Александра Маринина - Ад
— Конечно, еще бы.
— Вот и не выступай. Теперь моя очередь. Денис, прости меня, пожалуйста, за то, что я все время с тобой спорю.
За столом раздался смех.
— Ну и безгрешная молодежь пошла, — заметила Аэлла. — Самое большое преступление у них — несходство мнений. Неужели вы друг друга за столько лет ничем не обидели?
— Иногда я делала Денису больно, когда уколы ставила или во время массажа. Но я же не специально. Дениска, прощаешь?
— А то!
Легкость, с которой Денис и Юля справились с задачей, придала разговору менее серьезное направление. Следующей слово взяла Тамара.
— Граждане присутствующие, язык мой — враг мой, я это знаю. Я часто бываю резкой и говорю неприятные вещи. Если я кого-то из вас обижала, простите меня.
— Ну, меня-то фиг обидишь, — подал голос Бегорский. — Но я тебя прощаю на будущее, заранее.
— А вот Родика я часто обижала, — продолжала Тамара. — Родик, дорогой, прости меня, если можешь.
— Прощаю тебя, о, Тамара, — с наигранной торжественностью ответил Родислав.
— И ты, Любаня, прости меня, я в детстве часто называла тебя дурищей и вообще плохо с тобой обращалась.
— Ну что ты, Тома, — растроганно пробормотала Люба. — О чем ты говоришь? Ты мне всегда хотела только добра.
— Я закончила, — сообщила Тамара.
— Как? — со смехом воскликнула Аэлла. — А я? Неужели ты ни в чем передо мной не виновата? Неужели ты за столько лет ни разу не сказала обо мне какую-нибудь пакость? Никогда не поверю!
— Говорила, и не один раз, не буду отпираться, — отпарировала Тамара. — Повторить при всех?
— Ой, не надо, не надо, — замахала руками Аэлла. — Лучше помолчи. Проси прощения немедленно!
— Прости, дорогая, — улыбнулась Тамара. — Теперь давай ты.
— Почему я? — капризно возразила Аэлла. — У нас еще Кирилл не выступал, я уж не говорю о хозяевах этого гостеприимного дома.
— Хозяева высказываются последними, это правило хорошего тона, — немедленно сказал Родислав. — Кирилл, ваше слово.
— Ну что ж, я готов. Всех присутствующих, кроме Аэллы, я вижу сегодня в первый раз, так что прощения просить мне не за что. Но я хочу покаяться в грехе гордыни. Когда-то, много лет назад, я очень удачно снялся в одном фильме, меня заметили и стали хвалить, мне предложили в театре очень, как теперь говорят, престижную роль в новом спектакле, и мне показалось, что я настоящая звезда, и меня теперь все будут узнавать на улице, и мне море по колено. Как оказалось, я ошибался. Успех мой был очень кратковременным, но даже за это короткое время я успел совершить столько ошибок, что это искалечило всю мою жизнь на долгие годы. И я прошу прощения у самого себя и у своей жизни.
— А у меня? — снова встряла Аэлла, которая терпеть не могла, когда внимание отвлекалось от ее персоны надолго.
— У тебя я прошу прощения за то, что не соответствую твоим высоким стандартам. Я счастлив, что такая женщина, как ты, обратила свою благосклонность на такого замшелого неудачника, как я. Я недостоин тебя, но ты меня терпишь рядом с собой. И я тебе очень за это благодарен.
— Принимается, — царственным тоном отозвалась Аэлла.
Тамара придвинулась ближе к Бегорскому и склонила голову к его уху.
— Все-таки этот Кирилл — классный парень, нашей Аэлле не чета.
— Может, поэтому она и держится за него, — прошептал в ответ Андрей. — Чувствует, что он сильнее ее в своей откровенности и открытости. Для Алки это совершенно непривычно, она не понимает, как с этим можно жить и что с этим делать.
— Наверное, ты прав, — согласилась Тамара. — Она чувствует его превосходство.
«Ну вот, — мелькнуло в голове у Любы, — все высказались, остались только Аэлла, Родислав и я. Аэлла всеми силами пытается отвертеться, да и Родик ни за что не станет просить прощения в серьезном тоне, надо как-то им помочь, иначе у них испортится настроение, и весь праздник пойдет насмарку».
— Я прошу прощения у всех сразу, — начала она, — за то, что я недостаточно вас любила.
— Вот это номер! — тут же заговорила Аэлла. — Мы столько лет вместе, и вдруг оказывается, что ты нас всех ненавидишь! Ай да Любка! Ай да притворщица! Ну-ка признавайся, за что ты к нам так плохо относишься.
— Я вас всех очень люблю. Но думаю, что каждому из вас, за исключением Кирилла, в какие-то моменты казалось, что я люблю вас недостаточно. Вам не хватало моего внимания, моей заботы, моей теплоты. Я виновата в том, что такие моменты были, и прошу у вас за них прощения. Еще я прошу отдельно прощения у Аэллы, которой мы слово не предоставим…
— Это еще почему? — возмущенно закричал Бегорский. — Пусть кается в грехах наравне со всеми. А то получается, что мы тут все в коричневом, а она одна в белом!
— Объясняю, — мягко продолжала Люба. — Аэлла много лет помогала нам, помогала бескорыстно, от души, она сделала нам столько хорошего, что даже если она в чем-то и провинилась перед нами, мы прощаем ее за все, что было, и за все, что будет. Спасибо тебе, Аэлла.
— Да пожалуйста, не за что, — смущенно сказала Аэлла.
— И еще я прошу прощения у Родика за то, что вчера пересолила суп, — закончила Люба с улыбкой.
Все снова засмеялись, и на этой веселой ноте слова Родислава прозвучали вполне естественно:
— И ты меня прости за то, что я посмел вчера сделать тебе замечание за этот злосчастный суп. Прощаешь?
— Прощаю. А теперь пришло время зажигать свечи! — объявила Люба, довольная, что все так удачно закончилось и ей удалось избавить Аэллу, а главное — Родика от неприятных минут.
Началась веселая суета, все делились впечатлениями о том, стало ли легче после покаяния и очистилась ли душа, долго спорили о том, можно ли пользоваться зажигалками или праздничные свечи все-таки полагается зажигать только спичками, кто-то опрокинул стул, кто-то уронил свечу…
Без трех минут час все вышли на балкон и взялись за руки. Люба стояла между Родиславом и Тамарой, чувствуя горячую ладонь мужа и прохладную маленькую ладошку сестры, и прислушивалась к себе. Вот они стоят все вместе, самые близкие и любимые ее люди, и сейчас, вот уже через несколько мгновений, откроется космический тоннель, и они смогут ощутить благотворные лучи гармонии и загадать желание. Она смотрела в ночное майское небо и думала о том, что должна в этот момент чувствовать себя совершенно счастливой. Все рядом, все здоровы и благополучны, насколько это возможно с учетом личной ситуации каждого, и можно за всех порадоваться.
Но она ощущала только мертвенный холод, которым словно дохнуло на нее из космоса.
* * *Кирилл Тарнович стоял вплотную к Родиславу, за его спиной, и пытался разобраться в себе. Радоваться ему или огорчаться?
