Андрей Панов - Алтарь
В этот раз он вышел к поляне с противоположной стороны. Нужно было обойти холм, чтобы оказаться у тропинки наверх. Он вцепился руками в песочную стену и некоторое время стоял так, часто и неглубоко дыша. Так трудно было двинуться дальше, но он нашёл силы. Медленно, опираясь руками о песочную стену, он переставлял ноги, с каждым шагом приближаясь к своей цели.
Внезапно снег сменился дождём, и в мгновение ока одежда оказалась промокшей насквозь. Завернув за угол, он увидел в паре десятков шагов от себя поросшую пожухлой травой тропинку, но опять остановился, чтобы отдышаться. Ноги совсем уже перестали слушаться, стали ватными и не могли сделать ни шага. Тогда он опустился на четвереньки и, не отрывая взгляда от тропинки, продолжил своё движение.
Пройдя так несколько метров, он упал лицом в грязную лужу и только огромным усилием воли смог поднять голову от земли, чтобы не захлебнуться. Тут же в глаза ему ударил шквал острых стрел дождя, разгоняемых неимоверной мощи ветром. Но он собрался с духом и пополз. Туда — к заветной тропе, по лужам и грязи, вперёд, сантиметр за сантиметром. И вот он уже у неё, но дождь размыл песок, который теперь не даст подняться на вершину. Сил хватило лишь на две попытки, и оба раза он оказывался снова внизу, у подножия холма, заливаемый потоком грязной песочной воды. Он кричал, плакал и бил кулаками по лужам, разбрызгивая грязную воду, но понимал, что подняться к дереву ему не суждено.
Совсем обессилев, он уже не мог кричать, а только безмолвно тянул руки к берёзе, к Ней, к Той, что была его жизнью. Он ждал чуда, ждал того, что Она подхватит его и перенесёт к себе, к дереву, к цепким и тёплым его корням, где их ожидали покой и вечное счастье в объятьях друг друга, в их взаимопроникновении, растворении, слиянии в одно целое, чего невозможно достичь при жизни, но что было самым желанным для них обоих…
март 2006.
Пограничник
Перед завтраком Кирилл Векшин отправился на спортплощадку. Предстоял обычный комплекс упражнений, какой он выполнял уже не первый год. Однако сегодня был необычный день — день июльской Гребной Регаты, где Кирилл должен победить или, в самом худшем случае, занять второе место. Высоким результатом он докажет, что достоин стать Пограничником. Ведь через неделю Векшину исполнится восемнадцать лет, и в день рождения он надеялся на самый лучший подарок в своей жизни — повестку.
Как известно, в Пограничники брали только Однотипных — молодых людей, на первый взгляд ничем друг от друга не отличавшихся. У них на руках имелось по пять пальцев, а тело и лицо не было покрыто густыми волосами, как, например, у школьного физкультурника, и сзади не висел хвостик, как у отца Михаила Грачёва — одноклассника Кирилла и его главного соперника в Регате. А главное, претенденты в Пограничники должны иметь крепкое здоровье и отличные спортивные показатели. А как же иначе сражаться с дикими Тварями в лесу и охранять Периметр?!
Периметром называли город и окружающую его высокую стену, что удерживала снаружи кровожадных лесных Тварей. Никто никогда их не видел, поскольку горожане не покидали Периметр ни при каких обстоятельствах, однако существование подразделения Пограничников само по себе указывало на свирепый нрав обитателей леса. Каждый подросток мечтал стать одним из Пограничников, хотя и знал, что только Однотипные могут рассчитывать на такое будущее, ведь Тварей, как известно, очень легко дезориентировать, когда вокруг находятся похожие друг на друга объекты. Родители же воспринимали рождение ребёнка-Однотипного как семейное горе, поскольку любой горожанин знал: ставший Пограничником назад не возвращается. Никогда. Ни на день, ни на час. По-крайней мере, из уже двенадцати ушедших не вернулся никто.
А город в детях очень нуждался: смертность была высокая, и рабочих на производствах не хватало. Небольшие фабрики города производили посуду, ткани, одежду и обувь. Сырьё доставлялось извне через специальный шлюз в Периметре, равно как и пища и другие товары, не производящиеся в самом городе. Всё это привозилось из других Периметров, и за доставку отвечали те же Пограничники. Кирилл понимал, что, став одним из них, он никогда не вернётся в город и тем самым сделает свою мать несчастной (отец умер тринадцать лет назад), но запрещал себе думать об этом — тяга увидеть мир вне Периметра и сразиться с Тварями была просто непреодолима.
Сегодняшняя Регата на каноэ против течения от речного шлюза до плотины должна закончиться для Кирилла ещё одной грамотой и дополнительной записью в личном деле претендента в Пограничники. Победить второго претендента, Грачёва, нелегко, но возможно. Хотя в душе получить повестки ко дню рождения надеялись оба.
