Дуглас Кеннеди - Пять дней
— Он будто кость мне бросил, — сказал Дэн мне в тот вечер, когда ему предложили работу. — Дрянной утешительный приз. А заодно избавил себя от угрызений совести из-за того, что уволил меня.
— Это не он тебя уволил, а начальство. Это оно принимало решение о сокращении штатов.
— Да, но грязную работу за них выполнил он.
— К сожалению, это его обязанность.
— Ты его защищаешь?
— Вовсе нет.
— Но ты хочешь, чтобы я туда пошел.
— Я не хочу, чтобы ты работал там, где тебе не нравится.
— Нам нужны деньги.
— Да, нужны. Но мы найдем способ удержаться на плаву…
— Ты хочешь, чтобы я согласился.
— Я этого не сказала, Дэн. Я попрошу в больнице дополнительные часы сверхурочно. Это даст нам еще двести пятьдесят долларов.
— И меня будет мучить чувство вины…
Я ехала по своей дороге. Это проселочная дорога, пролегающая примерно в миле от центра Дамрискотты. Дорога, петляющая по небольшой возвышенности, хотя агент по продаже недвижимости, когда вез нас посмотреть на дом, окружающий ландшафт назвал «холмистой местностью». Однажды я упомянула об этом Бену (мы говорили о том, что торговцы неизбежно приукрашивают свой товар), а он покачал головой и сказал:
— Наверно, будь ты кроликом, ты бы считала, что это «холмистая местность».
Дело в том, что береговая линия пролегала по горбатой возвышенности. И на том участке, с которого открывался чудесный вид на реку Кеннебек, жили юристы и врачи, работавшие в городе. А также один довольно успешный художник, относительно известный детский писатель и владельцы двух строительных компаний, монополизировавшие строительный рынок в этой части штата. Их дома представляли собой солидные, обшитые досками строения — обычно белого или густого красного цвета, — прекрасно ухоженные, стоящие в зелени, с внедорожниками последних моделей на подъездных аллеях. Положа руку на сердце, скажу, что у меня никогда и мысли нечестивой не возникало в отношении людей, которым повезло жить в этих чистеньких, элегантных домах. Положа руку на сердце, скажу, что каждый день, когда я проезжаю мимо этих домов на берегу реки, у меня невольно возникает мысль: «Было бы здорово, если б…»
Если б что? Если б я вышла замуж за богатого местного врача? Или, что более по существу, сама бы стала врачом? Это подспудно всегда меня гложет — и особенно не дает покоя в последнее время, — всякий раз, когда я проезжаю мимо этих завидных домов перед тем, как свернуть к своему куда более скромному жилищу. Неужели каждый человек по достижении средних лет начинает испытывать сожаление? Перед коллегами, перед детьми, перед все больше замыкающимся в себе мужем я всегда надеваю маску оптимизма. Доктор Харрилд однажды (два года назад, на вечеринке, которую организовали по случаю моего сорокалетия, что стало для меня сюрпризом) охарактеризовал меня как «самого оптимистичного сотрудника, который никогда не теряет присутствия духа». Все зааплодировали, я же застенчиво улыбнулась, думая: если бы вы знали, как часто я спрашиваю себя: «А так ли это?»
Напирай на позитив, отметай негатив, не падай духом, отвергай все, что между. [7]
Раньше отец часто напевал мне эту песенку, ибо в тот умопомрачительный период, что зовется отрочеством, я нередко поддавалась унынию. Правда, учитывая, сколь часто я слышала в его исполнении эту задорную песенку, я подозреваю, что таким образом он заглушал в себе непреходящее чувство сожаления. Доктор Харрилд, однажды услышав, как я мурлычу себе под нос эти строки в ординаторской, сказал:
— Кому-кому, а уж тебе-то незачем говорить это себе.
Доктор Харрилд. Он тоже всегда пытается мыслить позитивно и искренне быть добрым. И пример его доброты — поездка, которая предстоит мне на выходных. На конференцию рентгенологов в Бостоне. Ну да, до Бостона всего лишь три часа езды на машине. То есть меня посылают не в такие завидные города, как Гонолулу или Сан-Франциско (которые я мечтаю однажды посетить). И все же последний раз я была в Бостоне… бог мой… должно быть, два года назад. На Рождество. Мы поехали туда с Беном и Салли за покупками. Посмотрели даже спектакль «Король Дев», который давала гастролирующая труппа. На ночь остановились в довольно приличном отеле близ площади Копли. Город был запорошен снегом. Освещенная праздничными огнями Ньюбери-стрит выглядела как в сказке. Бен и Салли были так счастливы, и я безумно радовалась за них. Пообещала себе, что найду деньги и начну путешествовать, буду выбираться куда-нибудь каждый год, ведь жизнь с ревом проносится мимо, и если я хочу увидеть Париж, Рим или…
Потом, через несколько месяцев, Дэн потерял работу. И осуществление мечты было отложено на неопределенный срок.
И все же спасибо доктору Харрилду. Он подарил мне полностью оплаченную поездку в Бостон. Мне выдали деньги на бензин. На две ночи в отеле. Даже $300 наличными на расходы. На самом деле это доктора Харрилда пригласили на съезд рентгенологов, но его старший сын в воскресенье играл футбольный матч, а он хотел, чтобы от нашей больницы кто-то был на конференции, и, когда я выразила беспокойство по поводу того, что мне не по рангу (то есть я не врач) представлять нашу больницу, он отмахнулся от моих сомнений, заявив:
— О рентгенологии ты наверняка знаешь больше любого врача из тех, что будут там. И вообще, ты заслужила поездку за счет больницы, да и несколько дней отдыха от повседневной суеты тебе не помешают.
Может, таким образом он дал мне понять, что слышал о моих семейных «делах»? Вообще-то, ни в больнице, ни в городе я старалась никому не рассказывать о неприятностях Дэна — в этом плане я была крайне осторожна. Однако маленькие больницы и маленькие города полнятся слухами.
Не то чтобы доктор Харрилд был падок до сплетен. Но он был прав, говоря, что мне необходима передышка — пусть и короткая, всего на семьдесят два часа. Смена обстановки и все такое. К тому же… эта мысль пришла мне в голову несколько дней назад и ошеломила меня… впервые с тех пор, как родились Бен и Салли, я собиралась уехать куда-то одна.
Я сама позволила себе застрять на одном месте.
Но уже завтра я буду в дороге. Одна. И даже если я уже видела этот город и от него рукой было подать до места, которое я называла своим домом, путешествие есть путешествие. Временное избавление от проблем.
Я свернула на подъездную аллею. Косые лучи необычайно яркого осеннего солнца отражались от новой крыши нашего дома — двухэтажного, несколько приземистого, обшитого сероватой вагонкой. Я предпочла бы, чтобы обшивка была темнее, но местный маляр сказал, что обновление всего фасада (а его требовалось освежить) обойдется в девятьсот долларов, а такой суммы у нас не было. Еще я хотела бы благоустроить заросший участок земли перед домом площадью в пол-акра. Зато за домом рос восхитительный дуб, который в этот самый момент пылал, как жар-птица, в своей осенней красе. Иногда я думаю, что именно из-за дуба мы купили этот дом — приобретая его, мы знали, что это для нас временное жилье: вот подремонтируем дом, продадим и в конце концов переселимся в более приличное место.
