Михаил Гиголашвили - Чертово колесо
— Кто же фуфло в земле прячет... Возьмите все, только отпустите, — отозвался Сатана.
— Ты нам условия не ставь, мы и так возьмем, — ощерился Пилия. — Я тебе о другом говорю: на допросах про эти банки и бабки — ни слова! А мы скажем, что арестовали тебя на улице, возле дома. Ясно?
— Нет, — сказал Сатана. — Отпустите — тогда буду молчать!
— Ты еще лучше будешь молчать, если я тебя сейчас просто пристрелю при попытке к бегству, — и Пилия, взведя курок, упер пистолет прямо в клок на голове Сатаны.
Тот выдохнул:
— Понял.
Так-то лучше. — Пилия отстранил пистолет и добавил миролюбиво: — Мы тебя не имеем права сейчас отпускать. Но поможем, если будешь держать язык за зубами и хорошо себя вести. Так и тебе будет полезнее, и нам. Осознал? Где твой подельник, с кем грабил? Сатана, буркнув:
— Не знаю, — инстинктивно отдернулся от Пилии, но инспектор неожиданно ласково сказал:
— Вот и отлично: не знаешь — и не надо! На том и стой. Так и отвечай. Сообщника нет, а все, что украли у гинеколога — он с собой забрал... А тебя кинул. И гинеколога тоже он убил — и точка! Доходчиво говорю? Тогда ты соучастник, стоял на атасе, даже в квартиру не заходил. Получишь пару лет. А нет — греметь тебе на все катушки. Понял, дурачок?
— Понял.
— Раз понял — смотри сюда! — и Пилия положил в ящик одну из банок. — Это тебе, когда выйдешь. А могли бы вообще не давать, — и закрыл ящик.
— Лучше отдайте семье, — что-то начиная соображать, сказал Сатана.
— Нет уж! Пусть тут лежит, тебя ждет... — усмехнулся Пилия, делая вид, что не слышит вздоха Сатаны:
— Да, дождется это меня, кто поверит...
— А как мы все это понесем? Машина далеко! — Мака оглядел банки.
— Ты у нас мастер по транспортировке! Это ведь твое прямое дело — обеспечивать сохранность ценных грузов! — засмеялся Пилия. — Надо банки в ящик сложить и нести.
Он вытащил ящик с банкой, отряхнул с него землю, заботливо сложил в него остальные банки и, не обращая внимания на тихое урчание Сатаны («обещали одну банку оставить...»), положил ящик на вытянутые руки Маки, а сам перехватил Сатану и повел его, держа за наручники:
— Как пришли, так и уйдем, напрямик... Тихо! Не дергать!
Сатана обреченно семенил, звеня кандальной цепью на ногах. Не будь ее, он, наверное, попытался бы дернуть, но сейчас...
Когда они ехали вниз, им навстречу попался «Москвич», взбиравшийся в гору. Бородач за рулем с изумлением глянул через ветровое стекло.
— Машина лечкомбината, — определил Мака. — Удивился твой шофер, что ты машины поменял!
— Его бы тоже обшмонать не вредно! — поддакнул Пилия.
— А, я понял! — сказал Мака. — Сатана его отпустил, чтобы без свидетелей набить карманы деньгами и цацками.
— Да уж наверняка...
Арестованный молчал.
Теперь они ехали через ночной город. Сатана был у них в руках, цацки и бабки тоже. И можно думать, что делать дальше. Пилия потихоньку приходил в себя. Чемодан исчез из его мыслей, перестал давить на психику. Вид банок с деньгами и золотом вытеснил все остальное.
— Значит, сейчас мы приедем в отделение. Там будет допрос... — вернулся он к главному. — На допросе про банки молчать: мы тебя взяли около дома! Ясно тебе? Говори, что все награбленное подельник уволок... Как его зовут? — повернулся Пилия к Маке.
— Нугзар.
