Эрик Сигал - Однокурсники
Сара Ламброс была безмерно счастлива пожить в «Клариджиз». Не потому, что ей так уж нравились красивые отели: она просто соскучилась по центральному отоплению.
И по теплу отцовской любви.
Филипп Харрисон не удержался и заметил, что дочь выглядит бледной, словно огонь внутри нее едва теплился. И в самом деле, казалось, будто ее сигнальная лампочка вот-вот погаснет. Сара свалила все на холодную оксфордскую погоду. Но чем тогда объяснить, что Тед весь так и светится?
Она сказала отцу, что ему нравится много работать. Рассказала о триумфе, который ее муж произвел в Филологическом обществе, а также об успехах маленького Теда в местной начальной школе. А теперь он еще научился играть в английский футбол.
— Значит, ты настоящий маленький спортсмен? — спросил дед, нежно улыбаясь.
— И латынь у него неплохо идет, — с гордостью прибавила Сара. — Англичане рано начинают учить детей.
— Полагаю, в области культуры они до сих пор более продвинутые, чем мы, — поделился своим наблюдением отец. — Во всяком случае, их театральная жизнь — точно. Мне даже пришлось задействовать свои связи в посольстве, лишь бы заполучить четыре билета на «Отелло» с Лоренсом Оливье.
— Ой, папочка, мне так хотелось его посмотреть. Когда мы идем?
— В субботу, на дневной спектакль, — это все, что я сумел достать.
— Ох, какая жалость, — озабоченно произнес Тед. — В субботу мне, наверное, будет трудно выбраться. Вы знаете, я вчерне почти закончил свою книгу по творчеству Еврипида…
— Да, Сара мне сказала. Поздравляю.
— Так вот, вчера мне позвонил Камерон Уайли. Он хочет, чтобы мы с ним поработали над рукописью все выходные. Я даже не успел еще сказать об этом Саре.
— Ну, папочка, — захныкал маленький Тед, — мне нравится здесь, в Лондоне.
— Хорошо, ты побудешь здесь с мамой и дедушкой, — успокоил он сына.
Затем повернулся к мистеру Харрисону.
— Простите, мне действительно очень жаль, но это такая редкая возможность, я не могу ее упустить. Ты согласна, дорогая?
И хотя это ее глубоко задевало, Сара была вынуждена стать невольной соучастницей.
— Я думаю, Тед прав, — поддержала она мужа. — Как долго тебя не будет?
— Не волнуйся, я обязательно вернусь в Лондон к ужину в воскресенье.
В странноприимном доме «Джордж-инн» небольшого городка Уинчком в окрестностях Котсуолд семьсот лет назад останавливались пилигримы, совершавшие паломничество к могиле святого Кенелма.
В эти выходные здесь принимали парочку родом из двадцатого века, которые путешествовали, движимые исключительно земными заботами.
— Ну, что скажешь? — спросила Фелисити, открыв небольшую бутылку и разливая водку в гостиничные стаканы.
— Средневековый вариант мотеля, — ответил он.
Тед чувствовал неловкость, это бесспорно. Уинчком находился сравнительно недалеко от Оксфорда, в нескольких минутах езды на машине, и кто-то из знакомых вполне мог их здесь увидеть. Но что еще важнее, уколы совести, которые и раньше давали о себе знать, теперь переросли в полновесные угрызения.
Ему не удавалось заглушить свой внутренний голос, который твердил без конца: Ламброс, то, чем ты занимаешься, называется прелюбодеянием. А это грех. У тебя есть жена и ребенок. И как же священная клятва, которую ты давал?
Да, давал, но это было так давно. И в другой стране. И кроме того, та девица с тех пор сильно изменилась. И, черт побери, времена нынче тоже совсем другие.
— Тед, ты где?
Голос Фелисити вернул его на грешную землю. И он только сейчас почувствовал, как руки девушки скользят по его телу, исследуя самые интимные места.
— Что тебя беспокоит, тяжкие раздумья или холодные ноги? — кокетливо поинтересовалась она.
— Ни то ни другое, — ответил он, желая убедить если не себя, то ее.
— Тогда, может, скинешь одежду и предъявишь мне доказательство своей готовности? — предложила она.
Расстегнулись застежки-молнии. Она стояла перед ним, соблазняя, — Афродита в средневековом жилище.
А когда она увлекла его в постель, он уже ни о чем больше не мог думать.
Они выехали в воскресенье после обеда и добрались до Оксфорда уже затемно. Он попросил девушку высадить его у Фолли-бридж, чтобы в сумерках без опаски пробраться к себе домой, и сделал это совсем неслучайно.
В течение всего уик-энда, полного плотских безумств, Тед так и не смог побороть в себе демонов сожаления. И хотя мысленно он ссылался на то, что наступило время новой морали, его совесть корнями была прочно связана с 1950-ми. И он прекрасно понимал: ему придется дорого заплатить за это мимолетное приключение.
Но он и не подозревал, что это случится так скоро.
Едва открыв свою дверь на Аддисон-кресчент, он обнаружил, что его дожидается воплощенная фурия.
— Ты покинул дом незапертым, — сказал Камерон Уайли, оставаясь наполовину в тени.
— Да, — растерялся Тед. — Мм, прости, я заставил тебя ждать, но я не знал, что ты придешь…
— Я тоже не знал, — ответил королевский профессор недовольным голосом. — Я пытался дозвониться до тебя, затем пришел, чтобы оставить записку. Но увидел, что дверь открыта, и предположил, что ты вот-вот появишься. И я стал ждать.
Внезапно наступила тишина. А затем Уайли взорвался, негодуя:
— Какой же ты болван! Тупой, чертов болван!
— Простите, профессор, я вас не понимаю, — промямлил Тед, инстинктивно опускаясь до положения ученика.
— Мне нет дела до твоих моральных качеств, Ламброс. Я просто полагался на твое благоразумие. Я знаю, в Оксфорде адюльтер популярен не меньше, чем в любой точке земного шара. Но если даже кто-то и берется играть в эти игры, то только не со своими студентками. Эта девчонка почти вдвое моложе тебя!
Эта ханжеская головомойка начала злить Теда. Он собрался с духом, чтобы спокойно перейти в наступление.
— Вы пришли сюда затем, чтобы сказать мне это?
— Нет, — ответил Уайли, — это было только вступление. Мне звонила Сара, хотела с тобой поговорить.
Вот черт, подумал он. Так и знал. Надо было ей позвонить.
— Она очень извинялась, не хотела беспокоить, — продолжал Уайли. — Но дело не терпело отлагательства.
Тед внезапно забеспокоился.
— Что-нибудь случилось с ее отцом?
— Нет, — ответил Камерон. — С твоим сыном. Ему стало очень плохо. Они срочно отвезли его в больницу. Когда Сара звонила по телефону, она не знала, что делать.
Тед весь похолодел.
— Он… жив?
В ожидании ответа он смотрел на Уайли умоляющим взглядом.
— Он поправится. Самое худшее случилось без тебя. К счастью, рядом с Сарой оказался ее отец.
