Стив Мартин - Продавщица
Он кладет ей руки по бокам шеи. Но Мирабель цепенеет. Она говорит, что ей от этого не по себе. Требуется несколько минут, чтобы снять блок, и он отрывается от нее, делает несколько не относящихся к делу замечании и приступает по новой. Они садятся на кровать и — заминка — перепутаница застежек и пуговичек, узкие скрипучие туфли. На этот раз он припадает лицом к ее шее и втягивает в себя ее природное благоухание. Это встречает подобающий ответ — несколько предметов туалета долой.
Они расслаблены. Они не собираются приступать прямиком к совокуплению — прерываются, чтобы поговорить, пошутить, подрегулировать громкость музыки. Накат, отлив, затем вновь подъем. Несколько минут поисследовав ландшафт ее обнаженного живота, Рэй останавливается, чтобы сходить в ванную, и исчезает из виду.
Мирабель встает и методично снимает с себя всю одежду. Затем ложится ничком на кровать и сама себе улыбается. Потому что Мирабель знает, что раскрывает свое самое тайное, свое несравненное достояние.
Тело Мирабель не вычурно. Оно не заигрывает, не зазывает, и от того любители драматических эффектов отправляются искать свой товар на другой ярмарке. Но если взглянуть на него в обрамлении безбрежной кровати или заключить в объятия и манипулировать им в процессе получения удовольствия — это тело явный образчик совершенства.
Рэй входит в комнату и видит ее. Ее бело-розовая кожа кажется подсвеченной изнутри неяркими лампочками. Ее груди торчат в стороны, поскольку она прижалась ими к простыням, и линия тела вздымается и опадает нежными волнами. Он подходит к ней, кладет руку ей на поясницу, помедлив переворачивает ее, целует в шею, проводит рукой по ее ногам и между ними, затем касается ее грудей, затем целует ее рот и ласкает ее вагину, пока та не раскрывается, затем он пьет ее, занимается с ней любовью так безопасно, как только позволяет момент. И она снова думает: как не похоже это все на Вермонт. А затем он поворачивает ее к себе спиной и ложится вплотную к ней. Мирабель, свернувшись калачиком, как зародыш, как жучок, впивает близость его тела как благодатный поток. Утром они просыпаются по разные стороны кровати.
Завтрак
За завтраком — спозаранку, потому что ей надо на работу, — Мирабель превращается в семилетнюю девочку. Она сидит и ждет, пока ее обслужат. Рэй Портер приносит сок, делает кофе, расставляет тарелки и насыпает хлопья. Идет за газетой. Мирабель так несамостоятельна, что ей не помешала бы нянька — держать ротик открытым и кормить с ложечки овсяными отрубями. Она изъясняется однословными предложениями. Рэю приходится заполнять эфир безобидными вопросами — так взрослые пытаются растормошить безразличного подростка. На мгновенном снимке этого утра проступает будущее их отношений, о чем Рэй догадается без малого пару лет спустя.
— Тебе нравится завтрак? — Рэй решает попробовать тему, которая для обоих непосредственно в поле зрения.
— Да.
— Что ты обычно ешь на завтрак?
— Калачик.
— Где ты берешь калачики?
— Там за углом от меня есть магазин.
Полный тупик. Рэй начинает сызнова.
— Ты в прекрасной форме.
— Йога, — говорит она.
— Я люблю твое тело, — говорит он.
— У меня мамина попка. Как два баскетбольных мячика под кожей — так она сама сказала, когда мы давно ездили в поход на машине. — Она хихикает. У Рэя на лице появляется странное выражение, и Мирабель, прочитав этот взгляд, говорит единственную забавную вещь за все утро: — Не беспокойся — она старше тебя.
Он хочет дотянуться до нее, скользнуть рукой за вырез халата, который он ей выделил. Он хочет пережить заново прошедшую ночь, провести рукой по ее грудям, чтобы проанализировать, кодифицировать и удостоверить их точную красоту, но не делает этого. Это будет иметь место однажды вечером, после ужина, и вина, и прогулок, и разговоров, когда соблазнение не подразумевалось, а итог не был предрешен. Его сексуальный двигатель уже пофыркивает и урчит в ожидании их нового свидания.
Либидо Рэя ровно на сутки опережает его разум, и завтра в это же время он вспомнит, что Мирабель стала совсем беспомощной утром и задумается над этим (его ум неповоротлив, когда дело касается женщин — часто он догадывается, что его оскорбили, унизили, использовали, месяцы, а то и годы спустя). Но поскольку он не знает, чего именно ждать от женщин — четыре года свиданий немногому его научили, — то воспримет утреннее поведение Мирабель как должное. Прежде Рей встречался с женщинами решительными, дружелюбными, живыми, честолюбивыми — такие, если им что-то не по нраву, атакуют. Унылая инертность Мирабель затягивает его в умиротворенный уголок, в тихую заводь женской беззаветности.
