Тим Лотт - Запретное видео доктора Сеймура
Ответа не последовало, однако мы можем предположить, что доктор Сеймур наблюдает за ними из своего чердачного логова. Виктория садится на диван. Внешность у нее обычная, не отталкивающая, она немного полновата. У нее татуировка в виде феникса на предплечье — сделанная, по словам матери, без позволения, после затяжной пирушки с употреблением слабоалкогольной газировки. Несмотря на притворно застенчивую физиономию, которую она демонстрирует в присутствии отца в более поздних сценах, на самом деле она совершенно неуправляема — что подтверждает ее мать. Виктория обладает некоторой бойкостью и живостью характера, что отличает ее от более угрюмого, вечно недовольного брата. Видно, что она несколько неумело пользуется тушью для ресниц и губной помадой, в стиле своей мамы. Мейси — высокий смуглый парень с вьющимися каштановыми волосами — одет в черные брюки и простую красную футболку. Он садится в кресло, стоящее перпендикулярно дивану.
Виктория: Может, сядешь поближе?
Мейси: А ты уверена, что никого нет?
— Входная дверь была заперта на оба замка, значит, мы одни.
— А твой папа не будет против, если застанет меня здесь?
— С какой стати?
— В прошлый раз он вроде был недоволен.
— Он решил, что мы задумали что-то нехорошее.
— Так мы это и задумали.
При этих словах Виктория тянется к Мейси и привлекает его на диван рядом с собой. Он заметно нервничает, но поддается. Несколько секунд они сидят рядом, трогают друг друга, но не двигаются. Затем Виктория наклоняется и начинает неловко целоваться. Мейси отвечает. Они обнимаются и несколько минут целуются — взасос, но в то же время не слишком страстно. Простуженный Мейси несколько раз отрывается, чтобы перевести дыхание. Другими частями тела они почти не соприкасаются, но в какой-то момент Мейси гладит ногу Виктории. После чего отстраняется.
— Пора прекращать, Вики, твои родители придут с минуты на минуту.
На что Виктория притягивает Мейси обратно на диван и снова целует его. Ее рука робко движется по его бедру к промежности. Мейси отстраняется снова.
— Твой отец прибьет меня, если нас застукают.
— Мой отец — душка. [Смеется.] Улыбнешься ему, обнимешь — и он готов на все. Он, бедняжечка, так хочет, чтоб все о нем хорошо думали.
— [Нервно.] Но выглядит он силачом.
— Мой отец не силач. Он слабак.
Мейси улыбается, и они снова обнимаются. На этот раз рука Виктории уже на ширинке Мейси. Почти сразу же мы слышим, как открывается входная дверь, и они отстраняются друг от друга. Несколько секунд спустя в дверях появляется Саманта Сеймур с Полли на руках.
Саманта: Здравствуйте, парочка. Опять недоброе затеяли?
Виктория: Ага, без перерыва, как кролики.
Мейси: Здравствуйте, миссис Сеймур.
Саманта: Здравствуй, Мейси. Вик, папа дома?
При этих словах в дверях появляется Марк Пенджелли. Ему лет двадцать пять, внешность симпатичная, но пресноватая. Он гладко выбрит, черные средней длины волосы тщательно взъерошены. Кожа оливкового цвета, крупный, почти римский нос и полные, чувственно изогнутые губы. Ни у кого не вызовет удивления, что он был и остается безработным актером. На нем легкие светло-коричневые брюки и синяя рубашка с короткими рукавами. Он держит Тео на руках.
Виктория: О, как дела, Марк? А-а, посмотри на Тео. Какой хорошенький!
Марк: Он жутко воняет.
Виктория: Можно, я поменяю ему подгузник?
Марк: Я бы не стал туда соваться, Вик. Ты даже не представляешь, как это может быть страшно. Я все оттягиваю этот момент. И собираюсь еще потянуть.
Виктория: Бедненький, несчастненький.
Виктория встает и начинает суетиться вокруг младенцев. Она берет Полли у матери и садится с ней на пол. Мейси неловко ежится на диване. Несколько минут они болтают о чем-то незначительном, потом Виктория и Мейси объявляют, что поднимутся в комнату Виктории. Виктория отдает ребенка.
Саманта: Смотри, чтобы папа вас не застукал.
Виктория: С папой я как-нибудь разберусь.
Саманта: Знаю, что разберешься. Ты так говоришь, будто это бог весть какое достижение.
Все, включая Марка Пенджелли, смеются. После чего Виктория и Мейси удаляются. Марк Пенджелли и Саманта остаются одни с детьми. Они снова болтают — о подгузниках, о собачьем дерьме в местном парке, о погоде. Тут в двери появляется Гай. Это долговязый парень с мягкой шевелюрой, как у отца. На его лице будто навсегда застыло угрюмое, недовольное выражение. На нем мешковатые джинсы и футболка на несколько размеров больше положенного, с логотипом группы «White Stripes».
