Ника Сафронова - Соло на троих
– Да, пойдемте, – поддержала Полина, которой Иркина реплика тоже наверняка не понравилась.
Мы вошли в ГУМ и стали прочесывать все бутики подряд. Мы не вылезали из примерочных. Раздевались и одевались, восторгались и критиковали друг друга.
Ирка определилась первая. Ей действительно очень шло кремовое на тонких бретельках платье до пят. Когда она отдернула штору и вышла к нам, какой-то иностранец восторженно зааплодировал, а потом послал Ирке воздушный поцелуй.
Очень надеясь, что он не понимает по-русски, я сказала:
– Ну все, крендель поплыл.
– Ира! Это лучшее из того, что я на тебе сегодня видела! – исчерпывающим тоном заявила Полина.
– Правда?
– Нет, серьезно – здорово! Даже не примеряй оставшиеся два платья, – горячо заверила я, так как мне самой не терпелось оказаться в примерочной.
Из нее я вышла полностью разочарованная. Если я такая уродина, то почему до сих пор не в кунсткамере? Полине, правда, здесь тоже ничего не подошло. Зато она приоделась в магазинчике по соседству. Итальянские мастера воплотили в жизнь давнюю ее мечту. Выткали серебром на бледно-сиреневом шелке. И сшили из этого абсолютно воздушный наряд.
Я же через час бесплодных поисков уже практически выла. Хождения по магазинам мне хватало минут на 15, максимум на 20. Бдительность моя притупилась, я без интереса передвигала вешалки и перестала внимать советам знающих толк продавщиц.
И тут Ирка откуда-то вынесла платье. Черное, облегающее. С глубоким вырезом на спине. С разрезом чуть ли не от бедра.
– Это что за откровение такое? Может, мне просто в трусах выйти? – возмущенно начала я.
– Вперед! – Ирка силой затолкала меня за ширму. – Не выпущу, пока не наденешь!
Пришлось подчиниться. Я посмотрелась в зеркало. Вроде бы ничего. Не такое уж и открытое. И ноги не страшные. И живота никакого.
Я вышла и сказала:
– Беру!
– Йес! – завизжала Ирка. – Умничка! Золотце!
Она так радовалась, как будто я покупала не платье, а дом на Гавайях. Причем не себе, а ей.
Полина проявила большую сдержанность.
– Тебе идет, – только и сказала она.
Потом мы наспех купили туфли. И поехали стричься, укладываться и раскрашивать лица.
В этом салоне на Гоголевском бульваре я оказалась впервые и, честно говоря, немного побаивалась. Легкая современная обстановочка и выхоленные мастера помогли мне расслабиться.
«Двум смертям не бывать, – подумала я, ловя свое угрюмое отражение, распластанное в кресле, – тем более что одна уже сидит напротив меня».
– Что будем делать? – подошла ко мне особь мужского пола в светло-зеленом халатике.
«Педро мучачас? Это хорошо. Говорят, у них отличное чувство стиля, несмотря на нелюбовь к противоположному полу».
– Не знаю. Посмотрите на меня и скажите сами. Можно с этим хоть что-то сделать?
Он удивленно приподнял брови:
– Вы к себе несправедливы.
Больше он ни о чем спрашивать не стал. Накрыл меня такой же светло-зеленой накидкой. И принялся мягко взбивать мою шевелюру. Внимательно щурясь при этом на отражение. Потом взялся за инструменты и начал стричь. Ножницы легко, словно играючи, бегали по моей голове.
В зеркале напротив я видела Ирку. Она сидела, прикрыв глаза, с мокрыми, зализанными назад волосами. Дама преклонных лет ровняла ей посеченные кончики. Полина находилась чуть дальше. Я только могла рассмотреть, как мастер наматывает ее пряди на крупную щетку и вытягивает их наверх.
Закончив стричь, Педро вымыл мне голову. Высушил. Что-то подмазал гелем. Где-то подкорректировал воском. И вот на меня уже смотрела солистка группы «Тату». Та, которая темненькая.
– Ну как? – спросил меня горе-стилист.
– Молодежненько, – отозвалась я.
А про себя добавила: руки бы тебе оторвать!
– Тогда переходим к вечернему макияжу, – торжественно сообщил он, доставая большую пушистую кисточку.
Развернул меня к себе. Щекотно помахал по носу. Чем-то намазал (как я от него узнала, нанес основу под макияж). И начал красить.
Мы измучались с ним на пару, пока все это закончилось. То я моргала, то не так открывала рот.
– Господи, да что ж вы творите? – нервно взвизгивал Педро. – Не дергайте веком!
– Оно само дергается.
– Перестаньте разговаривать! Я не могу провести идеальную линию!
– Мне можно не идеальную.
– Сейчас же замолчите! Или не буду с вами работать вообще!
Наконец, он удовлетворенно отступил от меня на шаг – полюбоваться проделанной работой.
