Кэйдзо Хино - Остров мечты
Сёдзо взялся за ручку и подёргал её туда-сюда, — дверь лязгнула, но не открылась. «Видимо, адрес и вправду фальшивый», — заключил Сёдзо и, напоследок ещё раз изо всех сил дёрнув за ручку, стал спускаться вниз. Внезапно дверь чуточку приоткрылась с внутренней стороны. Сквозь щёлку шириной сантиметров в десять разглядеть стоявшего за ней человека было невозможно. Голоса тот не подавал.
— Простите, могу я видеть госпожу Хаяси? — вежливо спросил Сёдзо, вернувшись назад. Он уже приготовился услышать грубый мужской бас: «Здесь таких нет!» — но никакого ответа не последовало. Правда, дверь отворилась ещё сантиметров на десять. А потом он услышал голос. Женский голос — низкий, чуть глуховатый, с хрипотцой. Нельзя сказать, чтобы он нисколько не напоминал голос той девушки, однако тембр был совершенно иной.
— Это я, — неуверенно произнесли за дверью.
— Госпожа Ёко Хаяси?
И опять молчание. Но дверь оставалась открытой. Голос вряд ли принадлежал её матери: для этого он звучал слишком молодо. Может, это её старшая сестра? Но как-то не похоже, чтобы в таком «доме» могла жить семья.
— Кто вы? — наконец спросила женщина.
— Моя фамилия Сакаи. Вчера с Ёко-сан произошёл несчастный случай, и я оказался на месте происшествия. Я отвёз её в больницу, но она сбежала оттуда… Мне бы только узнать, вернулась ли она домой. Если да, я не стану вам больше докучать и сейчас же уйду.
Дверь открылась ещё шире. В проёме стояла женщина в джинсовом костюме, с забранными назад волосами и напряжённым лицом без всякой косметики. Сёдзо показалось, что где-то он её уже видел, но наружного света уже не хватало, чтобы как следует разглядеть её черты, а внутри стоял полумрак, хотя за спиной у неё, где-то в глубине, кажется, горела лампа.
— Входите, пожалуйста, — произнесла она монотонным, но не бесцветным голосом. Сухо, но без холодности. Женщина производила странное, загадочное впечатление, и при мысли об этом у Сёдзо снова ёкнуло сердце.
Впустив его, женщина затворила дверь. Он оказался в довольно просторном, пустом, полутёмном помещении. В дальнем конце был отсек, напоминающий собранную из готовых щитов каптёрку. Там горел свет. На всём пространстве между входом и каптёркой вместо пола был голый цемент. По краям громоздились какие-то вещи.
Женщина не спеша направилась к каптёрке. Глаза Сёдзо быстро привыкли к темноте. Судя по всему это был верхний ярус склада, с одной стороны до самого потолка огороженный стеной; на противоположной же стороне стены не было, и вместо неё зиял глубокий тёмный провал, ведущий в недра нижнего этажа. Площадка, на которой они сейчас находились, напоминала уступ на краю пропасти.
В углу смутно белели сваленные в кучу непонятные предметы продолговатой и округлой формы. О, да ведь это детали манекенов! Десятки рук, торсы с головами, торсы без голов, изогнутые ноги…
Сёдзо невольно остановился. Недаром ему показалось, что где-то он уже видел эту женщину. Ну конечно, она была автором той самой витринной композиции!
Войдя в каптёрку, он ещё раз, теперь уже при свете лампы, вгляделся в её лицо. Без сомнения, это была она. Лицо с отчётливо прорисованными чертами, но при этом лишённое какой бы то ни было экспрессии, стянутые на затылке волосы, открытый лоб, беспокойный, нервный взгляд — и общее ощущение холодной, тугой мембраны, внутри которой клокочет что-то тёмное, вязкое. Странно, но в облике этой женщины чувствовалась какая-то неопределённость, размытость, — так бывает, когда смотришь на фотографию, снятую не в фокусе или двукратной экспозицией.
— Вероятно, вы… — начал было Сёдзо, но женщина не дала ему договорить и, нахмурившись, выпалила:
— Вы не должны больше встречаться с Ёко.
От неожиданности у Сёдзо на мгновение перехватило горло, потом он медленно перевёл дух.
В каптёрке царил ужасающий беспорядок. Стол, за которым они сидели друг против друга, и стулья, выцветшие и поцарапанные, давно уже просились на свалку. На столе лежали какие-то наброски, тут же громоздились тарелки и стаканы. Пол был усыпан клочками бумаги и обрывками проволоки, всё вокруг было заляпано то ли краской, то ли лаком. Пахло чем-то тухлым.
— Она дурной человек, — продолжила женщина после паузы. В голосе её сквозила не столько даже ненависть, сколько паника. Она сидела с опущенными глазами, и веки её дрожали.
— Мне так не кажется, — нарочито медленно и внятно возразил Сёдзо.
