Андрей Шляхов - Доктор Данилов в Склифе
— Доктор, так вы еще и скрипач?! Фантастика!
— Что тут удивительного? — Данилов сделал глоток кофе. — Разве мало врачей в детстве учились в музыкальной школе?
— Удивительно совпадение. Я, представьте себе, тоже скрипачка. Домашняя, разумеется. Кстати, меня зовут Ольга Николаевна.
— Владимир Александрович, — представился Данилов.
Врачи всегда представляются по имени-отчеству. Привычка.
— А вы какую музыкалку заканчивали?
— Тридцать четвертую, теперь она имени Нейгауза.
— Знаю такую, — кивнула Ольга Николаевна. — Даже была у вас лет десять назад на фестивале молодых пианистов, болела за подругу. По жизни мы вечно спорили на тему – что лучше, скрипка или фортепиано, но на концертах всегда поддерживали друг друга.
— Кстати, сам Брух был неплохим пианистом, но предпочтение отдавал скрипке, — блеснул эрудицией Данилов. — Считал ее более мелодичной. А вы где учились?
— В первой.
— О! Так вы принадлежите к музыкальной элите! — улыбнулся Данилов.
Музыкальная школа номер один, носящая имя композитора Прокофьева, традиционно считалась лучшей в столице. Впрочем, не исключено, что и во всей стране.
— Я вас умоляю! — рассмеялась Ольга. — Не издевайтесь, пожалуйста. Что может делать музыкальная элита в первой травме Склифа?
— То же, что и во второй, — лечить.
Зазвонил телефон – вестник беды, и посиделки двух скрипачей за чашечкой кофе закончились. Ольга Николаевна побежала мыться для операции, а Данилов вернулся к себе в седьмой корпус. Как раз вовремя, чтобы принять очередного «крокодильщика».
Дезоморфин, в народе называемый «крокодилом», в десять раз сильнее морфина и в пять раз токсичнее. Высокая популярность «крокодила» обусловлена доступностью исходного сырья и простотой приготовления раствора в домашних условиях. Зависимость возникает если не с первой инъекции, то уж с третьей наверняка. Средний срок жизни наркомана, употребляющего «крокодил», один год.
— Взяли с улицы, около ночного клуба…
Врач скорой помощи был молод, но держался солидно. Данилов его понимал – сам был таким когда-то.
Схема действий стандартна – зачем вызывать «скорую» в клуб, мешая веселью? Проще вынести обдолбавшегося торчка на улицу и вызвать «скорую» от имени случайного прохожего. Так спокойнее – я не я и лошадь не моя.
Иногда выносили, а вызывать «скорую» забывали или ленились. Тогда поутру «скорая» выезжала на труп.
Данилов пробежался глазами по перечню проведенных лечебных мероприятий, указанных в сопроводительном листе, и, чтобы подбодрить молодого коллегу, сказал:
— Терапию вы провели на уровне. Спасибо.
Коллега зарделся совсем по-девичьи. Данилов расписался в приеме и начал осмотр.
Расспрашивать не стал – какой смысл задавать вопросы наркоману, застрявшему где-то на перепутье между мирами? И так все ясно. Руки-ноги в отвратительных, даже на врачебный взгляд, кровоточащих или покрытых струпьями язвах различной давности, где нет язв – там кровоподтеки, синие, багровые, желтые, лиловые. На тощих ляжках – желваки от инъекций. Так и должно быть, ведь вены парень себе уже «сжег» («крокодил» справляется с этой задачей быстро, за два-три месяца), а теперь вынужден колоть наркотик внутримышечно. Колется, ясное дело, не меньше четырех-пяти раз в сутки.
После осмотра Данилов ненадолго призадумался.
— Хотите отправить его в реанимацию? — прищурилась медсестра Таня. — Не возьмут.
— Нет, просто прикинул прогноз, — ответил Данилов. — Это же жуткое дело, когда в таком возрасте счет идет на недели.
— А по мне – скорее бы они все передохли, наркоши проклятые! — нисколько не стесняясь присутствия пациента, заявила Таня.
Пациент, ощерив в улыбке гнилые зубы, витал в неведомых обычным людям сферах.
— В парке возле дома гулять противно – кругом одни шприцы и упаковки из-под лекарств!
— Мне понятен ваш гнев, Таня. Можно сказать, что я его полностью разделяю. Но вот насчет «лечить – не лечить» согласиться с вами все же не могу.
— Почему? Только не надо про клятву, Владимир Александрович!
— Если врач говорит: «Этого лечить буду, а того нет», он перестает быть врачом. Тоже своего рода наркомания – стоит только начать, а дальше пойдет по нарастающей. — Чтобы не терять время попусту и поскорее отправить отчаянно вонявшего пациента в отделение, Данилов одновременно говорил и заполнял историю болезни. — Сегодня мы не лечим наркоманов, потому что их лечить бесполезно, завтра перестанем лечить дедушек и бабушек, потому что им все равно скоро помирать, послезавтра откажемся лечить всех, кто нам не симпатичен… Улавливаете мою мысль? Нельзя брать на себя полномочия решать, кому жить, кому умирать без лечения…
— Так этот и так помрет, и эдак! — Таня кивнула на безучастного ко всему «крокодильщика». — Двадцать три года парню, мама дорогая!
— Стоит только начать! — многозначительно повторил Данилов. — Пусть высшие силы сами вершат свой промысел, а мы будем делать то, что должны делать.
— Но согласитесь, что от работы надо получать какое-то моральное удовлетворение! — не уступала Таня. — А какое тут может быть удовлетворение?
— Рост профессионализма. — У Данилова пропала охота продолжать разговор.
Таня поняла это и постучала в стену, вызывая санитарку, чтобы отвезти «крокодильщика» в отделение.
— Мне еще минут на пять, — предупредил Данилов, повышая темп письма.
— Отвезем, пока он тут не обосрался, — сказала Таня, — а историю потом отнесу. Пишите спокойно.
Вообще-то больного полагается поднимать в отделение с заполненной историей болезни, но из любого правила существуют исключения.
— Я сам принесу, — ответил Данилов. — Чего вам два раза бегать? Кстати, Таня, такой вопрос – у нас в «отраве» кто-нибудь из врачей музыкой увлекается? В смысле игры на инструментах.
— Увлекается, Ямпольский из реанимации на гитаре играет и песни пишет. Слышали про группу «Склеп генерала»? Он там бас-гитаристом.
— Не слышал.
— Как же так? — искренне удивилась Таня. — Они много играют – в клубах, на фестивалях. Я – женщина темная, от музыки далекая, и то два раза их живьем слушала. А вы что, тоже увлекаетесь?
— Немножко.
— Только голову на подушку положишь, как на тебе! — Появление санитарки Людмилы Григорьевны всегда сопровождалось ворчанием. — Что, этого везти, что ли?
— Нет – меня! — съязвила Таня.
— Тебя везти незачем – пешком дойдешь. — Санитарка подкатила каталку поближе к «крокодильщику».
Пока они с Таней укладывали пациента на каталку, Данилов дописал историю.
