Андрей Панов - Алтарь
Обзор книги Андрей Панов - Алтарь
Андрей Панов
Алтарь
Пустота
Сергей открыл глаза и оказался на широкой улице своего родного города. Всё здесь ему было знакомо — и автобусная остановка, и книжный магазин, в котором он проводил раньше уйму времени, рассматривая новые книги и разговаривая с продавцом, добродушным стариканом Василь Петровичем. Сергей помнил каждый дом на этой улице, каждое деревце: здесь прошли его детство и юность. Вон надпись на стене: «Серёга и Мишка — друзья на всегда», которую он со своим соседом по подъезду Мишкой сделал, когда учился в пятом классе; вон то кафе, где проходило его первое свидание, и клён слева от двери, у которого он в первый раз поцеловал девушку — симпатичную брюнетку Светку, через пару месяцев после этого переехавшую с родителями в другой город. Больше Сергей её не видел, но до сих пор помнил тот робкий первый поцелуй, тот озорной блеск в глазах Светки, её учащённое дыхание, осторожное прикосновение светкиных пальцев к его щеке…
Всё на этой улице было по-старому, таким, как в его воспоминаниях, но что-то заставило Сергея насторожиться. Может, отсутствие вокруг людей и автотранспорта, разбросанный по асфальту мусор, неестественная звенящая тишина? Или нечто другое, но, тем не менее, заставляющее напрягаться каждый нерв в его теле.
Вдруг Сергей услышал нарастающий с каждой секундой гул, будто снежная лавина скатывалась с горного хребта. Через минуту он понял, что это топот множества ног. Сюда шли люди, множество людей, а Сергей всё стоял посреди улицы, обернувшись на звук, и ждал.
Когда шум стал таким оглушающим, что Сергей начал беспокоиться за целостность своих барабанных перепонок, из-за угла в ста шагах от него подобно прорвавшей плотину реке вырвались первые ряды бесконечного людского потока, который постепенно заполнил всю улицу, с бешеной скоростью надвигаясь на одиноко стоящего перед ним человека. И этот человек, ещё ничего не понявший, пошёл навстречу толпе в надежде узнать, что происходит. Но люди не замедлили шаг, не отозвались на окрики, и, в результате, Сергей, врезавшись в плотные ряды идущих, стал пробираться вперёд, рискуя каждую секунду быть сбитым с ног и без сожаления затоптанным. Люди двигались словно бездумные роботы, лица их были абсолютно безразличными, глаза, наполненные пугающей ледяной пустотой, смотрели невидящим взглядом в никуда.
Мимо Сергея прошёл его друг детства Мишка, уже взрослый, гладко причесанный и тщательно выбритый, в дорогом заграничном костюме. Но в глазах его была та же бесконечная, не имеющая дна пропасть. Когда Сергей ухватился за мишкино плечо, тот, даже не повернувшись, вырвался и продолжил путь.
Сергей остановился в недоумении. Мимо проплывали знакомые и незнакомые лица, и на всех маской застыло глупое, раздражающее умиротворение… Неожиданно он увидел её и с криком «Светка!» бросился за промелькнувшим перед его испуганным взором видением. Сергей догнал девушку, взял за руку, пытаясь остановить, но она вырвалась с невероятной силой, никак не вязавшейся с её стройным, хрупким телом, и двинулась дальше. Тогда Сергей снова догнал Светку (а может, и не Светку уже?), встал перед ней, схватив за плечи, и как следует встряхнул. Но та по-прежнему смотрела куда-то сквозь него своими стеклянными глазами, лицо её ничего не выражало и выглядело мёртвым. «Что с тобой, Света?!» — кричал Сергей прямо в мучительную пустоту её глаз. Он не мог понять, а, следовательно, и смириться с тем, что когда-то тонул в их коричневато-зелёной глубине, а теперь, пытаясь нырнуть туда, отскакивал с тупым упорством резинового шарика. «Отзовись! Скажи что-нибудь!». На мгновение внутри её расширенных зрачков что-то промелькнуло, и этот проблеск подал Сергею надежду. Но нет — всё уже стало как прежде: на него смотрели две застывшие стекляшки, в которых отражались стремящиеся куда-то с упорством запрограммированных машин люди. Внезапно в Сергее пробудилась та давняя, уже почти забытая страсть, смешалась с пронзительным отчаянием, заполнила до краёв, и он, не удержавшись, горячо поцеловал девушку. Только существо, некогда бывшее Светкой, его Светкой, толкнуло Сергея с такой силой, что тот, потеряв равновесие, упал под ноги толпе. Девушка же спокойно переступила через упавшего и устремилась вслед за другими.
