Наталья Нестерова - Портрет семьи (сборник)
— Царства небесного! — опять выручила Мария Ивановна.
— Пусть Христос не оставит ее душу своей милостью! — сказала Анна Дмитриевна.
И Марина с удивлением посмотрела на маму: она знает подобные церковные выражения? А следом поразил папа, торжественно изрекший:
— Вечная память!
— Земля пухом! — поднялась Мария Ивановна.
Вслед за ней встали все и, не чокаясь, выпили.
Марина держала Петечку, который тянул из бутылочки молочную смесь, поэтому только чуть приподнялась. Анна Дмитриевна заметила, как, вставая, разъединили руки Семен Алексеевич и Мария Ивановна. Пока поминали Татьяну Петровну, каждый из них одной рукой держал рюмку, а другие, соединенные, прятались под скатертью. Странно.
По тарелкам разложили студень, салат оливье, селедку под шубой, свежие овощи и грибную икру. Андрея всегда поражал обычай русских застолий — каждому валить закуски из салатников в индивидуальную тарелку. Стоило ли шинковать продукты отдельно? Можно было смешать их в одном тазике.
Плавно подкатили ко второму тосту, и опять все выжидательно посмотрели на него. Пора Маринкину руку просить? Андрей поднялся.
— Дорогие Анна Дмитриевна и Игорь Сергеевич! — («Покойницу-то поминать, оказывается, отметим, проще, чем свататься. Точно перепутаю: жениться и выйти замуж»). — Мы с Мариной долго думали и решили… то есть думать-то нечего было… — («Не то несу».) — Словом, мы хотим…
— Пожениться, — подсказала Марина.
— Верно! — («А что дальше-то? Благословения просить? Глупость какая, икону еще целовать заставьте!»)
— Проси моей руки у папы с мамой, — хихикнула Марина, которую забавляло волнение Андрея.
— Одной руки мне будет мало. — Андрей благодаря Марининой помощи-насмешке сумел собраться. — Анна Дмитриевна, Игорь Сергеевич, отдайте мне свою дочь целиком! Я буду о ней заботиться, холить и лелеять. Кормить, выводить на прогулки, следить, чтобы дважды в день чистила зубы и не ковыряла пальцем в носу…
Последние уточнения, очевидно, были напрасны. Юмор в подобную минуту не приветствовался. Будущие тесть и теща слегка нахмурились. Андрей быстро отгреб назад, в патетику:
— Я очень люблю вашу дочь, и она меня. Маринка, скажи!
— Безумно! От него такие чудные детки выходят. Правда, Петечка?
Петечка высосал свое молоко и запустил бутылочкой в салатник с грибной икрой. Мария Ивановна быстро вытащила посторонний предмет из закуски, салфеткой убрала со скатерти разбрызгавшуюся грибную массу. Анна Дмитриевна локтем толкнула мужа в бок: не молчи, говори что-нибудь, ведь это твоя идея устроить сватовство.
Но Игорь Сергеевич решительно не знал, что говорить! Он поднялся, заморгал и уставился на Андрея. Они стояли в противоположных концах стола и смотрели друг на друга, как два барана (сравнение, пришедшее в голову Анне Дмитриевне).
Марина, из которой ирония била ключом, посоветовала:
— Самое время объявить о приданом.
— Помолчи! — приструнила ее мама.
— Спасибо! — зачем-то поблагодарил Игорь Сергеевич. — Мы рады и согласны! — Понял, что говорит не то (надо бы подчеркнуть ценность дочери, не залежалый товар, Андрей должен прочувствовать ответственность!), но из-за волнения его мысль бросило в неделикатность. — Несмотря на то, что у вас ребенок, мы все-таки надеемся…
Игорь Сергеевич растерянно замолчал, получив под столом тычок от жены.
— Да пожелайте молодым счастья! — не вынес мужской пытки Семен Алексеевич.
— Счастья! — вскочила Анна Дмитриевна, протянула в центр фужер с вином, призывая чокнуться. — И долгих лет совместной жизни!
Все встали, чокнулись и выпили. Покончив с официальной частью, компания расслабилась, третью выпили за родителей жениха и невесты, четвертую — во здравие Семена Алексеевича, чтобы вдовство не показалось ему тяжким, пятую — за исполнение желаний Марии Ивановны…
Когда доедали горячее (баранину с чесноком, а для постящихся — соте из баклажан с болгарским перцем, но постящихся не оказалось, хотя соте удалось), уже окончательно разделились по интересам и по половому признаку — у женщин разговоры о семейных проблемах, у мужчин — о высокой политике.
Марию Ивановну опечалили слова Марины, которая в ответ на вопрос, какая будет свадьба, ответила:
— Никаких пафосных торжеств! Распишемся, и ужин в кругу семьи.
Мария Ивановна рассказала, что прежде старалась делать покупки по выходным, чтобы по дороге в магазин постоять у ЗАГСа и посмотреть на невест в свадебных платьях. Они были волшебно прекрасны, как сказочные принцессы. Глядя на них, понимаешь, что жизнь прекрасна, коль существует в ней подобная красота. И уже собственные невзгоды не кажутся трагическими, отогреться можно и у чужого очага. Единственный шанс в жизни одеться принцессой! И ты от него отказываешься, Марина?
Но Марина считала, что свадьба — мероприятие для друзей и родни. Жених и невеста сидят болванчиками и вынуждены периодически прилюдно целоваться под пошлое «Горько!».
Петя тер глазки, хотел спать. Мария Ивановна вышла уложить его в другой комнате.
Анна Дмитриевна спросила дочь:
— Мария Ивановна не была замужем?
— Никогда! Ей такая судьба досталась! Сначала парализовало ее прабабушку…
Анна Дмитриевна сочувственно покачала головой, когда дочь закончила рассказывать. И шепотом спросила:
— А у Марии Ивановны с Семеном Алексеевичем… Глупость, конечно, человек только с кладбища…
— Ты заметила? Мне тоже кажется, но Андрей говорит — ерунда.
На обратном пути машину вела Марина, ввиду предстоящей беременности спиртного в рот не бравшая. Чего нельзя сказать о женихе, который регулярно прикладывался к рюмке. Но это мы ему запретим! Не хватало пьяного зачатия!
Идея со свадьбой запала Марине в голову. Когда остались одни, предложила Андрею:
— Может, устроить банкет человек на тридцать или пятьдесят? Меня на работе не поймут, и друзья обидятся. Что мы как партизаны-подпольщики?
«Во что свадебка выльется?» — первое, о чем подумал Андрей, и скривился. Влезать в долги, имея смутную финансовую перспективу?
— В США, между прочим, принято родителям невесты оплачивать свадьбу. — Марина вполне могла пустить вход свои сбережения.
— Калым по-американски?
Хотя Андрей не ответил положительно, Марина размечталась:
— А Петечку оденем в кружевной чепчик и длинное-длинное платье с воланами…
— Он, между прочим, мальчик! Какое еще платье?
— До середины девятнадцатого века и даже позже мальчиков в детстве наряжали как девочек. На семейных фотографиях Рузвельтов будущий президент до семи лет щеголяет в симпатичных платьицах!
