Дураков нет - Руссо Ричард

Карл Робак ухмыльнулся, притворяясь изумленным, и приставил указательные пальцы к вискам, точно получал телепатические сообщения.

– Я так и знал, что ты об этом спросишь! – воскликнул он. – Именно этот вопрос возник в твоей голове, когда я вошел сюда с королевой минета. Признайся. Так-то ты себе представляешь трудный вопрос?

Салли настороженно отхлебнул пива. Ему и раньше случалось видеть Карла Робака таким. Это означало, что он сейчас сообщит какую-то сенсационную новость. Или новость, которую сам считает сенсационной. Салли опасливо вгляделся в Карла:

– Уж не знаю, трудный он или нет, но ты на него так и не ответил.

– А я отвечу, – пообещал Карл. – Вся эта радостная чушь? Ты хочешь знать, куда девалась вся эта радостная чушь? Я тебе скажу. Вся эта радостная чушь была до того, как некий Салливан умудрился разрушить мой брак, до того, как некий Салливан испортил мне жизнь.

Салли моргнул, онемев от удивления; его охватило смутное чувство вины. Он действительно давно влюблен в Тоби Робак и, пожалуй, не отказался бы разрушить брак Карла, если бы подвернулась такая возможность. Но возможность не подвернулась. Или кто-то распускает о нем сплетни?

– Знаешь что? – спросил Салли, когда к нему вернулся дар речи.

– Нет. Что? – по-прежнему ухмыляясь, произнес Карл.

– Мне сегодня все говорят какие-то гадости. Бывшая жена обвинила меня во всем, что в ее жизни пошло не так. Но от нее-то я ничего другого и не ожидал, она чокнутая. В отличие от тебя. И если ты думаешь, что я испортил жизнь тебе, ты еще больший псих, чем она.

– Салли, – окликнул Джефф из-за стойки и жестом попросил его говорить потише. Компания из восьми человек – за тем столом, где сидели Олли Куинн и Сэтч Генри, – уже оборачивалась на него.

– Салли, Салли, Салли. – Карл Робак печально покачал головой. – Разве кто-то сказал хоть слово о тебе?

Салли вновь показалось, будто смысл разговора от него ускользает.

– Ты сказал. Две секунды назад.

– Нет, шмук, не сказал. – Карл выставил палец, точно собирался поднять важный вопрос. – Отмотай назад. Что именно сказал Карл?

– Ты сказал, что я разрушил твой брак и испортил тебе жизнь, – с нарастающим раздражением ответил Салли.

Карл Робак громко гоготнул.

– Неверно! Звучит сирена, ты остался без приза. Дон Пардо [54], объясните этому шмуку, что сказал Карл Робак! – И Карл продолжал, подражая интонациям ведущего телевикторины: – На самом деле мистер Робак сказал, что некий Салливан испортил ему жизнь и разрушил его брак. Вот его точные слова.

Тут вернулась молодая женщина по имени Диди, села на табурет рядом с Карлом и погладила его по внутренней части бедра.

– Посмотри на это, – весело предложил ей Карл, указывая на Салли. – Это всегда интересно. До него сейчас что-то дойдет. Вот! Видишь? Его осенило! Не может быть! Он, кажется, понял! Мы до него достучались!

Оба ухмылялись, Диди довольно-таки непристойно, подумал Салли, Карл Робак – раздражающе, и в следующий миг Карл плашмя упал на пол, табурет придавил его ноги. Уэрф – он как раз вернулся из туалета – помог Карлу встать, поднял табурет.

– Тебя на минуту нельзя оставить. – Уэрф втиснул свое крупное мягкое тело меж табуретами Салли и Карла Робака.

Карл Робак уселся на табурет, задумчиво ощупывая затылок, он приложился им об пол.

– Ты ударил меня, Салли, – сказал он. – Я ранен. Ты рассек мне губу, ты ранил мои чувства. Я стараюсь быть тебе другом, и что же я получаю взамен? Ты разбиваешь мне сердце.

– Это не я рассек тебе губу, ты сам ее прикусил, – поправил его Салли. – Я дал тебе в челюсть.

Карл почувствовал на языке вкус крови.

– А, – ответил он, – значит, я сам во всем виноват.

Олли Куинн с банкнотами в кулаке подошел к кассе, чтобы заплатить за обед. Окинул взглядом столпившихся с краю стойки – Карл Робак трогал губу, Диди осматривала его голову, Уэрф стоял, Салли сидел, как сидел, когда ударил Карла, и, не таясь, сжимал-разжимал кулак.

