Замок на песке. Колокол - Мердок Айрис
Теплая илистая вода поднималась по ее щеке. И тут она услышала голоса, две сильные руки подхватили ее сзади, приподняли под мышки. Чуть высунувшись из воды и оглянувшись, она, все еще барахтаясь и хватая ртом воздух, увидела прямо над собой лицо Марка Стрэффорда. Он тащил ее к берегу, сам глубоко по пояс в тине. Там ее подхватили другие руки. Она без сил валялась на земле, вода бежала у нее изо рта. Крики продолжались, и, присев через минуту, она увидела Джеймса и Марка – они отчаянно старались выбраться и, умудряясь каким-то образом шагать по этой трясине, держали между собой на весу Кэтрин. С берега цепочкой заходила подмога – вытаскивать их всех на сушу. Где-то с полдюжины людей хлюпало теперь по илистому краю берега. Вдалеке покачивалась на воде голова монахини. Она сдала Кэтрин с рук на руки и подалась обратно, в чистую воду. Она что-то прокричала и поплыла вкруговую к волнорезу.
Дора снова рухнула лицом в траву. Она кашляла, отплевывалась и тихо, облегченно стонала. Кто-то спрашивал, все ли у нее в порядке, но она была еще в ином мире. Она слушала и не понимала, что может ответить – так она была изумлена, обнаружив, что жива. Кто-то вдруг склонился над ней и начал ритмично надавливать на спину. В горле у Доры заклокотало, и она села прямо. Голова закружилась, она закрыла глаза, но сидеть осталась, опираясь на одну руку.
– С ней все о’кей, – сказал Марк Стрэффорд.
Он переключил свое внимание на Кэтрин, но кто-то уже делал ей искусственное дыхание. Когда Дора стала смотреть, Кэтрин со стоном перекатывалась, отталкивая своего спасителя, потом тоже села. Глаза у нее были пустые, белое платье прозрачно облегало тело, длинные мокрые волосы стекали по груди. Она озиралась.
Вперед устремилась донельзя чудная фигура. Дора ошалело уставилась на нее: коротковолосая женщина, явно до пояса голая, а книзу от пояса – в черном. Потом только Дора поняла: это же монахиня в исподнем. Монахиня склонилась над Кэтрин, спрашивая, как та, а затем с улыбкой повернулась к Доре. Она ничуть не смущалась и с вежливым кивком приняла пальто, которое протягивала ей миссис Марк. По виду молодая женщина. Ее веснушчатое лицо было по-прежнему почти сухим.
– Это матушка Клер, – сказал Марк. – Похоже, вам все-таки на роду было написано встретиться.
Кэтрин поднялась на колени и глядела по сторонам, словно искала кого-то. Тут из лесу донеслись еще голоса, и появилось еще несколько человек – с вопросами и криками изумления. Был среди них и Майкл.
То была поистине странная сцена: большинство мужчин по пояс в грязи, две полуутопленницы, матушка Клер, накидывающая пальто на плечи. Майкл глядел на эту сцену с лицом человека, уже поимевшего достаточно сюрпризов и чувствующего, что этот должен быть последним. Но он был не последним.
Когда он прошел в середину этой группы и начал что-то говорить, Кэтрин, шатаясь, встала на ноги. И пошла на него, чудная донельзя – в длинных космах черных волос, рот приоткрыт. Все смолкли. И тут она со стоном кинулась к Майклу. Какое-то мгновение казалось, будто она собирается напасть на него. Но вместо этого она обвила руками его шею и прильнула к нему всем телом. Головой она уткнулась ему в куртку и с безумной нежностью все повторяла и повторяла его имя. Руки Майкла невольно заключили ее в объятия. Над ее склоненной, припавшей к нему головой видно было его лицо, вытянувшееся от изумления и ужаса.
Глава 24
Пол платил таксисту. Несколько мгновений он высчитывал причитавшиеся чаевые. Они прошли на станцию. Пол купил утренние газеты. Как всегда, они приехали задолго до прихода поезда. Сели рядом на платформе, Пол читал газеты, Дора смотрела вдаль, за железную дорогу. Солнце озаряло желтовато-горчичное поле, а над низким горизонтом в зеленой кайме деревьев стояла дымка. Было снова солнечно, но прохладно; пыльные миражи позднего лета уступали место золотым красотам осени, в которых больше резкости и мучительной эфемерности.
