Элизабет Джордж - Перед тем, как он ее застрелил
Тут в беседу включилась Фабия. Она представилась, показала констеблям свое удостоверение и заявила, что работает с этой семьей и примет Ванессу с рук на руки. Она подтвердила слова Кендры: человек, которого задержали за то, что он якобы напал на Несс, на самом деле пытался привезти ее домой, к тете.
— Ситуация непростая, сами видите. Если желаете ее обсудить, то не угодно ли?.. — Фабия Бендер сделала жест рукой, приглашая констеблей в кухню.
Стол занимали три папки с тремя детскими судьбами — прошлым, настоящим и будущим.
Констебль Кинг повертел в руках удостоверение Фабии. Он много работал, устал и был счастлив поскорее передать немую девушку-подростка другим взрослым. Он и констебль Эниворт обменялись взглядами и кивнули друг другу — они поняли друг друга без слов.
— Обсуждать, пожалуй, смысла нет, — замялся Кинг. — Мы ведь оставляем девушку не одну, а с вами. Если кто-нибудь хочет поехать в отделение на Лэдброук-Гроув и опознать задержанного мужчину, который пытался затащить девушку в автомобиль, тогда лучше поспешить.
При словах «лучше поспешить» Кендра решила срочно вытащить Дикса из полиции, но сделать это самостоятельно. Она попрощалась с констеблями, и те ушли.
Но на этом история не закончилась. Судя по всему, в отделении на Лэдброук-Гроув не знали о нападении на подростка в Минвайл-гарденс и о поисках девушки, совершившей его, но было понятно, что рано или поздно эта новость до них дойдет. В любом случае Фабия Бендер обязана была исполнить свой долг, который заключался не только в восстановлении гармонии в доме Кендры.
— Я должна позвонить в отделение на Харроу-роуд. — Фабия взяла свой мобильный телефон.
— Нет! Не надо! Зачем? Вы этого не сделаете! — воскликнула Кендра.
— Миссис Осборн, у нас нет выхода, — возразила Фабия, прижимая трубку к уху. — На Харроу-роуд знают, кого искать. У них есть имя, адрес, информация о прошлой судимости. Если я оставлю Несс здесь, с вами — а я не имею на это права, — то мы лишь оттянем неизбежное, не более. С этого момента я обязана следить, чтобы права Несс не нарушались во время следствия. Ваша задача — вызволить Дикса Декурта из отделения на Лэдброук-Гроув.
Джоэл не удержался и заплакал, и только тут обе женщины его заметили. Кендра, чувствуя себя разбитой, резко велела ему идти к себе и не появляться, пока не позовут. Мальчик с отчаянием посмотрел на сестру и быстро поднялся по лестнице.
— Позвольте ей хотя бы вымыться, — уговаривала Кендра Фабию.
— Нельзя… Миссис Осборн… Кендра. — Фабия прокашлялась.
Ей постоянно приходилось принимать участие в семейных драмах своих клиентов, но она никак не могла к этому привыкнуть. Фабия собралась с силами.
— Это улики. — Она показала рукой на пятна крови в надежде, что Кендра ее поймет.
Что касается Несс, то девушка стояла и молчала. Измученная, обессиленная и загадочная. Ни Фабия, ни Кендра не представляли, что она чувствует. Одно было ясно: в обозримом будущем Несс не ждет ничего хорошего. С ней покончено.
Вызволить Дикса из полицейского участка на Лэдброук-Гроув оказалось делом непростым. Пришлось ждать несколько часов, обращаться к государственному адвокату, который не был расположен помогать, несколько раз звонить Фабии Бендер и связываться с полицейским участком на Харроу-роуд. Наконец Дикс был отпущен, хотя его машина осталась на специальной стоянке, и предстояло преодолеть еще множество бюрократических формальностей, чтобы забрать автомобиль. Но главное — Дикс был на свободе.
Дикс никогда не имел дел с полицией. Его даже за нарушение правил дорожного движения ни разу не штрафовали. Он был потрясен, но старался не поддаваться ненависти и жажде мести. Пытаясь успокоиться, он глубоко дышал и вспоминал, каким был до того, как встретил пьяную девушку возле бара «Сокол» и решил по доброте душевной ее подвезти. С этого все началось — с заботы о Несс. Забавно, что этим все и заканчивается.
Разговор с Кендрой он решил отложить до возвращения в Иденем-истейт. Когда они оказались в доме, Дикс поднялся наверх в ее спальню. Кендра вошла за ним и закрыла дверь.
— Дикс, милый, — нежно, еле слышно начала она.
Таким голосом она обычно намекала на секс, но в тот момент Дикс не мог думать о сексе, он не хотел секса и был уверен, что Кендра тоже не хочет. Он открыл дверь и поинтересовался:
— Где мальчики?
— У себя.
Это значило, что дети все услышат, если у них будет такое желание, но это больше не имело никакого значения.
Два ящика в комоде были выделены Диксу; он вытащил их и вывалил содержимое на кровать. Потом достал из шкафа свою одежду.
— Не могу больше, Кен, — произнес он, хотя и так все было ясно.
Кендра смотрела, как он вынимает из-под кровати рюкзак, тот самый, с которым появился в ее доме. Тогда рюкзак висел у него на плече, а он улыбался, улыбался счастливой улыбкой, потому что — по крайней мере, так он думал — начиналась долгая совместная жизнь с любимой женщиной. Дикс поднялся наверх и бросил рюкзак в угол — у него были более значимые дела, чем распаковывать рюкзак и раскладывать вещи по комодам и шкафам. Не было ничего важнее, чем любить свою женщину, наслаждаться ею и гордиться. И чувствовать так, как только двадцатитрехлетний юноша-мужчина может чувствовать.
Слишком много всего произошло с тех пор. И последней каплей стала Квинсуэй, встреча с Несс, полицейский участок. Невозможно жить, когда тебя постоянно окатывает волной из прорвавшейся выгребной ямы, и самый горячий душ не поможет отмыться.
Дикс запихивал вещи в рюкзак.
— Дикс, ты не виноват, — подала голос Кендра. — Ты ни в чем не виноват. У Несс была тяжелая жизнь. Она очень обижена. Ей кажется, что все ее бросили. Предали. Посмотри на это с другой стороны. Ее отца убили на улице. Ее мама не выходит из психушки. Моя мать их бросает. И я, в общем, тоже. Дикс, она была еще маленькой, когда сожитель моей матери насиловал ее вместе со своими приятелями. Они делали с ней все, что хотели. Это длилось довольно долго. А Несс молчала, потому что боялась. Если она такая стала — то ее можно понять. А эта история на Квинсуэй… Мало ли что Несс наговорила про тебя копам. Прости ее. У нее были причины. Я знаю, и ты это знаешь. И все понимаешь. Прошу тебя.
Кендра умоляла Дикса, но унижения не испытывала. Как одна из этих цыганок, которые встречаются на паперти: ребенок у груди, рядом на земле — бумажный стаканчик для монет. Одна часть Кендры — гордая женщина, привыкшая самостоятельно бороться с трудностями, — твердила, что не нуждается в Диксе, что, если он хочет, пусть уходит, время лечит. Но другая ее часть — испуганная девочка, охваченная давним и глубоким страхом, — понимала, что Дикс нужен ей, еще как нужен, хотя бы потому, что в доме, истребляемом несчастьями, смертью и сумасшествием, без мужчины находиться опасно.