Сергей попытался подняться, и, когда уже готов был встать во весь рост, расталкивая напирающие безумные, бесчувственные тела, он увидел перед собой старого, усохшего, но, тем не менее, не сгорбленного под тяжестью многих лет жизни Василь Петровича. Сергей тотчас с силой упёрся руками в его грудь и, насколько мог громко, закричал: «Очни-и-ись!»
Несколько секунд Сергей не мог сообразить, что случилось, и, только оглядевшись вокруг, понял — людской поток остановился, застыл. На Сергея снова обрушилась неестественная тишина, нарушаемая лишь его собственным тяжёлым дыханием. «Всё… Наконец-то… Надо узнать, разобраться», — пронеслось в голове у Сергея. Пелена перед глазами рассеивалась, сердце больше не пыталось выскочить из груди — Сергей начинал приходить в себя, когда внезапно, словно по чьей-то неслышной команде, толпа рванулась вперёд, но уже не шагом, а не по-человечески быстрым бегом. Сергея сбили с ног, и он упал лицом на пыльный асфальт, разбив до крови нос. Попытки подняться остались безуспешными: люди уже не обходили его, а бежали прямо по ёжившемуся с каждой минутой всё слабее телу. Кто-то, споткнувшись, падал, и его тоже затаптывали, но толпа ни на секунду не останавливалась, а, казалось, даже увеличивала скорость…
Сознание уже покидало Сергея, но он упорно цеплялся за окружающий мир, не желая умирать, не разобравшись во всём. Как же так, что же случилось с ними, со всеми людьми? Что произошло с нашим миром? Неужели конец?! Но так не должно быть! Не должно быть… Пустота… Вокруг пустота, внутри пустота…
Пустота — пусть и так — просто так… Нет! Надо разобраться, в чём причина. Кто это сделал?.. Снова пустота. Она трясиной утягивает за собой, в себя, в ликующую бездну…Нельзя ей противиться — там покой, счастье…Нельзя… Но, боже, сколько же можно падать… ПУ-СТО-ТА…
июнь 2000
Муравейник
Он шёл по улице… Куда? Он не знал. Вперёд… Мимо груд мусора, пыльных автомобилей, безликих коробок домов по грязи и лужам сквозь смог, повисший над улицами… Он чувствовал себя муравьём под серыми тучами, скрывающими от него небо. Муравьём в огромном муравейнике, который он ненавидел. Ненавидел всем своим существом и мечтал вырваться наружу, в другой мир — более светлый и радостный… Ему была отвратительна эта жизнь, этот город, эта страна, где все люди были на одно лицо и различались только порядковыми номерами и профессиями. Не было имён, не было фамилий — одни числа… У него тоже был номер. Длинный, очень длинный. И профессия — строитель. Но он ощущал себя не каким-то числом. Он знал своё имя, знал свою фамилию, помнил бывшую профессию. Чувствовал себя человеком, Человеком среди человечков. Только он один имел что-то своё — индивидуальность, отличавшую его от серой массы других. У него своё лицо, своё имя, своё мнение…
Потому что он не отсюда. Родился не в этом мире, а теперь очутился здесь, не желая того. Здесь у него не было друзей, не было врагов, не было любимых и тех, кто любил бы его, не было людей, которым он нужен не как работник, а просто — по-человечески. Здесь это просто невозможно. Все, кто окружал его, были «машинами», слепо следующими вложенным в них командам: они выглядели одинаково, мыслили одинаково, жили одинаково… Считали себя счастливыми. Здесь не было преступности, грубости, лжи или хамства. Равно как и не было симпатий, отзывчивости, понимания, любви… Всё делалось по шаблону, так, «как положено». Все имели всё и, одновременно, не имели ничего, потому что они — бесчувственные, равнодушные, слепые овцы. Им по душе любой путь, которым приказывали идти и, что бы ни случилось, они были всегда всем довольны. Даже этой повсеместной грязью и вечной серостью, давящей на сознание нормального, мыслящего человека. Такого, как он. И он не мог сделать ничего, уже почти смирился с этим, почти привык ко всему. Но не до конца: в его душе ещё тлели угольки неприятия окружающей действительности. Он ждал, ждал какого-то решения, которое могло вот-вот прийти, возникнуть из ниоткуда, дать ответы на все вопросы и изменить ситуацию… Надеялся на это, жил с надеждой… Но решение не приходило. Он ждал его изо дня в день, но оно не появлялось. И это доставляло ему боль. Сильную боль. Он мучился этой болью. И с каждым днём всё сильнее и сильнее. Он уже не мог терпеть её. Ему хотелось кричать, выть, кататься по земле и бить по ней кулаками, но он знал, что всё это было бы напрасно. Это чужой мир, живущий по чужим законам, и он, как ни старался, не смог бы изменить его ни на толику.
