София Ларич - Анталия от 300 у.е., или Все включено
— Номер?
— Да, да.
— Там.
Он опять взмахивает рукой в сторону корпусов.
— А цифры есть?
Турист вытаскивает из кармана пластиковую карточку-ключ:
— Вот. Я забрал у этой… уборщицы.
Я беру карточку, поворачиваюсь к стойке и прошу Демира проверить номер, выдавленный на ней. Пощелкав клавишами, тот поднимает голову и отвечает, глядя на мужчину:
— This room is vacant now?[19]
Я усмехаюсь:
— That’s what the guy is telling us here. That his stuff is gone.[20]
— What do you mean?[21] — недоуменно переспрашивает Демир. Во взгляде туриста тоже читается недоумение, выдающее его незнание английского языка.
— Как ваша фамилия? — спрашиваю я его, уже догадываясь, что произошло.
— Бобко. — Он сглатывает. — Сергей Иванович, — добавляет он через паузу.
Демир выстукивает на клавиатуре фамилию и объявляет, что турист приехал в отель вчера, остановился с женой в номере двести двенадцатом, и его счет за телефонный разговор равен двадцати лирам.
— Вы ошиблись номером. Вам надо пройти дальше, и все будет.
— Что будет? — испуганно и тихо спрашивает он.
— Ваши вещи. Вы не дошли до своего номера, понимаете? — Я выжидающе гляжу на мужчину. — Рано свернули.
К нам подходит Ильхам, складывая телефон глухим шлепком. Уяснив суть происходящего гораздо быстрее нетрезвого туриста, он просит белл-боя отвести мужчину в двести двенадцатый номер и отдать карточку-ключ горничной, убирающей двести одиннадцатый.
Белл-бой возвращается спустя несколько минут, покрасневший от сдерживаемого смеха. Увидев, что на ресепшене нет ни одного туриста, он разражается хохотом и рассказывает, как перепугалась горничная, простая селянка, когда в номер, уборку в котором она уже заканчивала, влетел мужик и принялся трясти ее за плечи, выкрикивая постоянно какое-то слово на букву «б».
Отсмеявшись, я интересуюсь у Демира, много ли в отеле свободных номеров.
— Да они свободными и часа не будут, — отвечает он. — Сейчас приедут гости из Анкары, а потом немцы. Три комнаты — это все.
Инфококтейль, на который вопреки нашим ожиданиям приходит гораздо больше половины прибывших сегодня туристов, мы проводим все вместе и заканчиваем продавать билеты на экскурсии только в половине восьмого. После этого мы перемещаемся в лобби-бар и спешно составляем списки на завтрашние экскурсии, подгоняемые звонками из офиса. Наконец Ильхам просит белл-боя отправить бумаги в офис и, откидываясь на спинку кресла, шумно выдыхает:
— Да-а-а, денек…
Бебек снимает галстук, с облегчением расстегивает пуговицу на воротнике рубашки:
— А чего Айдын вот так стоял и смотрел, как баба эта выдирает чемодан у водителя?
— А что, ты думал, он подойдет и скажет: «Здравствуйте, я хозяин „Арейона“, это я поменял вам отель»? — угрюмо отвечаю я, перетягивая резинкой свои билетные книжки.
— А вот было бы классно, если бы ты показала на него туристам, когда они начальника требовали.
— Ага. В таком случае я бы вам сейчас из Шереметьево звонила: «Мальчики, долетела нормально. Хорошего вам сезона, спасибо за все!»
— Добрый вечер, ребята!
Мы поворачиваемся на голос и неохотно здороваемся с туристом.
— Мы вот сегодня приехали и… забыли где-то пакет с алкоголем. Как-нибудь найти можно?
— А что было в вашем пакете? — спрашиваю я, не дав Бебеку произнести слова, для которых он уже открыл рот.
— Ну, там виски, шоколадки были. Еще «Бейлис» и «Мартини».
— Сейчас мы посмотрим на ресепшене, — говорит Ильхам и выходит из лобби-бара.
Мужчина остается стоять рядом с нами.
— Да вот, не знаю, как так получилось, — разводит он руками. — Я обычно ничего не забываю, не теряю.
Ильхам вскоре возвращается, держа в руках пакет с надписью «Moscow Duty Free».
— Возьмите, — говорит он. — Постарайтесь не забывать свои вещи, мы не всегда можем найти их вот так просто.
— Ну, ребята, спасибо вам!
Мужчина расплывается в улыбке и поспешно уходит, прижав пакет к груди.
— Мог бы дать хотя бы шоколадку, — бурчит Бебек. — На фиг ты ему сказала, Тамара?
— Мог бы — значит, дал бы. А чужое брать — плохо, — произносит Ильхам.
Иногда, примерно раз в месяц, на него нападает мусульманская праведность.
— Ой, Ильхам, не проповедуй! — морщусь я. — Чужое, видите ли, брать плохо. Может, давай тогда будем честно отдавать деньги за экскурсию каждому туристу, который отказывается? Сто процентов? Или сдавать их в офис?
— Тамара, ты…
Нашу едва начавшуюся дискуссию прерывает очередной турист. Это уже знакомый нам Быстров.
