KnigaRead.com/
KnigaRead.com » Проза » Современная проза » Жан Жубер - Незадолго до наступления ночи

Жан Жубер - Незадолго до наступления ночи

На нашем сайте KnigaRead.com Вы можете абсолютно бесплатно читать книгу онлайн Жан Жубер, "Незадолго до наступления ночи" бесплатно, без регистрации.
Перейти на страницу:

Так как уже смеркалось, Александр включил лампу и при ее свете тщательно переписал в тетрадь отрывок из дневника Брюде, в котором тот описывал разговор с «людоедом». «Людоед» призывал Бенжамена посерьезнее относиться к учебе в лицее, побольше работать и, главное, — «оставить» то, что он называл «бесполезным чтением», то есть перестать читать таких авторов, как Лотреамон, Арто, Кафка. Далее Брюде описывал, сколь яростно он воспротивился нажиму со стороны отца, в каких выражениях он выказал свое презрение к меркантильному и прогнившему миру наживы и чистогана, к которому он не хотел принадлежать, потому что не желал быть соучастником преступлений, творимых представителями этого мира. «Я закричал: „Вы чудовища!“ И я увидел в его взгляде ненависть, ответную ненависть на мою ненависть. Он был мертвенно бледен, мерзок до отвращения. Если бы у меня в руке было оружие, да, клянусь, я бы выстрелил в него и раз, и два, и три, чтобы уничтожить его лицо, разбить так, чтобы оно разлетелось на мелкие кусочки, исчезло. Какое-то время он смотрел на меня, не произнося ни слова, и его молчание было еще хуже, чем слова гнева или презрения. Потом он повернулся ко мне спиной и вышел».

В восемь часов Александр ощутил сильную усталость и решил покинуть библиотеку. Он потянулся, не без труда поднялся с кресла, вылез из-за стола, затем закрыл кабинет на ключ и, держа папку в руке, направился к лифту.

— На сегодня я закончил, — сказал он. — Вот папка. Я приду завтра.

— Хорошо, профессор. Доброй вам ночи, — ответила девушка.

— А вы до которого часа тут остаетесь?

— До закрытия, до десяти часов.

— Так поздно!

— Да, поздновато, а ведь мне еще надо будет заниматься вечером.

— Я желаю вам мужества и выдержки.

— Спасибо, профессор.

Дождь кончился, но при бледном свете луны было видно, как над голыми ветвями деревьев по небу быстро неслись по направлению к луне мрачные тяжелые тучи, словно волки, желающие ее проглотить.

Поднимаясь по лестнице к парадному входу в отель, Александр еще раз поразился тому, сколь зловещее и дикое, даже хищное выражение лица у кривой на один глаз великанши, озаренной светом, отбрасываемым уличным фонарем.

Зато в холле он даже не взглянул на чучела птиц.

— Ах, что за отвратительная погода, господин профессор! — воскликнул портье.

Как странно… Портье на сей раз был в очках, да не в обыкновенных, а в темных, с непрозрачными черными стеклами, придававшими ему сходство с жалким слепцом.

— Да, погода просто дрянь! На мое имя не было почты? Письма?

— Нет, ничего, господин профессор. Вот ваш ключ.

Когда Александр вошел в свой номер, с трудом преодолев три этажа, он задался вопросом, почему, собственно, он вздумал спрашивать у портье про какие-то письма на свое имя, потому что, сказать по правде, получать письма ему было не от кого, так как он никому еще не сообщил, где остановился.


Ночью он внезапно проснулся, терзаемый кошмаром. От пережитого во сне ужаса ему сжало голову словно тисками, дыхание почти прервалось, сердце бешено колотилось, будто хотело выскочить из груди. Он включил ночник; в горле у него пересохло, так что пришлось выпить стакан воды. Вероятно, он кричал во сне (от собственного крика он и проснулся), да к тому же, очевидно, он ворочался, брыкался и лягался во сне, так как одеяло и простыня сползли с кровати на пол. Случилось это, когда ему снилось, что какая-то черная женщина, закованная в латы и скрывавшая лицо под маской, принялась размахивать перед его носом огромным ножом, перебрасывая его то и дело из одной руки в другую. А он был словно парализован (быть может, ему связали или сковали руки), а потому не мог защищаться. Он мог только отбиваться ногами, при этом он сам сознавал, что ужасно смешон.

Во всей этой истории с внезапным пробуждением была одна странность… Ведь уже на протяжении нескольких лет он после сна не мог вспомнить ничего, кроме последней картины из своих ночных видений или каких-то разрозненных, бессвязных образов, к тому же очень быстро всегда бесследно таявших, несмотря на все его усилия удержать их в памяти… Так вот, сегодня он мог без труда воспроизвести в памяти весь кошмарный сон!