— Можно твой мобильный на секунду, мам?
— И тебе здравствуй, Гай. А это наш сосед, Марк. Я думаю, вы уже знакомы.
— Как дела, Марк? Слушай, мне просто SMS надо отправить.
— Боже, что это с вами, дети, что за эсэмэсомания? Скука какая. Ты не лучше Виктории.
— Так можно?
— Какой смысл отбирать у тебя телефон, если я буду давать тебе пользоваться своим?
— Только один SMS, это важно.
— Вряд ли. Придется подождать, пока ты не получишь обратно свой телефон. Осталось всего две недели.
— Мама, пожалуйста. Это правда срочно. Понимаешь, конкурс… там все участвуют.
— Об этом нужно было думать, когда ты превысил лимит, не спросив нас. Я сказала — нет.
— Хорошо. [И себе под нос, но достаточно громко, чтобы все услышали.] Сука.
— Гай!
Гай выходит из комнаты, хлопнув дверью. Марк Пенджелли и Саманта качают головами, смотря друг на друга.
— Что мне делать с этим ребенком?
— Почему вы забрали у него телефон?
— Он звонил по платным номерам — наверно, секс по телефону, — часами болтал по ночам, стали приходить огромные счета. Надо было как-то это прекратить. Мы забрали у него телефон на месяц. Он стонет. Виктория сейчас тоже без мобильного — потеряла, так что хоть уровень фонового шума в доме заметно снизился.
— И ты не накажешь его за то, что он назвал тебя сукой?
— Боже, Марк, иногда меня это просто вообще не трогает. В конце концов, я и есть сука.
— Что ты имеешь в виду?
— Ты знаешь.
— Да, пожалуй.
Наступает долгая пауза, которую нарушает Саманта:
— О чем задумался, Марк?
— Да все о том же.
При этих словах Саманта кладет руку на плечо Марка Пенджелли. В этом жесте скорее нежность, чем сексуальность.
— Она вернется.
[Примечание автора: По словам Саманты, жена Марка Пенджелли Катрина ушла из дома вскоре после рождения сына. Она оставила записку, где сообщала, что совершила ошибку и жалеет об этом. С тех пор Марк Пенджелли ничего о ней не слышал.]
— [Смеется.] Я не хочу, чтоб она возвращалась.
— Ну конечно — хотя бы ради Тео.
— Никому не интересно жить в семье, которая не работает.
— В любой семье случаются проблемы. Даже в нашей.
— Да ладно, Саманта. У вас-то все более-менее в порядке.
— Да уж конечно.
— Что бы это значило?
— Да так, ничего. Знаешь, каково оно с маленькими детьми.
— Да. Но тебе же помогают.
— Да только одно название. Разве это нужно?
— Да. Конечно.
— Есть червонный интерес на горизонте?
— А то. Я же лакомый кусочек. Одинокий отец, безработный с семимесячным младенцем. Как мухи на варенье.
— Марк, я не сомневаюсь, что за тобой ходят толпы женщин. К тому же я слышала, что ребенок для них — это как магнит.
— Я чего-то не заметил. Да и не слишком мне это интересно пока.
— Все еще мучаешься из-за Катрины?
— Все еще не простил ее, если ты это имеешь в виду.
— Ты все еще любишь ее?
— Нет. Я надеюсь, что больше никогда ее не увижу.
— Очень сурово, Марк.
— Но это так! Как можно быть таким дураком, чтоб с ней связаться?
— Все мы ошибаемся.
— Только не ты.
— Не я?
— Разве нет?
На несколько секунд наступает тишина, потом один из младенцев начинает орать, Саманта убирает свою ладонь с плеча Марка и берет на руки Полли.
— Чаю хочешь?
— Конечно, грех отказываться.
— МЕЙСИ! ВИКТОРИЯ! Будете чай с печеньем?
Ответа не слышно, но Саманта отвечает:
— Хорошо. Через пять минут будет готово. Затем они с Марком Пенджелли выходят из комнаты.
Камера выключается.
Сцена вторая: понедельник, 30 апреля, тайм-код 08.45
Нам известно, что дело происходит через несколько минут после того, как доктор Сеймур уехал с детьми в школу, потом на работу. Мы видим, как Саманта Сеймур рыщет по гостиной, очевидно, она что-то потеряла. Через несколько минут она начинает шарить по верхней полке с книгами и достает оттуда пачку «Силк-кат ультра». Берет сигарету, зажигает и скуривает до фильтра. Потом открывает все окна и снова прячет сигареты над книжками. Выходит из комнаты и забирает с собой пепельницу.
Сцена третья: вторник, 1 мая, тайм-код 16.16
Виктория врывается в гостиную, она явно чем-то сильно расстроена. Из-за двери слышен голос Гая, слов не разобрать, но голос сердитый. Очевидно, брат и сестра только что поссорились.
