Дэнни Уоллес - Шарлотт-стрит
— Что?
— Ну… Это судьба. Тебе так не кажется? Но это точно знак судьбы.
Я старался не обращать внимания на его слова, но ведь на фотографии действительно я фигурировал. Половина меня, пусть и не самая лучшая половина, но тем не менее. Не кто иной, как я, сидел в кафе, положив на стол газету, и запихивал в рот сосиску. И не то чтобы я был завсегдатаем кафе «Рома». Маловероятно, чтобы каждый, кому заблагорассудится около шести в будний день оказаться там, решился бы запечатлеть, как я пожираю итальянскую сосиску. До этого я был там всего пару раз, после одиноких посещений кинотеатра на Тоттенхэм-Корт-роуд. А тогда я заскочил в данное заведение просто потому, что уже знал его и к тому же пора было подкрепиться.
Вот так я и оказался на фотографии.
— Теперь между вами есть связь, — продолжал, сверкая глазами, Дэв. — Если она хиппи или кришнаитка, возможно, тебе удастся убедить ее в том, что Вселенная хочет, чтобы вы были вместе. Если нет, то можно попробовать убедить ее в том, что эта история прекрасно пройдет под коктейль на вечеринке. Мне кажется, она любит подобного рода мероприятия. Интересно, каково это — регулярно таскаться по тусовкам?
— О чем это ты все еще говоришь? — рассеянно спросил я, хотя мы оба знали, что я только притворяюсь безразличным.
На самом деле я был очень заинтересован. Строго говоря, у меня не имелось ни малейшего повода для того, чтобы выражать подобную точку зрения. Ведь я мог, не ведая того, оказаться на фотографиях множества незнакомых людей. Может быть, в данный момент где-нибудь в Осаке кто-то показывает друзьям фотографии, сделанные в поездке, и на одной из них я самозабвенно поглощаю мороженое на Трафальгарской площади. А вот я — с похмелья, опаздывающий на работу, замученный, с банкой кока-колы на фоне Вестминстера или оглядывающийся на девушек в Хитроу. В общем, не исключено, что я увековечен на тысячах фотографий.
Странность заключалась только в том, что одна такая фотка попалась мне на глаза.
Интересно, девушка заметила меня? Я ее не видел. Я был слишком занят чтением своей последней статьи и при этом пытался понять, зачем редактор настоял на том, чтобы статья перестала быть такой выразительной, как мне бы хотелось. Предо мной стояла тарелка с сосиской и пюре, а также чашка приторного чая, так что в конце концов я вернулся к насущным вопросам и углубился в изучение телепрограммы на вечер. Где уж тут заметить какую-то девушку, даже если ее появление сопровождается щелчком затвора фотоаппарата и вспышкой.
Может быть, это плохой знак. Я ни разу не привлек ее внимания. С другой стороны, у нее есть парень. Тот, с часами. С чего бы ей интересоваться мной? Я ношу «Свотч». Но что, если?.. Что, если между нами и вправду есть какая-то метафизическая связь?
Все следующее утро я убеждал себя в том, что, как бы странно это ни казалось, такие вещи и вправду случаются. И что с того? Она хотела отснять последний кадр, прежде чем отнести пленку в проявку, а я случайно оказался рядом. Вот мы и встретились в тот вечер в одно и то же время в одном и том же месте. То, что вчера казалось невероятным совпадением, сегодня могло послужить зачином для светской беседы. Во всяком случае, это сломает лед между нами. Что-то вроде «вы не поверите». Но Дэва не одурачишь. Он все еще находился под впечатлением того, что им воспринималось как начало ряда последовательных событий глобальной значимости.
— Мужик, понимаешь, люди заводят детей на еще меньших основаниях.
— Где ты учился знакомиться с девушками? То есть, ты думаешь, я должен подойти к ней и, не проговорив и получаса о погоде, сказать: «Привет. Предположим, вы меня не знаете, но я случайно оказался на фотографии, однажды сделанной вами. Так почему бы нам не обзавестись детьми?»
— Джейс, ты забываешь о том, что случилось после. О том, что камера фатальным образом оказалась у тебя в руках.
— Это говорит только о моей наивности и непрактичности.
— На следующий день ты встретил ее на том же месте.
— Да, она искала свой фотоаппарат.
— Ну что же ты! Друг! Это тот самый момент! Пользуйся им.
Сказать по правде, я хотел. Прошлой ночью я допоздна перебирал фотографии в поисках… В поисках чего? Не буду спорить, я ничего не знаю о девушке, но тем не менее мне все больше начинало казаться, что ее образ некоторым образом конкретизируется.
Например, с определенной долей вероятности можно заключить следующее.
