Джессика Кнолл - Счастливые девочки не умирают
Их было семь. Все окончили Уэслианский университет и жили в Нью-Йорке, кроме двух — те подались в столицу. Все девять шаферов Люка были из Университета Гамильтона, кроме его старшего брата, Гаррета, который с отличием закончил Университет Дьюка. Все они тоже проживали в Нью-Йорке. Однажды в разговоре с Люком я посетовала на то, что сразу по приезде в город мы оказались в плотном кольце друзей и так и не узнали подлинный Нью-Йорк с его городскими сумасшедшими и дикими, непредсказуемыми ночами. Мы не искали их, потому что они были нам ни к чему. Просто поразительно, сказал тогда Люк, как ты умеешь превратить преимущество в недостаток.
Нелл и Мони направились в примерочную, чтобы я воочию убедилась, как идеально сочетаются бледно-розовый и темно-синий, а я тем временем откопала в сумочке телефон. Держа его перед собой на уровне подбородка, я пролистала ленту новостей в Твиттере и Инстаграме. Наша директор по красоте подготовила специальный сюжет для утреннего телешоу, в котором предупреждала о неприглядных последствиях чрезмерного использования смартфонов: сыпь в области висков и щек и дряблая «индюшачья» шея из-за постоянно опущенной головы.
Эта девчонка, Спенсер, добавила меня в друзья в Инстаграме. На фотографиях в ее профиле — сплошь незнакомые лица. Ага, она идет на какое-то мероприятие: «Друзья „Пятерых“ в плохонькой забегаловке рядом со „Старбаксом“ в Вилланова. Я на минутку представила себе, как вошла бы туда: строгий кашемировый свитер, изумрудный скарабей на пальце и Люк, излучающий уверенность такой силы, что она каким-то чудом передалась мне. Общество, куда я с таким трудом пробивала себе дорогу, перестало заслуживать внимания. Все эти неудачники, окуклившиеся в своем Мейн-Лайне, в своих домах, где полы — могу поспорить — устланы коврами. Господи. В толпе пробежит шепоток, послышатся возмущенные голоса и удивленные возгласы, имеющие двоякий смысл: „Вы ее видели? Как у нее хватило духу!“ Возможно, там окажется и тип, который после стольких лет все еще полагает, будто за мной интимный должок. До мероприятия оставалось несколько месяцев. К тому времени я, пожалуй, и похудеть успею.
Закрыв Фейсбук, я собралась проверить почту, но тут из примерочной выплыла Нелл, задрапированная бледно-розовым. На ее обнаженной сухопарой спине отчетливо выделялись ребра и ряд узловатых позвонков.
— Класс! — выдохнул Браслет-от-Картье, и не только затем, чтобы точно продать платье.
Нелл прижала узловатые руки к груди, плоской, как тонкая черствая пицца, которой мы завтракали в университете. Я отвела взгляд. Нелл грызет ногти ради спортивного интереса. Истерзанные, обкусанные до крови кончики пальцев слишком явственно напоминают мне о том, сколь непрочны швы, скрепляющие наши тела.
— Если к тебе вломится маньяк, — спросила я посреди очередной серии „Закон и порядок“, — чем ты собираешься выцарапывать ему глаза? Своими культяпками?
— Надо бы купить ружье. — Не успела она договорить, как голубые глаза тревожно сверкнули, но было поздно: слова вылетели прежде, чем она спохватилась. — Прости, — смущенно извинилась она.
— Не извиняйся. — Я взяла пульт от телевизора и прибавила громкость. — Не стоит отказываться от сарказма ради „Пятерки“.
— Ани, это голое платье! — жалобно прохныкала Нелл, однако она залюбовалась на отражение своей открытой спины в зеркале и на то, как незаметен переход между платьем и ее собственной гладкой кожей на пояснице, как раз над драгоценной попкой, оцененной в неназванную сумму, так что невозможно было определить, где заканчивалось платье и начиналась Нелл.
— И мне придется стоять с ней рядом? — Мони отдернула занавеску примерочной. Она навеки обречена подлизываться к Нелл. Дурочка не понимает: Нелл не нужно, чтоб ей лизали задницу.
— Тебе очень идет этот цвет, Мони, — пропела я, когда Нелл пропустила лесть мимо ушей. Я никогда не устану тыкать Мони носом в то, что лучшая подруга Нелл — я, итальяшка без роду и племени, а не она, принцесса из зажиточного Коннектикута.
— Я же не смогу надеть бюстгальтер, — заныла Мони.
К ней тут же подбежала Браслет-от-Картье — обвисшая грудь не сорвет продажу! — и принялась возиться с мягким лифом.
— Его можно драпировать как угодно, видите? Подходит для любой фигуры.
В конце концов она соорудила вокруг дряблых сисек Мони нечто вроде повязки для сломанной руки. Мони приподняла края платья, разглядывая себя в зеркало. С каждым ее движением мягкие складки над грудью колыхались, как будто где-то глубоко под ними разорвался подводный снаряд.
— Думаете, остальным девочкам будет к лицу? — не сдавалась Мони. Остальные не смогли прийти и великодушно согласились, чтобы модель платья выбирали Нелл и Мони. Из девяти шаферов Люка трое были холостяками, включая Гаррета, который, разговаривая с девушками, имел обыкновение обнимать их за талию, не снимая при этом солнцезащитных очков с темными стеклами. Ни одна из подружек не собиралась рисковать приглашением на свадьбу, рисковать Гарретом из-за какого-то платья.
— Мне нравится, — равнодушно бросила Нелл. Этого было достаточно.
— Ну, в нем определенно что-то есть, — тут же согласилась Мони, хмуро осматривая себя со всех сторон.
Я опустила глаза на экран телефона, моментально забыв о преждевременных морщинах на шее, когда увидела помеченное красным флажком сообщение с заголовком „ДРЗ ПТРХ ГРФК СЪЕМОК“, и у меня свело живот, пустой, за исключением ложки арахисового масла.
— Черт возьми. — Я открыла сообщение.
— Что там? — Нелл поддернула подол платья выше колена и присматривалась к новой длине.
— Съемки переносят на начало сентября, — простонала я.
— А по старому графику?
— В конце сентября.
— Так в чем проблема? — Нелл наморщила бы лоб, если бы не инъекции ботокса („Это для профилактики“, — оправдываясь, заявляла она).
— Проблема в том, что я жру как свинья. Мне придется голодать, если я хочу прийти в форму до четвертого сентября.
— Ани, — сказала Нелл, уперев руки в бедра объемом восемьдесят сантиметров, — перестань. Ты сейчас и так худышка.
Нелл наложила бы на себя руки, если бы была такой „худышкой“, как я.
— Тебе нужно сесть на диету Дюкана, — встряла Мони. — Моя сестра пробовала. Как раз перед свадьбой. — Мони щелкнула пальцами. — Четыре килограмма за три недели. При том, что она уже носила тридцать четвертый размер.
— О, Кейт Миддлтон тоже сидела на этой диете, — поддакнула Браслет-от-Картье, и мы почтительно замолчали. Надо отдать Кейт должное — в день свадьбы у нее был исключительно голодный вид.
![Фредерик Дар - Глаза,чтобы плакать [По моей могиле кто-то ходил. Человек с улицы. С моей-то рожей. Глаза, чтобы плакать. Хлеб могильщиков]](/uploads/posts/books/148319/148319.jpg)