Остаток предыдущего дня Дора провела в постели. Все были очень добры к ней, все, кроме Пола, естественно. Но главной заботой была Кэтрин. Возвращенная в Корт, она целый день оставалась в совершенном беспамятстве. Вызвали доктора. Прописав успокоительное, он покачал головой, упомянул о шизофрении и обмолвился про клинику в Лондоне. Поздно вечером, после всяческих споров и колебаний, были сделаны все приготовления для того, чтобы отправить Кэтрин как можно раньше.
Пол, который и сам пребывал в состоянии, недалеком от шизофренического, разрывался между колоколом, изучая его, и женой – попрекая ее. По счастью, колокол отнял большую часть его времени; и рано поутру, после длительного телефонного разговора с кем-то из Британского музея, он решил ехать в Лондон десятичасовым поездом. Из-за этой спешки времени на сборы не оставалось, и было решено, что Дора поедет на следующий день, прихватив багаж. Чемодан побольше, забитый блокнотами Пола, отправлялся вместе с ним. Дора же должна была довольствоваться оберточной бумагой и веревкой да взять такси от Паддингтона, если понадобится. Сам колокол, старый колокол, тоже ехал в Лондон, контейнером, для обследования экспертами.
Краешком глаза Дора увидела, что в газете есть что-то про Имбер. Видеть этого ей не хотелось. Она пристально смотрела вперед, на горчичное поле. Пол же читал с жадностью.
Немного погодя, протянув ей газету, он сказал:
– Прочти это.
Дора с минуту невидящим взглядом смотрела в нее, потом сказала:
– Да, вижу.
– Нет, ты прочти как следует. Каждое слово прочти. – Пол продолжал держать перед ней газету.
Дора начала читать. В статье, озаглавленной «ВДАЛИ ОТ ШУМНОЙ ТОЛПЫ», было написано следующее:
«Немного найдется дней в истории каких-либо религиозных общин, которые были бы так богаты событиями, как последние сутки в Имбер-Корте, пристанище англиканской светской общины, запрятанной в дебрях Глостершира. Событием номер один стало обнаружение двумя гостями общины старинного резного колокола, который много веков пролежал на дне живописного озера, окружающего дом. Колокол этот якобы собственность близлежащего Имберского монастыря, англиканско-бенедиктинской обители, которая, по странному стечению обстоятельств, должна была вот-вот установить современный колокол. По слухам, старинный колокол должен был «чудом» подменить современный на затейливой церемонии его крещения вне стен монастыря. Чуда, однако, не произошло, и вот вместо этого не посвященным в тайну поднесен был другой сюрприз (событие номер два) – трезвон колокола в глубокой ночи, призывающий их на сборище в лесу, которое напоминало скорее шабаш ведьм, чем строгий обряд англиканской церкви.
Сюрпризы поджидали и дальше. Следующий день, пятница, начался торжественно – без всяких ведьм. Благословленный епископом в митре, новый колокол медленно шествовал себе по живописной дамбе, которая пролегала через Имберское озеро, к воротам женского монастыря. Событие номер три произошло с театральной внезапностью, на полпути через дамбу. Колокол вдруг опрокинулся в озеро и бесследно исчез под водой. В ходе последующего расследования было сделано предположение, что беда случилась не из-за несчастного случая, а из-за диверсии, и подозрение пало на одного из братьев.
Однако, едва только заварилась кутерьма вокруг этой тайны, как последовало событие – или катастрофа – номер четыре. Один из братьев общины, на сей раз сестра – братство-то принимает оба пола – та, что вскоре и сама должна была податься через имберскую дамбу в монашество, повредилась умом и бросилась в озеро. К счастью, она осталась цела и невредима – ее спасла мисс Дора Гринфилд, гостья общины, при помощи монашенки, любительницы водного спорта, которая, скинув с себя рясу и нырнув в исподнем в воду, дала возможность полюбоваться совершенно уникальным зрелищем. Неудачливой претендентке в самоубийцы оказывается медицинская помощь.
Имберское братство, замыслившее предоставить мирянам блага религиозной жизни, оставаясь при этом в миру, существует менее года. Когда оно не занято религиозными обрядами, оно возделывает свой сад. С чего бы вдруг разыграться этой драме? Представитель, тесно связанный с общиной, упоминал о расколе и личных неладах, но члены братии отнюдь не горели желанием объясняться и заверяли нас, что жизнь в Имбере обычно мирная.
