Анхель де Куатьэ - Возьми с собой плеть (вторая скрижаль завета)
– Смерти нет… Смерти нет… Смерти нет…
Откуда взялась эта фраза? Что она для нее значила? Зачем она ее повторяла? Этого Катя не знала. Но она знала только одно – это правда. Правда, в которую она верит, даже если все вокруг нее будет свидетельствовать об обратном.
– Что… Что ты говоришь? – прошептал Илья, медленно приходя в сознание.
– Я тебя не могу потерять, – ответила Катя, глядя на Илью. – Ты моя кровь, Илья. Моя кровь. Не люби меня, не надо. Ты только живи, ладно? Мне бы знать только, что ты живешь…
Мне такой странный сон снится, Катя. Второй раз уже… Такой странный… – шептал Илья. – Будто бы я стою на дороге к своей смерти. И она зовет меня, манит, а кто-то держит меня, не пускает. Я бы уже и хотел умереть, а держит что-то.
– Ты, Илюшенька, прими жизнь, как я это делаю. Просто решила для себя – приму ее такой, какая есть. И стало мне легко на сердце, Илюшенька. Ты тоже прими…
– Катя, выручи меня. Страшно мне… Позвони в офис, скажи им, где я. Пусть разберутся. Что-то нехорошо мне… Совсем нехорошо…
– А ты не обманываешь меня, Илья? Ты прости, что я так говорю. Сердцем знаю, что не обманываешь, но ты-то и отучил меня сердцем жить…
– Катя, иди. Слышишь? Иди, позвони. Скажи, что я здесь.
Катя встала, помогла Илье лечь на матрас и позвала охранника.
Дверь открылась, Катя направилась к выходу. На пороге камеры она вдруг остановилась и повернулась к Илье. Тот смотрел на нее уставшими, больными глазами.
– Не я это, Катя. Не я, – прошептал он.
– Я о другом.
– Что?
Катя попросила, чтобы охранник подождал минуту за дверью.
– Там к тебе человек один просится… Чудной.
– Какой человек? – Илья не понял, о чем она говорит.
– Я его не знаю, – ответила Катя. – Просил, чтобы я тебе сказала. Говорит важно. Данилой его зовут. Откуда он? Может, журналист какой? Я сказала, что ничего не знаю и что говорить ничего не буду.
– Данилой?! – Илья напряженно пытался вспомнить, где он слышал это имя совсем недавно.
– Да, вроде бы Данилой. Просил, чтобы я имя его тебе назвала. Сказал, ты все поймешь.
– Нет, не может быть, – Илья покачал головой.
– Чего не может быть?
– Да ерунда. Не может быть. Во сне это… Привиделось. Будто бы Данила какой-то держит меня на той дороге…
В глазах Кати словно бы промелькнуло что-то.
– Хочешь, я договорюсь, чтобы пустили его?
– А сможешь? – усомнился Илья.
– Придумаю что-нибудь.
Ну давай, иди. Главное в офис позвонить, – поторопил ее Илья.
*******
Катя застала Данилу в застекленной комнатке дежурного. Вместе с хозяином помещения они оживленно обсуждали какой-то футбольный матч.
– Нет, ну с этим тренером совсем другое дело! Давно уже нужно было нанять кого-нибудь из… – взбудораженно тараторил дежурный.
– Спасибо, я закончила, – сказала Катя, прервав эту красноречивую дискуссию.
Данила повернулся вполоборота к своему собеседнику, и подмигнул Кате так, чтобы тот не видел.
– Екатерина Сергеевна, ну что? Нужен я? – спросил ее Данила.
– Да, пожалуй… – Катя слегка растерялась.
– Тогда, что ли, к нему идти? – Данила выглядел измученным подчиненным дотошной начальницы. – Когда вам материалы предоставить? Часам к трем?
– Да, если к трем, то хорошо… – сказала озадаченная Катя.
– Тогда, что ли, пусть меня проводят? – продолжал Данила, как ни в чем не бывало.
– Да, пусть… Проводите его, пожалуйста…
– Провожу, провожу! – ответил дежурный. – Пойдем, дружище!
*******
– Илья, здравствуй, сказал Данила, когда дверь камеры за ним закрылась.
– Мы знакомы? – Илья изумленно уставился на своего посетителя.
– Что-то вроде того. Я из твоего сна, – ответил Данила.
– Из моего сна?! Это как?
– Знаю, я бы тоже удивился… месяца три тому назад. Но у тебя нет этого времени, Илья. Помнишь, я тебе про «немую гематому» говорил? Ты сейчас жив только потому, что там тебя Анхель держит.
– Там – это где? – Илья посмотрел на Данилу, как на умалишенного.
– Это что-то наподобие границы миров, – «объяснил» Данила. – Но это правда, Илья. Совсем нет времени.
– А что ты от меня хочешь? – Илья напрягся. – Мне что-то сделать надо?
– Да, надо, – ответил Данила. – Но что – неизвестно.
– А кому известно? – Илья совершенно перестал понимать, что происходит.
– Никому.
– Я все понял, ты моя галлюцинация, – Илья ни то шутил, ни то отшучивался.
– Илья, черт! Я тебе говорю – ты умираешь. Сегодня же умрешь. Ты понимаешь, нет?!
– И что? Спасаться? Как?! – Илья разозлился.
