Юлия Петрова - Ничья по-английски. Исповедь эмигрантки
Моя актуальная виза давала мне право сидеть тихо, временами ходить по музеям, тратить свои кровные на еду и напитки, а затем свалить домой, дабы подсобирать деньжат и привезти их в следующий раз. Для того же чтобы легально устроиться на работу, я должна была найти кого-то, кто готов был потратить недели и сотни фунтов на подготовку издевательски запутанных документов. Сперва работодатель должен был доказать Home Office, что искал претендентов на открытую позицию среди англичан или представителей ЕС и что таковых не нашел, тогда как я оказалась лучшей и неповторимой. После этого мне следовало подавать документы на рабочую визу дома и ждать решение несколько месяцев. Если все оборачивалось в мою пользу, я получала привилегию приехать в Англию и работать, но без возможности сменить работодателя. Одним словом, чтобы получить какие-то социальные гарантии, мне пришлось бы стать рабыней. А если бы меня уволили, мне пришлось бы вернуться домой ни с чем. Не трудно представить, какие возможности эксплуатации работников открывались перед нанимателем!..
Все это означало, что мои шансы сделать здесь карьеру близились к нулю. Какой человек в здравом уме стал бы затевать эту бумажную волокиту ради меня? Да он бы просто взял любого, кому не нужно было злополучное разрешение на работу. Я бы точно так и сделала! Вокруг ведь тысячи готовых вариантов.
Я потеряла очко:
2-1!
Мне хотелось плакать. Но я не могла себе этого позволить. Время равнялось деньгам, причем и то, и другое утекало слишком быстро. Моя приверженность честности и легальности оказалась бессмысленной. Однажды, в виде исключения соврав по поводу визы, я теперь была вынуждена врать и дальше, пусть даже против своей воли.
Как говорится, если не можешь изменить ситуацию, измени свое отношение к ней. Это было наилучшим решением. И я продолжила поиски работы — но уже не через агентство, а через частных работодателей.
Старый добрый «Gumtree» предлагал в основном вакансии продавцов и барменов. А я, помимо того что не имела подходящей квалификации, просто не могла представить себя на подобной позиции. Мне не хотелось идти наперекор своему «Я». Во мне еще остались силы гнуть свою линию. В конце концов, я умышленно избрала работу в масс-медиа, посвятив этому занятию девять лет жизни. Может, будь я айтишницей или экономистом, с работой в Англии вышло бы попроще. Но моим призванием оказалась журналистика и все, что с ней связано. Как сказал один философ: «Человек может быть счастлив только тогда, когда занимается любимым делом».
Интересно, впрочем, сколько эмигрантов пожертвовало своими талантами ради выживания?
Я знала таких людей. Кузина моего отца переехала в Америку сразу после развала Союза. Это были времена мафии, безденежья и инфляции. Умная и образованная женщина, она использовала свое еврейское происхождение в качестве «пропуска». Но, несмотря на два высших образования, более 20 лет стажа в качестве бухгалтера и великолепное резюме, она оказалась на работе в доме престарелых. Там она ухаживала за американскими стариками и вытирала блевотину со стен на протяжении многих лет, так и не достигнув никаких продвижений по службе. Тогда как в СССР, если бы он все еще существовал, она бы, наверное, стала начальником отдела.
Я была ребенком новой эры, успевшим пожить и в советское время, и в независимой Украине. Я видела коллапс старой системы и муки рождения чего-то нового. Я знаю горе людей, потерявших все, во что они верили и не знавших, что делать дальше. Мы росли без уверенности в завтрашнем дне и все время боялись. Падали, вставали и снова падали.
Как предрек один политик: «Наш народ будет жить плохо, но недолго!» Поэтому естественно, что многие стремились сбежать на Запад. Они наивно полагали, будто жизнь в Европе будет раем, а не постоянной борьбой за выживание, как дома. Но моя мотивация была иной. Не рай я искала, а просто нормальную жизнь. И все равно реальность дала мне обидную пощечину.
Но я не собиралась сдаваться. Давно, еще в школьные годы, мне довелось обучать детишек английскому дабы подзаработать. Вот и теперь я решила вернуться к репетиторству, разместив на «Gumtree» объявление об уроках русского языка. Десять фунтов за час показались мне честной ценой. В тексте объявления я подчеркнула, что русский — очень актуальный язык, и «девушка с Украины поможет вам в его изучении». Многие британцы частенько наведываются в нашу страну и в Россию, так что спрос был вполне ожидаем.
Тем временем я также нашла на одном из сайтов интересное частное объявление. «Работа секретаря» гласило оно. Основной текст пояснял, что писатель ищет помощь в написании книги. «Требуется отличный английский язык и навыки работы на компьютере». У меня не было опыта в подобном деле, но это хотя бы как-то совпадало с работой журналиста. Я послала свое резюме.
К моему удивлению, ответ пришел уже через три часа. Мужчина, подписавшийся именем Вилли, пригласил меня на собеседование в его дом в Кентоне.
Я не боялась идти домой к незнакомцу. Я просто была безумно рада своему первому собеседованию. Ради этого стоило отправиться куда угодно!
* * *Мой потенциальный работодатель жил в большом доме, спрятанном в неизвестной мне части Лондона. Я блуждала по Кентону минут сорок, ругаясь и чувствуя, что провалила собеседование еще до его начала.
Да и как мне было не потеряться, если Лондон так сильно отличается от Киева? Наши стандартные в-лучшем-случае-пятьдесят-с-хвостиком квадратных метров с тремя поколениями обитателей не шли ни в какое сравнение с хоромами англичан, пусть и купленными в кредит.
Именно поэтому Лондон часто меня дезориентировал. Частные дома, еще дома, много домов… И даже милая, чисто английская традиция давать каждому свое имя нисколько не помогала мне в поисках.
Наконец я нашла нужный дом. И, позвонив в дверь, заметила, как нервно подрагивают мои пальцы.
Открывший мне мужчина выглядел очень старым. Но в прошлом, наверное, он был привлекательным.
— Здравствуйте, — сказала я. — Меня зовут Мария, я на собеседование.
— А, Мария, привет, — сказал он. — Другая девушка только ушла, так что ты вовремя.
Другая девушка? Другая кандидатка? Когда слышишь о соперниках, это обычно выбивает из колеи, но я наоборот — обрадовалась. Это значило, что мое опоздание никто не заметил, и оно, скорее всего, не будет иметь никакого значения.
Мы обменялись рукопожатиями, и я при этом побоялась, что мой древний собеседник может рассыпаться в пыль. Его рука была такой тонкой и сухой!
— Пожалуйста, чувствуй себя как дома, — сказал он, приглашая меня войти.