— Мужчины ничего в этом не понимают.
Стены с дешёвой деревянной обшивкой были сплошь увешаны и обклеены всякой всячиной. Чего там только не было — куртка, репродукция какой-то картины, календарь, исчирканный красными и синими пометками, несколько плакатов, всевозможные маски, проволочные фигурки птиц и зверюшек, пластмассовая рыба… В углу виднелся ворох искусственных растений из бумаги и пластика.
«Может, она сумасшедшая? — подумал Сёдзо. С каждой минутой ему становилось всё более не по себе. — Нормальная женщина не могла бы жить в таком месте. Да и беспорядок здесь какой-то особенный. Такое впечатление, что она тащит в своё логово всё, что ни попадётся под руку. Не человек, а настоящая бабочка-мешочница».
— Кем вам приходится девушка по имени Ёко? — спросил он. — Где она?
— Здесь её нет, — твёрдым голосом произнесла женщина.
— Вы её старшая сестра?
Женщина подняла глаза и какое-то время молча смотрела ему в лицо, затем внезапно отвела взгляд и с расстановкой проговорила:
— Да, что-то в этом роде.
И действительно, при всём несходстве, в лице и фигуре у них было что-то общее.
— Это правда, что Ёко-сан не вернулась? Дело в том, что она сильно ударилась головой. Врач обнаружил у неё нарушения мозговой деятельности и сказал, что необходимо тщательное обследование. Если она в самом деле ваша сестра, вы должны немедленно её разыскать и настоять на обследовании. Собственно, ради этого я и пришёл. Ваша сестра живёт вместе с вами, не так ли?
— Она здесь не живёт. И вообще она мне не сестра.
— Но вы же сами только что сказали, что она ваша младшая сестра.
— Ничего подобного. Я сказала, что она мне вроде сестры.
— То есть как это? Что вы имеете в виду?
— А это уже не ваше дело.
Сёдзо был окончательно сбит с толку. Проникнуть в ход её мыслей было невозможно.
— Если она вам не сестра, вы не в праве ни разрешать, ни запрещать мне видеться с ней.
— Я делаю это ради вашего же блага.
— В каком смысле?
— Она дурная женщина, и такому мужчине, как вы, следует остерегаться её больше, чем кому бы то ни было.
— Как видите, я уже далеко не молод. В моём возрасте не заводят шашни с молоденькими девушками.
— Правда? — Губы женщины тронула едва заметная усмешка.
— А если и нет, что тогда?
— Тогда вас ждёт крах.
— Потеря семьи и состояния? К счастью, у меня нет ни того, ни другого.
— Речь не об этом. Речь о вас — в буквальном смысле этого слова…
— Можно подумать, мы говорим о каком-то исчадье ада! — расхохотался Сёдзо.
Женщина вдруг вскочила со стула и, схватив стопку бумаг, которую беспокойно теребила пальцами, изо всех сил ударила ею по столешнице. Сёдзо тоже невольно привстал. Он никак не предполагал, что под этой личиной невозмутимой неприступности могут бушевать такие страсти.
— Я всё сказала. Если после этого вы так ничего и не поняли, дело ваше. А теперь уходите, — холодным, равнодушным тоном произнесла она.
Сёдзо поднялся. Некоторое время они молча и неприязненно смотрели друг на друга.
— Вы помните меня? — наконец спросил Сёдзо, переходя на шёпот.
— Нет.
— Я видел вас недавно. Было уже поздно. Вы занимались оформлением витрины.
— Вот как?
— Мне очень понравилась ваша композиция. Каждый день, проходя мимо, я останавливаюсь и смотрю на неё. Мне трудно выразить это словами, но, кажется, я понимаю, какой смысл вы вложили в свою работу. Надеюсь, у нас ещё будет случай побеседовать на эту тему. Вы не велите мне встречаться с девушкой по имени Ёко, но на вас этот запрет, по-видимому, не распространяется.
Женщина ничего не ответила, но когда Сёдзо направился к выходу, она вдруг, запинаясь от волнения, пробормотала ему вслед:
— Если вы и вправду что-то в этом поняли, вам грозит ещё большая опасность, чем я предполагала.
Сёдзо открыл дверь и вышел на лестницу. Впереди, в просветах между высокими складскими строениями, виднелся окутанный вечерним сумраком искусственный берег залива. Вдоль него по водной глади скользил пассажирский теплоход со светящимися окнами кают. В противоположной стороне смутно белели контуры Морского музея, а дальше, за ним, видимо, простиралась тринадцатая зона.
Сёдзо не верилось, что вчера, в эту самую пору, он спешил сквозь тьму по дороге, чтобы поймать такси. Но ещё удивительнее было то, что сейчас он находится здесь, на этой лестнице, прилепившейся к старому складу. Ему даже казалось, что он существует не наяву, а в чьих-то снах или диких фантазиях.
