Артур Хейли - Окончательный диагноз
– А вы порядочный лгун. – Старик явно наслаждался ситуацией. – Ты спрашиваешь, Дениз, зачем я состою в опекунском совете больницы? Да потому, что я реалист и практик. Что-либо изменить в этом мире я уже не могу, а вот служить неким регулятором равновесия я еще в силах. Я знаю, многие считают меня ретроградом, человеком, мешающим прогрессу.
– Разве вам кто-нибудь это говорил, Юстас? – воскликнул Ордэн.
– Разве обязательно говорить об этом? – И Суэйн не без злорадства посмотрел на председателя попечительского совета. – Я знаю только одно: каждому делу нужен тормоз, этакая сдерживающая сила. Не станет меня, сами начнете искать кого-то другого.
– Вы говорите глупости, Юстас. Наговариваете на себя бог знает что. – Ордэн Браун тоже решил поиграть в откровенность. – Вы сделали немало хорошего здесь, в Берлингтоне.
Старик вдруг словно съежился и стал меньше в своем кресле.
– Знаем ли мы истинные мотивы своих поступков? – А затем, подняв голову, сказал:
– Разумеется, вы ждете от меня немалых пожертвований на все это ваше строительство?
– Откровенно говоря, мы надеемся на ваш обычный взнос, – смиренно промолвил Ордэн.
– А если я дам вам четверть миллиона, это вас устроит? – неожиданно сказал Суэйн.
О'Доннел услышал, как у Ордэна перехватило дыхание от неожиданности.
– Не стану скрывать, Юстас, – наконец проговорил он. – Я потрясен.
– Не стоит. – Старик задумчиво вертел в руках рюмку. – Правда, я еще не решил окончательно, но подумываю сделать это. Скажу вам точнее недельки через две. – Вдруг он резко повернулся к О'Донеллу:
– Вы играете в шахматы?
О'Доннел отрицательно покачал головой.
– Играл когда-то, еще в колледже.
– А мы с доктором Пирсоном частенько Играем в шахматы, – сказал Суэйн. – Вы с ним знакомы, разумеется? Он пристально посмотрел на О'Доннела.
– Да. И довольно близко.
– А я вот знаю Джо Пирсона очень давно. Знал его еще до того, как он начал работать в здешней больнице. – Он произносил слова медленно, словно вкладывал в них особый смысл. – Я считаю его одним из самых знающих врачей нашей больницы и надеюсь, что он еще многие годы будет возглавлять свое отделение. Я безоговорочно верю в его опыт и знания.
“Вот оно что, – подумал О'Доннел. – Это ультиматум мне и Ордэну Брауну как председателю опекунского совета больницы: хотите получить четверть миллиона, руки прочь от Джо Пирсона”.
Позднее, когда они втроем ехали в машине, после долгого молчания Амелия наконец сказала:
– Ты думаешь, это серьезно – эти четверть миллиона?
– Вполне, если он не передумает, – ответил Ордэн Браун.
– Мне кажется, тебя предупредили? – сказал О'Доннел.
– Да, – спокойно произнес Ордэн, но не стал далее обсуждать этот вопрос.
О'Доннел мысленно поблагодарил его за тактичность. Пирсон – это, по сути дела, его, О'Доннела, проблема. И Ордэну не стоит ломать над этим голову.
Они высадили О'Доннела у отеля, где он жил. Прощаясь с ним, Амелия вдруг сказала:
– Да, кстати, Кент, Дениз не разведена, но живет отдельно от мужа. У нее двое детей школьного возраста, и ей тридцать девять лет.
– Зачем ты ему все это говоришь? – удивился Ордэн.
– Потому что он хочет это знать, – улыбнулась Амелия. – Надо быть женщиной, чтобы понимать это, милый.
“Действительно, почему она решила сказать мне это?” – раздумывал О'Доннел, стоя на тротуаре перед отелем. Возможно, она слышала, как, прощаясь, Дениз Квэнтс дала ему свой телефон и просила позвонить, как только он будет в Нью-Йорке. О'Доннелу вдруг пришла в голову мысль, что, пожалуй, ему не следует отказываться от поездки в Нью-Йорк на предстоящий съезд хирургов. И снова вдруг вспомнилась Люси Грэйнджер. Он вдруг почувствовал легкое чувство вины перед ней. Он направился к дверям отеля.
– Добрый вечер, доктор О'Доннел, – вдруг услышал он и, обернувшись, увидел молодого хирурга-стажера Майка Седдонса, а рядом с ним миловидную брюнетку, лицо которой показалось ему знакомым.
– Добрый вечер, – ответил он, вежливо улыбнувшись, и отпер собственным ключом стеклянную дверь отеля.
– Он чем-то расстроен, – сказала Вивьен Лоубартон.
– С чего ты взяла, детка? – весело воскликнул Майк. – Когда взбираются так высоко, как он, я думаю, все невзгоды остаются позади.
Молодые люди только что вышли из театра, где смотрели довольно удачный спектакль. Во время представления они много и с удовольствием смеялись и держались за руки, как настоящие влюбленные. Майк пару раз клал руку на спинку кресла и, словно невзначай, касался плеча Вивьен. До спектакля они успели пообедать в ресторане и наговорились вдоволь. Майк расспрашивал ее, почему она пошла в школу медсестер. Она сказала ему, что серьезно обдумала этот шаг, и он поверил. Что-что, а характер у этой девушки есть.
– Если я что решила, то непременно сделаю, – подтвердила Вивьен.
Майк думал, глядя на профиль девушки: “Только не теряй голову, парень, ничего серьезного, простое увлечение”.
– Пойдем через парк, – предложил он, коснувшись руки Вивьен. – Ну вот, я так и знала! Старая песня, – засмеялась она. Но почему-то не стала противиться, когда он увлек ее через ворота парка в темноту аллеи.
– Я знаю сколько угодно старых песен, хочешь услышать еще одну? – пошутил он.
– Какую, например? – Несмотря на полную уверенность в себе, голос ее дрогнул.
– Ну, вот эту… – И, взяв ее за плечи, Майк повернул ее к себе и крепко поцеловал в губы.
Вивьен почувствовала, как забилось сердце, но уверенность в себе все еще не покидала ее. Майк Седдонс нравился ей. Она уже знала это. И когда он снова поцеловал ее, она охотно ответила на его поцелуй. Майк привлек ее к себе.
– Какая ты красивая, – прошептал он. – Милая, милая Вивьен…
Их губы снова встретились. Не думая больше ни о чем, Вивьен в порыве безотчетной нежности прильнула к нему.
Вдруг резкая обжигающая боль в колене заставила девушку громко вскрикнуть.
– Что, что с тобой, Вивьен?
– Нога, колено, – простонала она. Боль то утихала, то снова накатывалась какими-то волнами. – Майк, моя нога! Мне надо сесть. – Она вся сжалась от боли.
– Вивьен, если тебе неприятно, что я… – начал было Майк.
– О, Майк, поверь мне, я не притворяюсь. Мне очень больно…
– Прости, Вивьен…
– Я знаю, что ты подумал. Но это правда, Майк.
– Тогда объясни мне, где болит. – Это говорил уже врач. – Покажи.
– Вот здесь, в колене.
– Спусти чулок. – Опытными пальцами хирурга он осторожно ощупал ее колено. – Раньше бывали боли?
– Однажды, но не такие сильные, и все сразу прошло.
– Как давно?..