Итак, ему приснилось, что он находится в каком-то подобии грота, где стены и своды представляли собой плотно пригнанные друг к другу ряды старых книг, чьи потрепанные и изгрызенные не то временем, не то мышами переплеты потемнели и приобрели какой-то одинаковый землисто-серый оттенок. Он сам при свете свечи, отбрасывавшей на стены дрожащие блики, пытался прочесть какую-то очень древнюю книгу, невероятно тяжелую, потому что листы у нее были не из бумаги, а из пергамента. Он держал ее на полусогнутых руках и изо всех сил старался расшифровать незнакомые знаки (быть может, то были иероглифы), но они под его взглядом превращались в черных насекомых; их становилось все больше и больше, они уже кишмя кишели на раскрытых страницах, падали вниз, на пол и разбегались в разные стороны, расползались по стенам. В то время как Александр с отвращением пытался стряхнуть этих мерзких тварей с книги, в одной из стен вдруг образовалась расщелина, она быстро расширялась, и вот уже там мелькнул чей-то силуэт… Какая-то женщина в маске приближалась к нему, грозно крича: «Святотатство! Что ты наделал? Нельзя строить никакие сооружения из книг!» К ее воплям добавился чей-то голос, звучавший снаружи и повторявший: «Надо его покарать!» Черные насекомые опять превратились в знаки, на сей раз во вполне обычные буквы, и эти буквы сами собой сложились в слова, вернее, во фразу «Ты приговорен к смерти». Тотчас же черная женщина в маске раскрыла свои латы (или, быть может, разодрала на себе кожу), чтобы извлечь оттуда огромный кинжал, которым и принялась размахивать. Вот тогда Александр и закричал.

Сейчас, после пробуждения, он вновь отчетливо видел отточенное лезвие, направленное ему прямо в грудь, видел и устремленный на него взгляд глаз, поблескивавших в прорезях маски. Быть может, это была Вера? Хотя нет, не должно бы… Ведь женщина-убийца была намного выше ростом. Но волосы… да, волосы у нее были коротко, очень коротко острижены, под мальчика… или под юношу… А может быть, это и был переодетый женщиной юноша? Кто знает? А вдруг это был… уж не Бенжамен ли Брюде предстал перед ним?

Александр несколько минут посидел на постели, вновь и вновь «прокручивая» в памяти картины ночного кошмара, словно по второму, третьему, пятому разу просматривая один и тот же фильм.

Он взглянул на часы: половина третьего… он подумал, что вряд ли теперь заснет. Малоприятная перспектива долгих мучений от бессонницы столь же «обрадовала» его, как и воспоминания о сне. Он предпочел бы, чтобы сейчас уже было утро и можно было бы покинуть эту душную комнату, хотя бы на время расстаться с чувством одиночества, причинявшим ему почти физические страдания, когда он вот так внезапно просыпался среди ночи. Именно тогда он вспоминал об Элен, об отце, о матери, о всех своих близких, покинувших этот мир. И как только его сердце начинало работать с перебоями, он тотчас же принимался воображать, что и он сам вполне может умереть, так и не успев позвать на помощь, как умерли некоторые из близких ему людей, например, его мать, которую однажды поутру нашли мертвой в постели, так как среди ночи у нее случился тяжелейший инфаркт, и ее сердце перестало биться.

Александр торопился вновь оказаться в библиотеке, где одиночество как бы отступало, уже не давило на него столь сильно, не причиняло такой боли, а напротив, превращалось там в тишине, словно «сотканной» из миллиардов безмолвных, застывших на страницах книг слов, в величайшее сокровище. Да, погружаясь там в свое одиночество и тишину, он уходил от реального мира и его страданий, он находил себе убежище от бедствий и кровоточащих ран этого мира, но не в экстазе, не в безумных восторгах, как это было свойственно мистикам, а в блаженном и благотворном оцепенении.

Александр встал и принял снотворное. Затем он подошел к окну, чтобы раздвинуть занавески, и какое-то время созерцал город, укрытый покровом ночи, где вдалеке в легкой дымке мерцали огни рекламы. Ярче всего на темном фоне выделялись сиреневые огоньки, складывавшиеся в огромные буквы, уже не раз привлекавшие его внимание: «Траурный зал».


На следующий день Александр испытал облегчение, увидев, что на этаже дежурит Марина, а не Вера, слишком похожая на ту деву-воительницу, что смутила его покой и сон прошлой ночью. Девушка рассеянно-равнодушно поздоровалась с ним и тотчас же вручила уже приготовленную для него папку.

— Вот, возьмите, это вам. Я знала, что вы придете с минуты на минуту, — сказала она. Далее никаких комментариев с ее стороны не последовало.

Хотя и нельзя было сказать, что девушка выказала по отношению к нему особую любезность, Александр все же был тронут тем, что она о нем не забыла и даже проявила заботу, на свой лад, разумеется.

Перейти на страницу:
Прокомментировать
Подтвердите что вы не робот:*