Игорь Шенфельд - Исход
Дальше пошла — труба. Жить стало не на что. Воспалением легких заболел Костик. В поликлинике потребовали денег за рентгеновский снимок. Денег не было. Костика отправили домой. Лечили кое-как в домашних условиях благодаря немногочисленным сердобольным соседям, дававшим то мази на растирку, то домашней сметанки, то меда немножко. Из квартиры, где они селились, их выгнали за неуплату. Они переселились в пустующий, заброшенный барак без окон, с протекающей крышей. До них тут жили какие-то кочевники, которые куда-то подевались, оставив после себя самодельную печку-«буржуйку» из железной бочки и черно-белый телевизор «Рекорд». Телевизор еще работал, и благодаря этому семья была в курсе городских и всероссийских новостей. Удивительное дело: дом был заброшен, а провода к нему вели со столба, и были под напряжением. Так что не только телевизор у них работал, но и бесплатная электроплита функционировала, которую Федор притащил с мусорки и отремонтировал. Федор много бегал теперь по городу в поисках хоть какого-нибудь заработка. Из телевизора Федор узнал однажды, что в районе Кировского проспекта (бывшей Немецкой улицы, как объяснил Аугуст), горят ночами дорогие автомобили (Немецкую улицу стремительно заселяли «новые русские», выкупая целые дома — с подъездами и дворами). Озаренный новым, капиталистическим мышлением, Федор отправился в центр города, подежурил возле дорогого автомобиля, дождался хозяина и предложил за небольшие деньги охранять ночью эти самые автомобили. «Сейчас прозондируем», — сказал хозяин машины и куда-то позвонил по мобильному телефону. Приехала милиция, и Федора забрали. Двое суток от него добивались имен сообщников: решили, что это бизнес такой у Федора — новых русских «разводить». Хорошо еще, что пока Федор сидел в КПЗ, еще три машины сгорели. Убедившись, что он просто посторонний дурак, а не ночной предприниматель, Федора отпустили. Бизнес Федора сорвался. И хорошо что так. Потому что по тому же телевизору сообщили вскоре о перестрелке с убитыми возле парка Липки: это как раз у кировского проспекта. Предполагалось, что две группировки поджигателей делили там сферу влияния. «Погиб случайный прохожий», — сообщили в новостях. Случайный! А если бы Федор там неслучайно находился! Людмила теперь уже боялась любых предпринимательских инициатив мужа. Даже когда он, надев тельняшку, пошел наниматься кем угодно в управление речного флота — она и то была против. Но Федор вернулся ни с чем: речной флот стоит у причала, сказали ему, и в военных моряках не нуждается. Но все же Федору повезло: какой-то лысый хрен с большим носом, сидящий в соседнем кабинете и играющий в карты сам с собой на компьютере, оглядев его с головы до ног, предложил зайти через неделю вот по этому адресу — и дал визитку. Федор пошел по этому адресу и там ребята блатного вида взяли его рулевым-мотористом на катер-люкс с тремя каютами. Команда состояла из двух человек, и помимо Федора в ночные каботажные рейсы по Волге ходил еще бармен-распорядитель-ублажитель клиентов. Федор смеялся: «Натуральный «Эх, прокачу!» из Ильфа-Петрова»: плавучий бордель. Платили Федору мало, нерегулярно, черными, рублями, а не долларами, работал он преимущественно ночами, Людмила нервничала, боялась, что они столкнутся с каким-нибудь теплоходом, или с браконьерами в темноте и затонут, или что пьяные клиенты начнут стрелять, или шлюх своих утопят, а Федору потом отвечать придется, или еще что-нибудь страшное случится, но деваться было некуда: этот доход, каким бы ненадежным и нечистым он ни был, все равно являлся спасением для семьи. Сама Людмила все школы обклеила объявлениями о репетиторстве, и несколько родителей даже приходили, но увидев жалкое, вертепного вида жилье Ивановых-Бауэров, исчезали навсегда. Так что репетиторствовала Людмила исключительно с собственными детьми. Ненависть последних к школе продолжалась, они с нетерпением ждали конца учебного года. Костик постоянно возвращался из школы с синяками на теле, или в изодранной одежде. Аня доложила, что у третьеклашек игра такая процветает: куча-мала называется; как будто все валятся в кучу и борются, но сначала решают по секрету, кого под видом кучи-малы «рвать» будут. Костю, как чужака, «рвали» чаще других. Людмила никак не могла решиться забрать детей из школы и учить их самостоятельно. Все-таки она была учителем, воспитанным на советском принципе обязательного школьного образования и на заветах дедушки Ленина: «Учиться, учиться и еще раз учиться!».