– Роскошно! – похвалил он (скорее себя, чем меня). – Феерично!
Педро взялся за спинку кресла и медленно повернул меня к зеркалу.
Мне стало вдруг страшно. Я закрыла глаза. Сосчитала до трех. И открыла…
Вот это действительно было, как оземь. Все-таки не врут про сторонников однополой любви.
– Класс! – стрельнула я в Педро восторженным взглядом.
– И только? – закапризничал тот.
Я встала. Подошла к сумке. Отщипнула от выделенных мне денег 50 долларов. И вернулась к моему кудеснику.
– Возьмите! Вы настоящий гений! Спасибо вам!
На сей раз Педро, кажется, остался доволен.
– Да ладно, чего уж там… – не вполне искренне засмущался он. – Приходите еще!
– Обязательно! Буду записываться исключительно к вам! – тут я удосужилась, наконец, взглянуть на именной бейдж на его груди. – Исключительно к Кудряшову Валерию!
– Зачем же записываться? Вот вам моя визитка. Там есть номер мобильного…
Я спрятала визитку, еще раз поблагодарила. И мы с Педро расстались, как мне показалось, добрыми друзьями.
К тому времени Ирка уже расплатилась со своей пенсионеркой. Мы вместе вышли в холл и стали дожидаться Полину.
– Классно над тобой поработали! Обалденно выглядишь! – одобрила Ирка мой новый имидж.
Сама она выглядела почти как обычно. Может быть, было чуть больше теней и брови стали потоньше. Даже укладываться не стала, только слегка подкрутила концы.
– Ты тоже здорово похорошела, – сказала я, чтоб ее не расстраивать.
– А Балагура, я видела, себе кокон, как у Золушки, сделала.
– Балда! Понимала бы чего. Это не кокон. Это оригинальная вечерняя прическа. Ты-то почему ничего со своей гривой не сделала?
– Мне другие прически не идут. У меня уши некрасивые.
– Серьезно? Никогда не замечала, – я отвела ее волосы назад и посмотрела. – Да нет, уши как уши. Выдумываешь ты, Чижова!
Тут из дверей зала выплыла третья наша нимфа.
Не знаю, как Ирке, а Поле невероятно шли убранные наверх волосы. Прическа и впрямь смотрелась оригинально. С ней сердцевидное личико Поли заметно преобразилось. Даже нос не казался таким непропорционально большим. Глаза были яркими, как спелые виноградины. Хотя от природы цвет и разрез выразительностью не отличались.
– А вот и я! – воскликнула Полина, явно догадывающаяся о своих метаморфозах.
Мы подошли к ней.
– Браво, Поленька! Ты затмишь всех на сегодняшнем вечере! – сказала я, слегка лукавя (мне-то казалось, что гвоздем программы стану именно я).
Это не помешало мне, тем не менее, склониться к уху Полины и процедить сквозь зубы:
– Кое-кто будет в восторге…
Поля доверчиво рассмеялась, а Ирка, посмотрев на часы, констатировала:
– Половина пятого. Ни туда ни сюда.
Чтобы скоротать временной зазор, мы отправились в «Погребок». Будучи уставшими и жутко голодными, перед бесплатным ужином, тем не менее, решили не наедаться. Просто выпили по чашечке кофе. Потом вспомнили про мужчин, и нам захотелось их заочно поздравить. Поздравление оказалось таким зажигательным, что мы немедленно отметили подписание договора. Еще немного подумав, заказали бутылку шампанского. В честь возрождения былой красоты.
Когда же мы в следующий раз глянули на часы, нам оставалось на все про все ровно пятнадцать минут: заскочить в офис, переодеться, сесть в такси и доехать.
Конечно же мы опоздали. Причем на целых сорок минут. Но секьюрити в белоснежной рубашке оказался настолько любезным, что не стал чинить нам препятствий, напротив, любезно препроводил в зал.
Не знаю, что Лихоборский имел в виду под словами «возможности помещения ограничены», но в этом пространстве можно было потеряться. Народу, правда, тоже было немерено. Все сидели за отдельными столиками, общались между собой. Очевидно, торжественная часть уже закончилась, потому что на эстраде корячился какой-то клоун. Вытаскивал изо рта что-то зеленое. Те, кто сидел ближе, смеялись, остальные не обращали на лицедея никакого внимания.
К нам подошел услужливый юноша.
– Простите, вы из какой фирмы? Я протянула открытку. Взглянув на нее, он кивнул:
– Прошу сюда, пожалуйста.
Пока мы шли, я разглядывала зал. Мне он казался красивым, но не слишком уютным из-за огромных размеров. К тому же освещение было более чем приглушенным. Свет поступал в основном от эстрады да еще от свечей на столиках. Я боялась, этого окажется недостаточным, чтобы среди скопления лиц отыскать Лихоборского.