— Вот-вот. Этот Нугзар и убил пиздового доктора, и все забрал, и смылся. Где он, кстати? Между нами, конечно...
— Откуда мне знать?
— Вот и отлично! Это твой единственный шанс. Если будешь себя хорошо вести, мы тебе поможем, — повторил Пилия основную идею. — Устроим побег. Или скидку. Но сейчас отпустить не можем — надо задержание оформить, — доверительно поделился он.
— Кстати, может, и дельце найдется для тебя... — вдруг добавил Мака. Пилия с удивлением посмотрел на него, но промолчал.
Сатана напряженно сопел, пытаясь понять, что надо этим псам.
— Об этом после, попозже... А пока — молчать, как рыба. Ясно? — заключил Пилия.
Сатана отрешенно кивнул, понимая, что ничего хорошего ожидать не следует: все их дела — дрянь, а словам — грош цена. Но куда деваться, когда руки-ноги в браслетах, как у негра?.. Кто же продал их?.. Гита стопроцентно! Но Нугзар сказал, что Гиты уже нет... Кто еще знал?.. Бати... Он тоже мог настучать, и даже просто так, со злобы, за кидняк...
Тем временем Пилия и Мака вполголоса совещались, что делать с банками: оставлять их в машине, даже во дворе милиции, на время допроса, было опасно. Пилия предложил:
— Давай заедем к тебе. У тебя ведь дома никого, мама в больнице? Ну вот... Я его посторожу, а ты отнеси ящик, а потом, после допроса, спокойно разберемся, что к чему и почему.
Мака кивнул. Они оба будто еще не понимали до конца, что происходит, и действовали, как роботы. А Сатана начал отходить от первого шока и пытался о чем-то спросить, но Пилия не отвечал, отделываясь туманными намеками и напоминая Сатане, что лучше молчать про банки — все равно их конфискуют, а так он, Пилия, даст ему или его семье денег.
Сатана понимал, что менты хотят сами все сожрать без остатка, а его задабривают, чтоб молчал. Конечно, скажи он на допросе про банки — не видать мусорам ни денег, ни рыжья. Министр, небось, себе гребанет, или прокурор отхватит... Он и не скажет. Зачем? Говори не говори — ничего для него не изменится. А без банок отмазываться легче... Зря, видать, гинеколога грабили... И что Нугзар будет делать в Голландии, без денег, оружия, подельника?..
Что-нибудь сделает, он же на воле... На воле всегда можно что-нибудь слепить. На то она и воля — делай, что можешь... Сатана вспомнил, как призывно горят сейчас витрины в Амстердаме, а приветливые люди гуляют по набережным, закусывая орешками и затягиваясь анашой... Эх, не надо было оттуда уезжать!.. Да что уж теперь!.. Поздно!.. Попался в ловушку!.. Кто же это стукнул: Бати?.. А, какая разница?.. Плохо дело...
Вдобавок Сатана с ужасом вспомнил, что не успел отдать Мамуду письмо Нугзара — оно лежало сейчас в заднем кармане джинсов, куда добраться скованными руками невозможно. А в том, что его в отделении обыщут, он не сомневался.
И тень ломки уже начала реять в его теле: со дня киндяка Рублевки он сидел на таких дозах, что в камере, через пару дней, мог превратиться в труп. Без «лестницы» с дозы не слезть, но как делать ее в камере?.. Чтобы спуститься с большого захода, надо каждый день понемногу снижать дозу. Для этого нужны время, место и лекарство. А он залетел, как фраер, поскольку сразу позвонил Мамуду и поволокся на кладбище, хотя Нугзар предупреждал, что после приезда лучше переждать несколько дней, домой не ходить, осмотреться... Теперь его ожидает камера!.. Почему-то Сатана был уверен, что его, как рецидивиста, поместят в городское КПЗ на площади имени какого-то хера, Августа Бебеля, которого день и ночь проклинают все сидящие под площадью.