«Как же можно стать настоящим гражданином своей страны без школы?!», — вопрошала она. Федор уверял ее, что с такой школой, какая тут началась, можно стать только бандитом или проституткой. Его слова чуть не стали вещими: в бандиты подался добрый, нежный Костик. Вдруг он стал ходить в школу без сопротивления. Это было странно. Спустя несколько дней Анечка сообщила, что их Костик якшается с шестиклассниками, с ними вместе прогуливает уроки и играет в какую-то «секу».
Оказалось, что шестиклассники взяли маленького Костика в свою банду — оказали ему такую честь; одноклассникам запретили даже пальцем его трогать, а самого Костика научили играть в карты. Родители всполошились, но Костик все отрицал: якобы, он просто подружился с шестиклассником Пузырем, и тот учил его на большой перемене какие бывают карты, и ничего такого плохого они не делают, а Анька — ябеда и врунья… Зато, похвастался Костик, теперь его в кучу-малу никто не назначает на «рванье», и одежда его всегда цела: потому что все Пузыря боятся, а ему, Костику Пузырь теперь — друг. Людмила потребовала, чтобы Костик пообещал ей не играть больше в карты с Пузырем и шестиклассниками, и Костик кивнул, отводя глаза. Людмила была очень, очень обеспокоена, ей было не по себе. Хорошо, что закончился этот ужасный школьный год, наконец. Но хотя учебный год и завершился, а драматические приключения Костика продолжились. Он убегал на улицу играть с новыми приятелями, и все та же Аня снова засекла его однажды в компании шестиклассников. Допрос ничего не дал: «Мы играем в спецназ. Бегаем, учимся прыгать через заборы и лазить на ровные стены: очень интересно», — это все, что рассказал родителям Костик. Куревом или спиртным от него не пахло: уже хорошо. Может быть она зря так паникует, подумала Людмила.
И вдруг Костик перестал выходить из дома. Напрочь. Пришли какие-то послы с улицы, спросили его. «Скажи, что меня нет дома», — попросил Костик мать, и глаза у него были затравленные. Послы ушли, и Людмила приступила к следствию. До самого вечера упорствовал Костик и не сознавался чего натворил, но терпение и ласка сделали свое дело: Костик, выросший в атмосфере любви и заботы, не вынес горя, отчаяния и тревоги за него в глазах матери, и рассказал Людмиле все: он проиграл Пузырю много денег в карты, и Пузырь поставил его «на счетчик». Но Костик сказал Пузырю, что денег отдать не сможет хоть со счетчиком, хоть без счетчика, потому что у них дома вообще нет никаких денег. Тогда Пузырь объявил Костику, что по закону полагается Костика убить: именно так караются карточные долги. Или же Костик обязан долг свой отработать. Костик предпочел отработать. Тогда Пузырь отвел его к многоэтажкам, где бомжи устроили себе ночлежку в картонном домике между мусорными баками, дал банку с бензином и приказал пойти к домику, плеснуть на него и зажечь. Костик испугался, что бомжи тогда тоже загорятся и погибнут: они были как раз в домике и уже спали пьяные. Пузырь сказал, что это ему как раз и нужно: один из бомжей — его заклятый враг. Сейчас Костя отомстит за него, за Пузыря, а за это Пузырь простит Косте долг. Или придется убить самого Костика. Прямо сейчас. И тогда Костик пошел и плеснул. Но спички у него все ломались и ломались, и ни одна не зажглась. А Пузырь и другие смотрели из-за дома и ждали когда вспыхнет огонь. А один из бомжей начал стонать и шевелиться, и Костик убежал. А потом, уже из рощи он видел, что около многоэтажек горит огонь. Наверно, это Фистюля поджог: он тоже Пузырю в карты проиграл, и у него тоже денег нет. Теперь сам Пузырь придет за ним, сказал Костик: долг требовать, или убивать… — и он затрясся от ужаса, бросился на топчан и накрылся одеялом с головой. «Он скажет в милиции, что это я бомжей сжег!», — кричал он оттуда в отчаяньи.
Хорошо, что пришел Федор. Ему удалось кое-как успокоить Костика. «Да, — сказал он Костику, — позавчера возле многоэтажек действительно был пожар, и даже машины пожарные приезжали, но никто не погиб — просто там мусор горел… «А насчет долга, — сказал он, — я с Пузырем твоим этот вопрос разрулю, Костя: я сам ему отработаю, не беспокойся. Да он и не заявится больше, не бойся».
— Заявится! — закричал Костик, — обязательно заявится! Он ничего не боится! У него отец знаешь кто? Милиционер! Его отец всеми бандитами командует! Сам Пузырь это сказал…
— Ладно, не трусись: я сам теперь с бандитами работаю. Мои бандиты круче пузыревых бандитов, понял?
