Алина Знаменская - Пока живу, люблю
— У тебя своих дел полно. Не суетись.
Но Вике не хотелось уходить. Ей пришло в голову, что подобные эмоции должен испытывать солдат на войне, попавший во вражеское окружение и после долгих дней и ночей вдруг встретивший своего.
— Ну как тебе хозяин? — спросила Александра, распахнув лоджию.
В комнату ворвался шум улицы. Вика пожала плечами. Что сказать о Максе? Пожаловаться на его бесчувственность? Но что он должен чувствовать к обслуге при живой жене? Сказать, что он загрузил гувернантку по самое некуда? Но до нее с этим вполне справлялась Марина.
— Хозяин как хозяин.
— А девочки?
— Девочки мне понравились, — оживилась Вика, а Александра непонятно чему улыбнулась.
— А по мне так лучше вот это! — Она пнула ногой пылесос. — Вжик-вжик и готово. Ты свое дело сделала. А дети.., они требуют души. Ты им душу распахни, а они туда и плюнут еще.
Виктория не нашлась что ответить. Александра ловко вытирала пыль, грациозно смахивала цветной метелочкой невидимые соринки с предметов на столе.
— А какое у тебя образование? — поинтересовалась домработница.
— Консерватория. Я работала преподавателем в музыкальной школе.
— Знакомо… — снова усмехнулась Александра. — Прошлая нянька у девочек была инженер, а позапрошлая — врачиха.
— И что же случилось? Почему они не стали работать?
— Комплексы! «Как это я, вся из себя такая образованная, буду прогибаться? Тыры-пыры!..»
— А надо прогибаться? — уточнила Виктория.
Александра взглянула на нее с интересом. Как бы оценивая.
— Нет. Прогибаться не надо. Надо играть.
— Как это?
— Так. Строго по Шекспиру: «Вся жизнь — театр». Помнишь? Так вот. Сегодня тебе жизнь дала роль студентки консерватории, ты ее играешь как можешь, ибо она тебе нравится. Завтра досталась роль учительницы музыки. Ты и эту роль стараешься полюбить.
— А завтра мне придется торговать на рынке, — подсказала Виктория.
— Так вот и станешь играть торговку. Играть, заметь, а не становиться ею. Сыграла, сложила роль в сумку, и всего-то. И осталась сама собой.
— А сейчас я должна, значит, играть роль гувернантки?
— А чем плоха эта роль? Постарайся сделать ее привлекательной для себя. А в душе помнить, что гувернантка — это твоя сегодняшняя роль. И чем лучше ты ее сыграешь, тем больше успех. Вот у нас в театре есть одна актриса, она, по-моему, сама не помнит, сколько ей лет. Но выглядит — надо отдать ей должное. Всю жизнь играла аристократок. А тут ей досталась роль бомжихи. Американской, правда, но — бомжихи. Так вот она такой костюмчик себе придумала, так она эту роль свою обжила со вкусом… Зал ее полчаса не отпускает.
— Значит, ты — актриса? — догадалась Виктория.
Александра кивнула и выключила пылесос. Актриса подрабатывает домработницей! Сей факт несколько ошарашил Викторию. Только сию минуту она поняла наконец, что привлекло ее в Александре — глаза с хитроватым умным прищуром, наблюдательные и ироничные. Глаза актрисы.
— Я два раза в неделю прихожу, — охотно рассказывала Александра, двигая мебель. — Это позволяет мне играть на сцене. Мы ведь больные. Хлебом не корми, дай поиграть.
Александра все больше располагала к себе Викторию. Сама от себя не ожидая, Вика выложила новой знакомой свою проблему — предстоял поход с девочками за одеждой, а она не представляет, что им покупать. Александра, не переставая вытирать пыль, вернулась в малую гостиную, влезла на стул и достала из шкафа кипу журналов. Шустро перелистав, она отобрала с десяток и протянула Вике.
— Хозяйка все делает по журналам. У нее своего вкуса как бы.., не хватает, И она, мягко говоря, слизывает то, что придумали другие. И очень неплохо получается. Вот эта гостиная, например.
Александра открыла один из журналов, и Вика увидела фотографию интерьера Марининой малой гостиной.
— Тютелька в тютельку. Даже вазочку такую отыскала. Викторию что-то царапнуло изнутри. Как ни крути, выходит, что она обсуждает свою подругу с ее прислугой?
С другой стороны, без помощи Александры действительно придется трудно. Не будешь же по каждой мелочи беспокоить Марину… Вика принялась листать журналы, отыскивая детские странички.
— Она и одевается по журналам. Вплоть до пуговиц и аксессуаров, — продолжала домработница. — Так старается, бедняжка, соответствовать…
— Соответствовать чему?
— Мужу. И обществу, которое его окружает. Он потомственный адвокат, там несколько поколений фундамент создавали. И манеры, и осанка…
— Напыщенный индюк! — вырвалось у Виктории. Так ей за Марину обидно стало.
— Весьма точное замечание, — согласилась Александра, брызгая водой на цветы. — Но там вся семья такая. Нет, вру. Как и в любой семье — и там не без урода.
— Что, уголовник кто-нибудь? — ужаснулась Вика.
Александра секунду смотрела на нее так, будто собиралась чихнуть, а потом взорвалась смехом.
— Вот было б здорово! — хохотала она. — В семейке адвокатов — уголовник! У тебя, Вика, все в порядке с юмором. Вообще ты мне нравишься!
Наконец она просмеялась и закончила возиться с цветами.
— Нет, просто братец у него — протестант.
— По вере?
— По характеру. То, что в семье — норма, у него вызывает активный протест. Ты еще тут насмотришься, Виктория! Богатые тоже плачут!
Задвинув пылесос в кладовку, на ходу заматывая шарф, Александра умчалась на репетицию.
А завтра была суббота. Насмотревшись журналов мод, Виктория повезла девочек по магазинам. В первом же бутике, куда дети ее притащили, цены подействовали на Викторию подобно шоковой терапии. Ей сразу захотелось выйти на воздух. Но Карина крепко держала ее за руку, а Рената уверенно прошествовала к контейнерам с одеждой. Маринины дети чувствовали здесь себя хозяевами. Как, впрочем, и везде. Усилием воли Виктория заставила себя углубиться в мир детских вещей.
К обеду они вернулись домой, нагруженные детскими тряпками. Когда она понесла хозяину чеки за покупки, у нее громко стучало сердце. Она волновалась, как когда-то давно, на вступительном экзамене в консерваторию.
Девочки уже наряжались у себя в детской, повизгивая от восторга.
— Вот.., мы купили самое необходимое, — промямлила Виктория.
И хоть очень старалась говорить ровно, получилось у нее все же виновато, будто она все деньги потратила на себя.
Хозяин принял протянутый ею чек, покрутил его в пальцах, будто не понимая, что с ним делать, и рассеянно взглянул на Викторию. Он явно был занят своими мыслями, и она его отвлекла. Виктория подавила готовый вырваться наружу нервный вздох. В кабинет влетели девочки.
— Я первая, я первая! — пищала Карина, с силой отталкивая сестру.
