что под ногами разверзлась пропасть и он катится в пустоту. Что-то в нем будто надломилось, вся красота перед глазами потеряла краски. Он почувствовал себя одиноким и покинутым. Из-за деревьев, из-за дальних гор, поросших лесом, глаза, которые имели цвет меда и были то веселыми, то обиженными, смотрели на него, затмевая собой все, а в его сознании звучал голос.
— Ты — кто?
— Ты — кто?
В горле его пересохло, язык с трудом шевелился.
— Место твое пустовало, и это разорвало мне сердце.
Он был близок к тому, чтобы разрыдаться. Он шел по песчаной обочине асфальтовой дороги. Небо расчистилось. Земля под жарким солнцем как бы блаженно потягивалась и зевала. Табунок лошадей с рассыпанными длинными гривами, с вытянутыми сильными телами, пасся на лугу. Он немного постоял, глядя на них. Потом полез вверх по склону песчаной дюны, на которой тут и там росли кусты. И вот уже под его ногами море уходило вдаль. Поверхность воды цветом была как расплавленная медь и казалась вспученной, выпукло выступающей. С другой стороны этой выпуклости виднелись белые мачты большого парохода, который тяжело полз через морской хребет, направляясь к берегу. Ближе сюда маленькие волны с белыми и серебристыми барашками вскипали на железной и медной поверхности моря и бежали к берегу.
Исмаил сидел на вершине дюны и не мог оторвать глаз от удивительного зрелища. Он вспомнил о маленьких лодках рыбаков, отплывших в предрассветной полутьме — но их нигде не было видно. Лошади, которые паслись на лугу, сейчас прибежали на берег и гонялись друг за другом. Ветер вздымал их гривы. Через некоторое время они скрылись за песчаными дюнами.
