Артур Хейли - Отель
Склонившись над багажником, Клэнси ткнул пальцем в одну из шуб.
– Не жарковато ли для этих штучек?
Последние десять дней температура в тени не опускалась в городе ниже 95 градусов по Фаренгейту.
– Понимаете, жена… ее иногда знобит.
Болты тем временем были свинчены и колесо снято. Отмычка в один миг открыл заднюю дверцу машины и швырнул колесо в кабину.
Полицейский перегнулся через крышку багажника, заглядывая внутрь машины.
– А женушка-то с вами?
– Я… я ее по пути захвачу.
Срывая в кровь руки. Отмычка пытался освободить запасное колесо. Крепежная гайка была завернута намертво. Он сорвал ноготь и содрал кожу с пальцев, пока отвинчивал ее. Не обращая внимания на боль, он вытащил колесо из багажника.
– Чудно это.
У Отмычки даже дыхание перехватило. Он не в состоянии был шевельнуться. Он подошел к своей Голгофе. Интуиция подсказывала, почему это произошло.
Судьба подарила ему шанс, но он пренебрег им. Тот факт, что он не успел воплотить свое решение в жизнь, ровным счетом ничего не значил. Судьба была милостива к нему, но Отмычка не воспользовался ее добротой. Теперь же она разгневалась и повернулась к нему спиной.
Отмычку охватил ужас, когда он вспомнил то, о чем так легко позволил себе забыть несколько минут назад: приговор, который ему могут вынести, если он снова попадет на скамью подсудимых, – ведь ему скорее всего придется провести остаток жизни в тюрьме. И свобода показалась ему бесконечно желанной. Автострада, до которой было рукой подать, словно бы отодвинулась на другой конец света.
Наконец-то до Отмычки дошел истинный смысл знамений, осенявших его в последние два с половиной дня. Ему представлялась возможность порвать с прошлым, начать новую, достойную жизнь. Эх, если бы только он послушался!
А он все понял наоборот. С наглым тщеславием он принял расположение судьбы за везение. И сделал выбор. А вот теперь – результат. И менять что-либо уже поздно.
А может быть, и нет? Разве бывает поздно хотя бы питать надежду? Отмычка закрыл глаза.
И он поклялся, твердо решив, что если только выберется из этой переделки, то сдержит слово: никогда до конца своих дней не совершать дурных поступков.
Когда Отмычка открыл глаза, он увидел, что полицейский отошел к другой машине, водитель которой остановился узнать дорогу.
Быстрее быстрого Отмычка надел новое колесо, затянул болты и, высвободив домкрат, швырнул его в багажник. И, как сделал бы опытнейший механик, инстинктивно подтянул болты на колесе, уже стоявшем на земле. Когда полицейский вернулся, вещи в багажнике были уже переложены, чтобы не привлекать внимания.
Забыв о своих подозрениях, Клэнси одобрительно кивнул.
– Ну как, все в порядке?
Отмычка захлопнул крышку багажника. И только сейчас патрульный Клэнси заметил табличку с мичиганским номером.
Мичиган. Зеленые цифры на белом поле. В глубине сознания Клэнси шевельнулось воспоминание.
Когда же это было – сегодня, вчера, позавчера?.. Командир его отделения читает перед строем последние бюллетени… Что-то насчет белых с зеленым номерных знаков…
Клзнси всеми силами пытался вспомнить, о чем же говорилось в том бюллетене. Их ведь так много: о разыскиваемых преступниках, о пропавших без вести, об угнанных машинах, об ограблениях. Каждый день смышленые, энергичные ребята-полицейские записывали все эти сведения в свои блокноты, старались запомнить и усвоить информацию. Клэнси тоже пытался. Он всегда старался успеть за ними, но всякий раз быстрая речь лейтенанта неизбежно обгоняла медленный почерк Клэнси. Белые с зеленым номерные знаки… Эх, если бы только он мог вспомнить!
– Из Мичигана, да? – спросил Клэнси, указывая на номер.
Отмычка кивнул. Он стоял и ждал. Казалось, нет предела долготерпению души человеческой.
– «Край водных просторов», – вслух прочитал Клэнси надпись на номере. – Говорят, у вас там отличная рыбалка.
– Да-а… вроде.
– Вот бы как-нибудь выбраться к вам. Я ведь рыбачу.
Сзади раздался нетерпеливый гудок. Клэнси открыл дверцу «форда». Он словно бы вдруг вспомнял о своих обязанностях регулировщика.
– Давайте-ка очистим этот ряд. – А в голове по-прежнему вертелась назойливая мысль: «белый с зеленым номер».
Мотор сразу завелся. И Отмычка поехал. Клэнси смотрел ему вслед. Осторожно, не слишком быстро: но и не медленно, мобилизовав все свое мужество. Отмычка направил машину к въезду на автостраду.
«Белый с зеленым». Клэнси потряс головой и всецело занялся регулировкой движения. Да, не зря его называли самым тупым полицейским во всей полиции – тупее не бывает.
Мигая синими вспышками сигнальной лампы, белая с голубым полицейская машина скорой помощи свернула с Чулейн авеню к отделению реанимации бесплатной больницы. Машина остановилась. Дверцы тотчас открылись. Санитары вынесли носилки с Додо, положили их на тележку и с профессиональной быстротой скрылись за дверью, на которой было написано: «Только для белых пациентов».
Кэртис О'Киф следовал за носилками чуть не бегом, чтобы не отстать.
– Несчастный случай! Дорогу! – выкрикнул шедший впереди санитар.
Толпа, заполнявшая вестибюль приемного покоя, расступилась, давая пройти небольшой процессии. Любопытные глаза смотрели ей вслед. В основном взгляды были устремлены на лицо Додо, превратившееся в бледную, восковую маску.
Перед носилками распахнулись двери травматологического отделения. Внутри шла напряженная жизнь: стояли другие носилки, сосредоточенно работали врачи, медсестры.
– Подождите здесь, пожалуйста, – сказал санитар, преграждая Кэртису О'Кифу вход.
– Мне необходимо знать… – запротестовал О'Киф.
Входившая в отделение медсестра задержалась на секунду в дверях.
– Все, что в наших силах, будет сделано. Врач выйдет поговорить с вами, как только сможет. – Последние слова она произнесла, уже входя в отделение. И двустворчатые двери закрылись за ней.
Кэртис О'Киф продолжал стоять перед дверью. Глаза его застилал туман, сердце разрывалось от отчаяния.
Всего каких-нибудь полчаса, после ухода Додо, он в смятении и тревоге метался из угла в угол по гостиной своего номера. Чутье подсказывало ему, что из его жизни невозвратимо ушло что-то такое, чего он больше не встретит. Но ведь у Додо были предшественницы, которые приходили и уходили, словно издеваясь над ним, подсказывал разум. И он спокойно пережил их уход. Почему же сейчас все иначе, – нет, глупо даже так думать.
Пусть так, все равно О'Кифу хотелось догнать Додо хотя бы для того, чтобы оттянуть разлуку на несколько часов и за это время еще раз взвесить свои чувства. Победил разум. О'Киф остался в номере.