Хорошенько пропотев, Кирилл принял контрастный душ, быстро проглотил тарелку овсянки, залпом выпил положенный ему, как будущему Пограничнику, свежий апельсиновый сок и, бросив матери «Увидимся на Регате!», выскочил из дома. На улице он обернулся: мать, как обычно, провожала Кирилла, стоя у окна. Он помахал ей, и она в ответ подняла правую руку — без кисти. Мать очень гордилась этой рукой, ей нравилось жить в городе, и такое отличие от Однотипных не могло её не радовать.
Кирилл направился к лодочной станции у реки, чтобы не торопясь подготовиться к соревнованию. Жили они с матерью в центре. Впрочем, как и большинство горожан, коих насчитывалось всего несколько тысяч. Город же был рассчитан на большее население, а потому окраинные районы пустовали и постепенно разрушались. Вот и сейчас Кирилл шёл через один из заброшенных районов, в который раз размышляя о тех, кто мог раньше жить в нависавших над ним опустевших кирпичных коробках. Ему повезло, что дед был ещё жив и мог кое-что рассказать о стародавних временах. Вот мать не знала своих дедушек и бабушек, да и сам дед Кирилла говорил, что рос сиротой. И никто из немногих доживших до сего дня стариков не мог припомнить своих родителей. Зато они видели Пограничников! Встречались и говорили с ними каждый день. Пограничники тогда заменяли теперешним старикам и отцов, и матерей. А, может быть, они и были их родителями? К сожалению, теперь об этом никто ничего не знает. Но узнать правду Кирилл надеялся из уст самих Пограничников, когда станет одним из них. Скоро, очень скоро.
Было свежее солнечное утро, слабый ветерок гнал рябь по поверхности реки, а в листве нависающих над водой вязов шумно переговаривались воробьи. На пляже у лодочной станции уже собрались любители утренних солнечных ванн. Никого из спортсменов не было видно, даже тренер ещё не появился. Кирилл взял у лодочника ключ от сарая с каноэ, подтащил к воде свою лодку и, осмотрев её, отправился в раздевалку. Выскочив оттуда в одних плавках, он с разбега кинулся в реку и с удовольствием поплавал минут десять. Затем, растянувшись на уже потеплевшем песке, стал ждать своих соперников.
— Векшин, не спать! — раздался вдруг над ним рык тренера.
Кирилл тут же вскочил и едва не столкнулся лбом с нависающим над ним Василием Петровичем, что широко улыбался, выпучив свой единственный глаз. Не то, чтобы у тренера совсем не было второго глаза. И брови было две, и глазница даже просматривалась, вот только веки были полностью сросшимися. Как рассказывал Василий Петрович, в детстве ему собирались разрезать кожу на закрытом глазу, да не стали, поскольку поняли, что необходимые для моргания мышцы там не сформировались. Так и остался он на всю жизнь одноглазым.
— Что ж ты, Векшин, прохлаждаешься перед заплывом, а? А ну, приведи себя в тонус. Давай пару кружков по пляжу. Бе-гом.
Пока Кирилл бегал, подошли и остальные ребята из школы. Всего одиннадцать человек. Из них Однотипный всего один — Грачёв.
— Здорово, Пограничник, — крикнул Кириллу клыкастый Роман Солонин.
— Ну что, готов быть вторым? — по-дружески усмехнулся Михаил.
— Давай, давай — проходи, — ответил Кирилл. — Ты б спал поменьше, может и пришёл бы первым. А так, только в спину мне и будешь смотреть.
— Ох, какие мы самоуверенные! — Михаил вынес из сарая своё каноэ и кинул на песок. — Посмотрим ещё — кто кого!
— А дед-то твой придёт? — приветственно протягивая перепончатую руку, спросил у Кирилла подошедший Андрей Лотош.
— Не знаю. С утра он себя чувствовал неплохо. Может, мать поможет дойти. Вообще, он хотел посмотреть…
— Так, ребятки, — снова раздался голос Василия Петровича. — Полчаса до старта. Марш в раздевалку.
Через несколько минут у воды выстроились участники соревнований в футболках с номерами, светлых шортах чуть выше колен и кедах.
— Твой номер очень символичен, — бросил Кириллу Михаил. — Вторым уйдёшь — вторым и придёшь.
— Да иди ты! Сам-то поплывёшь под «четвёркой»…
— Как вы могли заметить, — пояснил уловивший тему разговора тренер, — номера вам выданы не в соответствии с вашими заслугами, а по алфавитному расположению фамилий. Так что все насмешки по этому поводу прекратить и вперёд — на воду. А то на финише вас не дождутся!