– А ты проворный для старого пердуна, – заметил Олли Куинн, взял зубочистку из стаканчика рядом с кассой, сунул в рот, к передним зубам, и причмокнул. – Но видели бы вы его старика. Вот кто умел драться.

– Легенда, – подтвердил Сэтч Генри с другого конца зала. – Быстрые руки, – вспомнил он. – И поумнее сына. Уж старик-то дождался бы, пока уйдет начальник полиции.

– Молчи, черт бы тебя подрал, – процедил еле слышно Уэрф.

– Вы хотите привлечь его к ответственности, мистер Робак? – спросил Олли Куинн.

– Хочу, – ответил Карл. – Но не его.

Начальник полиции кивнул Салли.

– Тебе сегодня везет, – сказал он.

В полдень мисс Берил завела “форд”, выехала задом из гаража, развернулась в направлении Шуйлер-Спрингс и устремилась прочь по Главной мимо дома миссис Грубер; опечаленная подруга стояла у окна и жалобно ей махала. Впервые на своей памяти мисс Берил не взяла с собою миссис Грубер, той было все равно, куда ехать, лишь бы ехать. Поэтому мисс Берил не удивилась, что подруга не поняла такого предательства. Мисс Берил не стала бы и звонить миссис Грубер, но опасалась, что та, завидев, как “форд” пятится из гаража, выскочит на крыльцо и обидится еще больше, когда мисс Берил проедет мимо.

– Я уже готова, – умоляюще поведала миссис Грубер. – Только накину пальто и платок.

Но мисс Берил отказала ей наотрез.

– Я сегодня не желаю ни с кем общаться, – объяснила она со всем терпением, на какое была способна, надеясь, что этого объяснения окажется достаточно, хотя и понимала, что нет.

– Ну я же не кто-нибудь, – заупрямилась миссис Грубер.

– Если я не вернусь к пяти, высылайте за мной поисковый отряд, – велела мисс Берил, гадая, не понадобится ли и впрямь ее искать, если она вдруг опять заблудится или, того хуже, если ее прямо за рулем настигнет очередной приступ.

– Ты просто фраппирована, – сказала миссис Грубер. – Я же вижу.

– Ничего со мной не случится, – заверила мисс Берил и добавила беспощадно: – А если случится, тоже ничего страшного.

Именно так она себя и чувствовала. Телефон трезвонил все утро, все желали знать, куда девался Клайв-младший. Вообще-то звонки начались еще вчера – несколько раз позвонила эта жуткая женщина, Джойс, она-де сидит на чемоданах, Клайв-младший должен заехать за ней, они летят на Багамы. Тревога (“Куда он пропал? Наверное, с ним случилось что-то ужасное!”) сменилась желанием мести (“Если он думает, что ему это сойдет с рук, то он ошибается. Он обещал!”). А желание мести стало следствием того, что мисс Берил, сжалившись над несчастной, подсказала ей наиболее вероятный сценарий: Клайв-младший просто сбежал. Утром в “Наблюдателе Шуйлер-Спрингс” опубликовали заметку с намеком на то, что в банке Норт-Бата, возможно, пройдет расследование – в частности, из-за связей с кое-какими банками Техаса и Флориды. Также в заметке намекали, что значительную часть активов финансового учреждения увеличили посредством покупки и перепродажи земельных участков и прочего недвижимого имущества, однако сделки эти существовали лишь на бумаге, а деньги остались в одних и тех же руках. Эта статья стала причиной звонка некоего репортера из Олбани и даже вызвала любопытство часто пьяного, вечно не поспевавшего за конкурентами главного редактора “Еженедельника Норт-Бата”, давнего знакомца мисс Берил, – он задал ей те же вопросы, что и его коллеги, но потом сказал: “Да и черт с ним, извините, что лезу не в свое дело, – и посоветовал: – Ни слова этим паразитам”. Кроме газетчиков, мисс Берил несколько раз звонила взволнованная младшая вице-президент банка, спрашивала, не звонил ли Клайв-младший. На Багамы он не улетел, сказала вице-президент. Дома его нет. Вице-президент настаивала, что ей нужно поговорить с Клайвом-младшим как можно скорее. Желательно вчера, если не раньше. “Срочно”, – твердила она. Мисс Берил ничего не поняла, но тем не менее сообразила, в чем дело. Сын ее разорен.