Он отвозит Мирабель домой, как раз чтобы она успела собраться и опоздать на работу.
Взросление Джереми
Трафарет крепится к усилительной колонке коричневым «скотчем», и Джереми научился равномерно наносить краску одним искусным взмахом кисти. Логотип компании «Усилители Дог-Гон» представляет собой пса, за которым тянутся мультяшные линии скорости, буквы названия располагаются полукругом внизу. Прокрасить тонкие линии скорости непросто; некоторые из ранних работ, до того как Джереми влился в ряды мастеров, были неровными и неряшливыми. Во время работы приходится так скрючиваться, что выдерживать это и не искать другую работу может лишь тот, кому еще нет тридцати. Заработок здесь настолько ничтожен, что хоть печатай на чеке «столько-то вшивых долларов» — никто не станет возражать. Но рабочая одежда Джереми красноречива: его джинсы — все равно, что картины Джексона Поллока[9], а футболки — все равно, что картины Хелен Франкенталер[10]; сразу видно, он работник низовых подразделений искусства.
Его начальник, Чет, идет по цеху, таща на буксире клиента, их слабые приглушенные голоса сквозь штабеля колонок доносятся до чутких ушей Джереми. Он улавливает их мельком и понимает, что клиент, отлично одетый бизнесмен предположительно менеджер рок-группы, пытается заказать тонну усилительного оборудования в обмен на промоушен. Неувязка в том, что Чет хочет за усилители только деньги, а менеджер хочет усилители только задаром. Компромисса нет. Бизнес Чета нахлебался воды и вот-вот пойдет ко дну, просто невозможно отгрузить оборудования на пятнадцать тысяч долларов, и дожидаться плодов несколько месяцев. Менеджер жмет руку и смывается на своем «мерседесе», а Чет стоит и смотрит, как «мерседес» вылетает с парковки через цепной шлагбаум.
Для Христофора Колумба отправка трех парусников стала началом величайшего в жизни путешествия. Для Джереми началом становится вид утопающего Чета, который следит за тем, как машина ценой в сто тыщ удаляется за горизонт по индустриальной улице Пакоимы. Джереми кладет свой пульверизатор и появляется в поле зрения Чета.
— Знаешь, что я думаю?
— Что такое? — кое-как отвечает Чет.
— Знаешь, кто тусуется с рок-музыкантами, когда они едут на гастроли?
— Кто? — спрашивает Чет.
— Другие рок-музыканты.
— И?
— Если с группой, которая работает на нашем аппарате в туре, у тебя есть свой человек, клево прикинутый, как этот чувак… — Он тычет большим пальцем в сторону пыли за «мерседесом». — …чтобы музыканты его держали за своего, спорим, ты продашь куда больше усилков.
— У тебя есть кто-то на примете?
— Я.
Чет оглядывает стоящую перед ним радугу никчемности. Он не видит клево прикинутого бизнесмена, он не видит умелого продавца. Впрочем, он видит того, кто, по его разумению, как раз под стать рок-музыкантам.
— И сколько бы ты хотел с этого иметь? — спрашивает Чет.
— Я мог бы делать это…
Джереми ни разу в жизни не задавали подобных вопросов. Ему всегда сообщали, сколько ему причитается. Он даже не в состоянии заполнить бланк с графой «Ваши требования к оплате» — он теряется, ибо всегда хочет написать «миллион долларов». Но вопрос задан — Джереми должен отвечать.
— …бесплатно.
— Что значит «бесплатно»?
— Я мог бы делать это за…
Джереми слышал единственную финансовую фразу в жизни, и ему приходится ткнуться во все двери своего банка памяти, чтобы ее отыскать.
— …за вознаграждение нашедшему.
— А что бы ты находил? — говорит Чет.
— Группы, которые будут работать на наших усилках. А если другая группа начинает брать усилки из-за той группы, которую я нашел, я хотел бы и за них получать вознаграждение нашедшему. — И он торопливо добавляет: — По пятьсот долларов.
Почему бы не ухватиться за предложение Джереми, думает Чет. В конце концов, это что-то вроде системы комиссионных в сетевой торговле, «Эйвон» от рок-н-ролла. Поскольку комплект оборудования стоит пятнадцать тысяч долларов, не составит труда отстегнуть пятьсот баксов Джереми. Найти нового трафаретчика не проблема; его племянник, кстати, только что окончил школу и ищет работу в сфере изобразительных искусств. Джереми, переоценивая свою незаменимость, думает как раз наоборот: «Надеюсь, до него не дойдет, что ему придется искать еще кого-то на трафареты».