Ее любимое время года — весна, так как она любит желтый цвет, а весной расцветают желтые нарциссы. Она любит нарциссы, потому, вероятно, что выросла на ферме. Я мало знаю о сельской жизни, но уверен, что нарциссы являются ее неотъемлемой частью. Она любит животных, это само собой, ведь она с фермы, и потом, кто решится полюбить девушку, испытывающую неприязнь к животным? Но ее квартирка, обставленная не очень-то представительной мебелью, прикупленной ею на блошином рынке после переезда в Лондон и своими руками заботливо отремонтированной… Кстати, откуда она взялась такая? Вероятно, из Уэльса, где остался мальчик, нравившийся ей в детстве, — единственный, кого она целовала за всю свою жизнь. Так вот, ее квартирка слишком маленькая для собаки или кошки, так что ей остается только гладить животных, встречаемых на улице, и заводить с их хозяевами долгие и обоюдоприятные разговоры. Кошки! Больше всего она любит кошек! И она ездит на велосипеде, это совершенно точно, хотя оба раза, когда я ее видел, она садилась в такси. А синее пальто — это ее любимое, и она носит его постоянно, вне зависимости от погоды.
Я сам понимал, что глупо выдумывать образ девушки, с которой мне хотелось бы познакомиться, вне зависимости от того, сколь банально выглядит эта любовь к животным, старый велосипед, синее пальто, надеваемое ею по любому поводу, и свежие нарциссы от цветочника, приветствующего ее каждый день по дороге на работу. Кстати, о работе. Мне кажется она работает в издательстве, целыми днями сидит над скучными, но важными текстами, не забывая о том, чтобы почтенные профессора получали свои сандвичи до того, как придет девушка из научно-популярного журнала или парень с Би-би-си зайдет, чтобы записать интервью на свой старый, видавший виды диктофон.
А может быть, она студентка и изучает искусство. Ей свойствен свободный, не стесненный какими-либо рамками образ мыслей, у нее накрашенные всеми цветами радуги ногти и кролик по имени Ренуар.
С другой стороны, вполне вероятно, что она француженка. Откровенно говоря, я не возражал бы, если бы она все-таки оказалась француженкой.
Хотя, если честно, скорее всего она занимается розничными продажами. В какой-нибудь компании по установке окон, в девяностые нарушившей несколько экологических нормативов Евросоюза и засветившейся в этой связи на телевидении. Это синее пальто — первое, что она достала из шкафа. Может, ей даже наплевать и на животных. И уж никак нельзя поручиться, что она знает, как пишется «нарциссы». Курит она красные «Мальборо» — соответственно, терпеть не может детей и не бывает в книжном магазине. А если у нее и есть велосипед, то он точно не старый и испещренный ржавчиной, с корзинкой спереди и пластиковыми цветами на раме; скорее это обтекаемый, лишенный индивидуальности титановый образчик промышленного дизайна, перекупленный ею у своего непутевого брата и так ни разу и не использованный. Тем не менее железяка стоит у нее в квартире и портит весь интерьер.
Не важно, как человек выглядит на фотографии. Имеет значение, лишь что он представляет собой вне ее.
Благодаря подобным рассуждениям у меня не съезжала крыша, уцелели сердце и надежда в их привычном понимании, а моему телу вполне комфортно в магазинчике видеоигр на Каледониан-роуд.
Я поставил чайник, Дэв сменил табличку на двери на «Открыто», и в этот момент распахнулась дверь.
— Привет, Дэв. Привет Джейсон.
— Заходи, Павел.
— Дэв, ты должен мне четыре фунта. И шесть за «Ежиновку».
— Разумеется! — ответил Дэв. — Но сначала хотелось бы получить от тебя совет.
— Зачем?
— Собираюсь приударить кой за кем из высшего круга.
Павел был явно озадачен.
— Я имею в виду девушку по имени Памела. Па-мээ-ла. Мне нужно зарядиться некоторыми ключевыми фразами. Для поддержания разговора.
Павел мрачно кивнул.
— Из кафе?
— Да! — оживился Дэв. — Симпатичная. Темные волосы со светлыми прядями.
— Понятно. Тебе придется нелегко. Она, наверное, самая скучная баба на свете.
Теперь озадаченным выглядел Дэв.
— Она кажется мне такой загадочной.
— Нет-нет. Она очень скучная. Очень скучная баба.
Я предпочел оставить Павла и ошарашенного Дэва наедине и побрел наверх.
Работа. Нет, кофе. Сначала кофе, потом работа. Нормальный кофе, не тот растворимый, столь усердно потребляемый Дэвом. Не то чтобы я имел что-то против растворимого кофе. Это Сара приучила меня к натуральному. Думаю, что с ее стороны это своего рода снобизм. Посмотрите на мою кофеварку, мои чашки и мой кофе. Я представил себе ее и Гэри, как они сидят, скрестив босые ноги в льняных брюках на полированном паркете в комнате, украшенной живыми цветами, пьют только что сваренный латте, едят круассаны, слушают Колдплей, цитируют друг другу выдержки из колонки Чарли Брукера, посмеиваясь над несовершенством этого мира.
