Дарья Асламова - Приключения дрянной девчонки
. Кипр. Мы сидим в небольшом ресторанчике в городе Ларнака. На море шторм, ветер вздувает серо-синие волны, переворачивает и гонит вдоль набережной столики и стулья уличных кафе. Официанты в панике, размахивая руками, несутся им вслед.
Кажется, их сейчас тоже подхватит ветер, закрутит в один плотный вихрь вместе со столами и стульями, унесет в далекую страну, опустит где-нибудь на берегу моря, и там они с прежней ретивостью будут выполнять свой официантский долг.
Мы наслаждаемся королевскими креветками, жаренными в оливковом масле с чесноком.
Я макаю хлеб в горячее масло, смешанное с лимонным соком, и запиваю его холодным легким розовым вином. Андрей просит счет, нам подносят на посошок две рюмочки местного сладкого ликера (таков обычай), мы расплачиваемся и выходим на улицу, сопротивляясь порывам ветра.
Кажется, что мы на Кипре уже целую вечность. На Пасху мы съездили на корабле в Израиль, в Иерусалим, и вернулись в Ларнаку, к размеренному образу жизни. Я нежусь в лучах улыбающейся судьбы. Один безоблачно счастливый день сменяется другим, кто-то верно сказал, что о счастье нечего сказать, оно неспешно и неярко, его лучи греют мягко и ровно. Нет испепеляющего зноя, нет жгучего холода. Только о несчастье люди могут рассказывать часами.
Но у меня не проходит ощущение тоски и неудовлетворенности. Чего-то не хватает.
Я словно стою на перекрестке судьбы и озираюсь в растерянности, какую из дорог выбрать. Все они в равной степени заманчивы, сулят приключения, удачную карьеру, новых мужчин, но только все эти карты уже были в игре. Меня одолевает скука и чувство легкого пресыщения. Я хочу пойти с единственной неиспользованной карты.
4 мая.
Ночью снился безумный сон: Советов превратился в хохломскую игрушку и лежит передо мной – маленький, хорошенький, деревянный и расписной. И даже крохотный членик в цветочек приделан там, где полагается. Я беру его в рот, согреваю своим дыханием, облизываю его главную поверхность – деревянный фаллос оживает от моих губ, теплеет, увеличивается в размерах и забивается мне в горло.
Я проснулась от собственного надсадного кашля. Горло саднило после трех двойных порций мороженого, съеденных накануне. Я протянула в темноте руку и коснулась теплого тела спящего Андрея. "Ты настоящий?" – пробормотала я, выбираясь из пут сна. "А как же!" – бодро ответил он во сне и повернулся на другой бок.
Сегодня праздновали отъезд на Родину в компании двух русских – Дениса и Игоря, мужчин, наделенных наиприятнейшим нравом. Когда фиолетовый вечер сгустился, мы начали попойку в маленьком кипрском баре, откуда, как ни странно, доносилась лихая русская песня "Картинка-Зинка нравится солдатам". Первым делом мы осушили по стаканчику текилы, соблюдая все правила, – потереть руку лимоном, посыпать солью, лизнуть эту смесь и запить огнедышащей жидкостью.
После трех порций текилы во мне ярко вспыхнула жизнь. Бармен поднес нам за счет заведения еще по стаканчику водки. Мы откланялись и перешли в следующий бар, где были бильярдные столы. Я в жизни не держала в руках кий, но сразу оценила преимущества этой игры. На мне было предельно короткое, облегающее, как вторая кожа, черное платье – бильярд позволял мне принимать суперэффектные позы и демонстрировать свои длинные ноги.
Если шар откатывался чересчур далеко, можно было лечь грудью на зеленое сукно и закинуть ножку на стол. Безумно сексуальная игра. Мы выпили много пива и вина, и все это, смешанное с выпитой водкой, дало сногсшибательный эффект. Деньги у нас заканчивались, но в этом баре тоже действовала добрая традиция – регулярно подносить на посошок.
Мы уже не вязали лыка, когда вернулись в бар с русской музыкой. Каждый говорил о чем-то своем и не слушал соседа. Я внезапно почувствовала необыкновенную ясность мыслей и поняла, что именно сейчас должна нарисовать картину своего будущего – такое ощущение иногда приходит после пяти рюмок водки. Я возмечтала построить настоящее гнездо, натаскать для него перышек и родить ребенка. Я так избалована судьбой и заласкана мужем, что дитя – этот баснословный подарок, благодеяние и чудо, которое я хочу попросить у неба. Мы вступили в полосу довольства и можем позволить себе эту роскошь. Я имею все необходимое для равномерной температуры счастья – любовь, семейное счастье, уютный дом, путешествия, удачную карьеру. Но ребенок – это единственная возможная форма бессмертия. Человечество изобрело столько способов убивать и всего лишь один, чтобы дать жизнь. Время уходит.
Красота моя так непрочна, надо поторопиться передать ее будущему. Я представила себе, как будет выглядеть это дитя, зачатое в любви. Если это девочка, то я бы подарила ей свои карие выразительные глаза, длинные ноги, тонкую талию, изящные кисти рук, длинные ресницы, густые волосы, обаятельную улыбку, прямой носик.
Если будет мальчик, то я хотела бы, чтобы он пошел внешностью и характером в отца. Ребенок станет самым важным звеном в той цепи, что сковывает меня с Андреем.
Я целиком погрузилась в мечты. Я представила себе ту новую красоту, которую сформирует во мне материнство, – как нальются молоком груди и округлятся бедра, отягченные приплодом, и подивилась тому, как сильна во мне женщина. Сколько лет я играла с жизнью, не желая принимать ее всерьез и страшась любой ответственности! Ребенок казался мне несносной обузой. Но пора юношеских причуд прошла, настало время осуществить свое женское призвание.
25 мая
. Почему человечество до сих не выучилось управлять таинственными случайностями зачатия? Андрей говорит, что я слишком нетерпелива, но мне хочется сделать ребенка как можно быстрее, именно в этом месяце. Я пытаюсь вычислить точное время для самого важного творческого акта на свете – читаю массу книг и рисую температурные графики, советуюсь с подругами, кормлю мужа грецкими орехами с медом, чтобы он с честью выполнил свой супружеский долг. Нежнейшую возможность земного наслаждения я превращаю в деловое предприятие.
Андрей страшно злится. Сначала я его десять дней держала на "голодном пайке" (не подпускала к себе, чтобы он накопил побольше спермы), зато теперь ему приходится каждый день в определенное время убегать с работы, чтобы заняться со мной любовью. Вернее, не любовью, а серьезным делом – производством ребенка. "У меня не получается по расписанию!" – кричит разъяренный муж. "Ах не получается! – ору я в ответ. – Смотрите, какая цаца! Нечего распускать нюни! Сосредоточься". Вчера после выполнения ответственного любовного задания я отдыхала в постели в немыслимой позе, боясь расплескать драгоценную семенную жидкость. Андрей встал с мрачным видом и сказал: "Я пойду на балкон покурю, а ты лежи беременей".