– Две вещи, Илья. Две вещи! Во-первых, ты должен понять, что ты сегодня умрешь. Во-вторых, надо вызвать врача.
У Ильи начался истерический смех. Он не смеялся, он кричал, дышал урывками. Держался за живот и катался на своем матрасе с одного бока на другой. Две вещи, о которых его просил Данила, показались ему взаимоисключающими. Если он понимает, что он сегодня в любом случае умрет, то врача ему вызывать, мягко говоря, бессмысленно. А если вызывать врача, то, видимо, шанс у него есть.
– Мне тогда… Ха-ха-ха!., представителя службы… Ха-ха-ха!, ритуальных услуг… Ха-ха-ха!., вызывать надо! Ха-ха-ха!
Тебе надо отсюда выбраться до того, как ты умрешь, – Данила стал спокойно и внятно объяснять Илье свою мысль. – Анхель считает, что тебя здесь специально заперли. Что тебя здесь Тьма держит, чтобы забрать твою жизнь вместе со Скрижалью. Впрочем, я так не думаю. Мне кажется, что все произошедшее – это лишь стечение обстоятельств, созданных твоей ошибкой…
Человек, допустив ошибку, как бы сбивается с пути. Все обстоятельства оказываются против него. Это – как, когда игрока удаляют с поля за нарушение правил. Если мы сможем выудить тебя отсюда под предлогом лечения, не факт, что врачи тебя спасут. Анхель уверен, что не спасут. Но у тебя будет шанс оказаться там, где, по идее, ты не должен быть. И все может повернуться по-другому. В этом я и вижу шанс.
– Слушай, ты все это серьезно говоришь? – Илья совсем успокоился после своей истерики и внимательно смотрел на Данилу.
– А к тебе часто являлись люди, которые только что беседовали с тобой в твоем сне? – Данила ответил Илье таким же внимательным и сосредоточенным взглядом.
– Так ты говоришь, что я умру. Сегодня? – щемящий холодок пробежал у Ильи по спине. – Что мне сказать врачу?
– Скажи, что у тебя головная боль, что вчера ты сильно ударился головой, что тебя тошнит…
– Скажу, – согласился Илья.
– А я пока попытаюсь что-нибудь по части официального освобождения предпринять, – сказал Данила.
– Катя сейчас позвонит. Моя служба безопасности займется.
– Илья, ты главное про смерть пойми. Анхель считает, что тебе не надо об этом знать. Что если ты это поймешь, то всё – сломаешься. Но я по своему опыту сужу. Я в свое время, когда понял, что вот оно – здесь: получите, распишитесь, то и жизнь как-то по-другому увидел. Каждый, наверное, по-своему это переживает, но… Короче, я сказал, что думал. Надо идти. А ты жди врача, я предупрежу там, что ты в медицинской помощи нуждаешься.
Илья снова остался в камере один.
Вчера он так хотел этого – побыть одному.
А сегодня ему мучительно тяжело от воплощения своей мечты.
Все, прямо как по Оскару Уайльду:
«Если боги хотят наказать человека, они исполняют его желания», – подумал Илья.
Тут он вспомнил перепуганные глаза Кати, ее смятение, ее боль.
Ему так захотелось защитить ее, быть с ней. Он подумал о двух странных людях из сна, которые говорили с ним, как с ребенком. И ему захотелось, чтобы с ним так говорили.
*******
Всю жизнь ИЛЬЯ тащил на себе непомерный груз своей деятельности. Да, его работа была не просто работой, она была именно деятельностью. Всю свою жизнь он что-то кому-то доказывал. Не жил и не чувствовал себя, а только изображал согласие с самим собой. На самом деле, ведь не было этого согласия. Близко не было! Он не знал-то себя толком. А теперь, верно, уже и не узнает никогда. Где уж тут…
Слово «никогда» заставило Илью содрогнуться. Неужели правда, неужели он умрет сегодня. Нет, это как-то странно. Так не бывает. Сейчас жив, а через пару часов – что? Все? И тут он вспомнил мальчика, сбитого его машиной. Его оторопевшие от ужаса глаза, его растерянный взгляд. И голос, тихий, слабый голос: «Как это не вовремя…» Что же он ему ответил тогда? Что?.. Илья силился вспомнить, но не мог.
А мальчик все спрашивал и спрашивал его: «Ты меня убил? Ты?» Илью этот вопрос вывел из себя, он стал раздражаться: «Да какая тебе разница?!» А тот ответил: «Лучше, чтоб ты…» Это показалось тогда Илье глупым, нелепым, легкомысленным. Но сейчас, примеряя эту ситуацию на себя, он вдруг отчетливо понял… Смерть – это кульминация жизни. Важно, каким ты придешь к ней. И то, как умрешь, – это символ.
Кто же это сказал, что счастье человека в том, как умереть? Нет, не так, а: «Счастье пахаря умереть в поле»… Кто же это сказал? Может быть, Сартр? Да, может быть. Или нет, он сам умер за письменным столом, работая над своей книгой, а сказал так кто-то другой. Умереть, занимаясь своим делом. А где было бы хорошо умереть Илье? На бирже? В банке? На производственном совещании на глазах у Ивана Рубинштейна? Нет, все как-то совсем не так. Да и о чем он думает?