Он пожимает руку Бебеку, потом Ильхаму, и кивает мне:
— Здравствуйте. Присесть к вам можно?
— Конечно, садитесь! — Ильхам отвечает так жизнерадостно, как будто наш стол уставлен яствами и мы отмечаем здесь какой-нибудь юбилей.
Быстров садится, морщась и прижимая ладонь к покрасневшему плечу, и ставит на стол пакет с надписью «Moscow Duty Free». Мы переглядываемся, пряча улыбки.
— Я вот решил вас отблагодарить. Сделали нам номер отличный, море даже видно.
— Ну что вы, это наша работа, — отвечает Бебек, с гордостью поглядывая на нас.
— Дайвинг тоже очень понравился. Инструктор толковый парень такой.
— А кто у вас был? — спрашивает Ильхам, упирая локти в стол.
— Андрей.
— А, да, Андрей молодец. Мы тоже с ним погружались.
— А вы часто погружаетесь? — поворачивается к нему Быстров.
— Нет, всего пару раз ездили, с Тамарой. Она боялась.
— Да ладно тебе. Чего это я боялась? — возмущенно отвечаю я.
— Ну, когда мы вытаскивали под водой эти… Загубники, да?
Быстров оживляется:
— Это, правда, такой непростой момент. Вроде и понимаешь, что ничего страшного не произойдет, на суше же мы легко можем задержать дыхание на какое-то время, но под водой все по-другому.
— А вы, кажется, еще на рафтинг записывались, да? — спрашиваю я Быстрова.
— Да, завтра. А вы не проводите экскурсии, ребята? В отеле только работаете и встречаете туристов?
— Нет, почему, некоторые проводим, — говорит Ильхам. — Может, и завтрашний рафтинг кто-то из нас будет делать. Вы только не забудьте крем от загара взять, а то я смотрю, вы уже обгорели…
— Да вот, сам не заметил, как обгорел. Ну ладно, спасибо вам! Пойду. Поужинаем с женой.
— Вам тоже спасибо! — отвечаем мы хором.
Мы разражаемся смехом, едва Быстров скрывается из виду.
— Слушайте, я подумала, что он отобрал пакет у того мужика!
— Я тоже так сразу подумал, — восклицает Бебек. — Такой, знаешь, Робин Гуд — пришел, все разрулил, справедливость восстановил. Эх, бывают все-таки хорошие туристы на свете. Ну что, пьем сегодня? Чего там нам принесли?
Он тянет руку к пакету, в котором проглядывается квадратная бутылка. Скорее всего, виски.
— Мы пьем, Алеша… — Я указываю пальцем на Ильхама и касаюсь ладонью своей груди. — А к тебе девушка приехала.
— О-о-о, не напоминай! — со стоном отвечает он и роняет голову в сложенные пригоршней ладони. — И почему ей отель не поменяли?
Ильхам поворачивается к нему:
— Подожди, а ты же зацепил какую-то вчера…
— Ну, в том-то и дело! Теперь мне шапка-невидимка нужна, чтобы по отелю передвигаться.
— Нет уж. Скорее, костюм супермена. Не меньше, — усмехаюсь я. — Мы с Ильхамом принесем тебе ужин в ложман, чтобы ты не светился.
— А зачем она тебе вообще нужна, если ты ничего не хочешь? — интересуется Ильхам. — Скажи, что… полюбил другую?
— Ну-у-у… Мало ли. Она же в Москве живет.
Мы с Ильхамом дружно фыркаем, убеждаясь в очередной раз, что наш самарский напарник необычайно расчетлив.
В этот момент бармен, возвращающийся из офиса с подносом, уставленным грязными чашками и пепельницами, кладет передо мной на стол нашу завтрашнюю программу. Я опускаю глаза и сразу замечаю свою фамилию на верхнем листе.
— Вечеринка отменятся, — вздыхаю я. — У меня завтра рафтинг. А утренний трансфер достается… Ильхаму!
Ильхам берет у меня листок:
— Ну, до утра еще знаешь, сколько раз выпить можно?
— Нет, я пас, — отзываюсь я. — С похмелья болтаться целый день в лодке!
03.07, ЧЕТВЕРГ
Я просыпаюсь в пять утра, еще до звонка будильника. Ложман дремлет — его обитатели пребывают пока в другом мире, отдыхая от одного жаркого дня и готовясь к следующему. Но, прислушавшись, я все же улавливаю в его глубине шорохи и приглушенные голоса. Скорее всего, официанты из первой смены собираются в отель.
Моя же смена начнется только в 6:45, но, зная, что заснуть мне уже не удастся, я опускаю ноги на прохладный плиточный пол. В комнате темно, на кровати напротив бугрится сваленная в кучу одежда, в углу чернеет чемодан. Напрягая сонные мышцы, я наклоняюсь к чемодану и вытягиваю из его глубин пропахший сыростью купальник. Натянув его и шорты, выскальзываю из комнаты, киваю охраннику, едва оторвавшему сонную голову от стола, и выхожу в уже подернувшуюся рассветом темноту.
