Юрий Герт - Ночь предопределений
Занумеровать и сейчас мне доставить сюда 2[2]
2 Надпись сделана карандашом.
8
Свет в зале выключили, затрещал узкопленочный проектор.
Он стоял на столике, в самом начале прохода, перед сценой. Голубоватый луч, расширяясь конусом, упирался в небольшой экран, подвешенный к раздвижной стойке. И проектор, и стойку, и экран, свернутый трубкой в целлофановом кожухе, Карцев привез с собой, в машине, которую, кстати, сам и вел, просидев за рулем всю дорогу.
Феликс устроился рядом с Айгуль. Повернувшись к ней вполоборота, он видел в полутьме ее узкие плечи, волосы, волной накрывшие ухо и часть щеки, видел контур маленькой крепкой скулы и кончик носа. Глаз ее, устремленных на экран, он не видел — они были, как козырьком, отгорожены от него прядью волос.
— Айналайн,— сказал он, наклоняясь к ней,— так что это за новый пан Зигмунт у вас появился?..
— А?..— Она то ли не расслышала, то ли, смутясь, притворилась, что не расслышала. Она по-прежнему смотрела на экран, где на фоне синего, неестественно-яркого неба возникло странное строение, восходившее вверх широкими витками и похожее на раковину улитки, воткнутую в песок острым концом.
— Архитектор Райт,— сказал Карцев.— Музей Гугенхейма. Железобетон. Посетители поднимаются лифтом на верхний этаж. Оттуда вниз ведет широкая лестница. Спускаясь по ней, посетители осматривают экспозицию. Здание считается одним из образцов функциональной архитектуры.— Карцев стоял сбоку от экрана, комментируя сменявшие друг друга изображения короткими, четкими фразами, при этом голос его звучал несколько монотонно — казалось, он произносит слова не разжимая рта, сквозь зубы.
— А вы хитрая,— вздохнул Феликс.— У-у, до чего же вы лукавое и хитрое существо, айналайн...
— Это я-то?.. С чего вы взяли?..— Она коротко взглянула на него.
— Выходит, для вашей свиты мало нас двоих? Понадобился еще пан Зигмунт из Кракова?..
— Он сам приехал.— Она не выдержала, жестковатая ее скула округлилась от улыбки.
— Архитектор тот же,— сказал Карцев.— Дом над водопадом. Еще один образец функциональной архитектуры. Железобетон, стекло. Исключительно удачная привязка к местности... Как видите, чтобы иметь такой дом, нужно быть довольно богатым человеком.
В зале, не сразу отозвавшись на бесстрастную интонацию, с которой была произнесена последняя фраза, через небольшую паузу задвигались, засмеялись.
— Значит, сам,— сказал Феликс.— Взял и приехал. В научную командировку...
— Что тут такого?.. Кстати, он потому и приехал, что ему попался тот ваш очерк, про наш музей...
— О-о!.. Мой очерк?.. Айгуль, до сих пор я и не подозревал, как вы коварны!.. Значит, всему причина — мой очерк?..
— Вот именно, ваш очерк...
— То есть, опять-таки виноваты мы с Сигизмундом Игнатьевичем?..
Плечи ее дрожали от смеха.
— Ни в чем вы не виноваты. Дайте мне послушать...
— Мис ван дер Роэ,— сказал Карцев.— В отличив от романтичного Райта, ему свойственна строгая прямая линия. Мис ван дер Роэ — создатель современного стиля небоскребов. Здесь отснят построенный по его проекту Чикагский комплекс — параллелепипеды из стекла и стали... Обратите внимание на расположение зданий... На группу в правом углу можете внимания не обращать, это наша делегация...
— Господи,— со вздохом вырвалось у Айгуль,— и он все это видел!..
— Да,— сказал Феликс,— и теперь вы переписываетесь... Разумеется, на польском языке...
— Откуда вы все знаете?..
— Не все. Если бы я знал все, я бы не присылал вам самоучитель польского...
— Подумаешь!.. Он мне пишет по-русски.
— А вы ему — по-польски?..
— Только пробую.
— Очень мило с вашей стороны... И когда вы собираетесь в Краков?
— Откуда вы взяли?..— Она покосилась на него, наконец оторвавшись от экрана.
— Догадываюсь. В научную командировку, в Краков... Так когда же?..
— Это невозможно.
— Что тут невозможного?.. Вполне возможное дело. Хотите, я попытаюсь вам помочь?..
— Франция,— сказал Карцев.— Марсель. Знаменитый дом, построенный по проекту Ле-Корбюзье. Рациональное распределение пространства, максимальный учет потребностей, удобство, комфорт. Игровые площадки на крыше, линия магазинов на втором этаже.
— Но с условием...
— Какое же это условие?
— Еще Ле-Корбюзье... И еще Ле-Корбюзье... При всем разнообразии улавливается единый международный стиль... Кстати, его элементы вы и сами могли наблюдать — поблизости отсюда, в получасе полета...
— Какое же это условие?
— Сначала вы дадите мне адрес этого вашего пана, и я ему пошлю вызов на дуэль. Если он истинный шляхтич, он его примет. А потом вы поедете в Краков — уже с чисто научной целью. Там отличный исторический архив...
— Вот не думала...— Она, смеясь, прикрыла рот ладошкой.
— Чего вы не думали?
— Что вы такой...— Она перестала смеяться.— Такой злой...
— Злой?
— Злой.— Она мягко, едва касаясь, провела рукой по его руке, стиснувшей подлокотник.— Вы раньше таким не были... А теперь... Вы какой-то на себя не похожий. Я еще утром заметила...
В самом деле, подумал он, что я такое мелю?.. Мелю и мелю... Пускай посидит, послушает. Это же целое событие для нее и для всех,— этот Карцев... Она столько, наверное, старалась, готовилась. Уговаривала, созванивалась по телефону, просила... Карцева — чтобы он выступил... Уборщицу — чтобы вымыла, прибрала зал, художника — чтоб написал объявления... Ведь она тут временно, замещает начальство, не очень-то ее, вероятно, слушают... И с утра поднялась пораньше, причесалась, надела вот это разглаженное с вечера платье, цепочку с часиками...
— Нейтра,— сказал Карцев.— Дом в пустыне. Исключительно удачное решение архитектурной задачи... Принципы, сформулированные Ле-Корбюзье... Легкость и подчеркнутая изысканность пропорций выразительно сочетаются с прямоугольным бассейном на переднем плане...
Деловой человек, отметил Феликс, прислушиваясь к ровному, скупому на интонации голосу, цедящему слова,— в полумраке, заполнявшем зал, они как бы сочились тонкой ледяной струйкой. Деловой, уверенный в себе... И эти линялые джинсы, эти квадратные черные очки... Ему вспомнилось, как, подрулив к Дому культуры, Карцев сам перетаскивал и устанавливал проектор, как ловко и быстро исправил какую-то неполадку в нем, орудуя сильными волосатыми руками. Деловой парень... подумал Феликс. И от него пахнет потом и бензином, вспомнилось ему, как от тех шоферов...
И все-таки, сказал он себе, и все-таки... Эти небоскребы из стекла и стали, виллы над водопадами... Райт, Корбюзье.., А теперь еще и Нимейер?.. Ну, так я и предполагал, в конце концов он и до Нимейера добрался... Но разве он не чувствует, что здесь все это звучит по меньшей мере неуместно?.. Именно здесь?..
Не надо было слушать Айгуль, подумалось ему с досадой. Сидел бы теперь у себя в номере и раскладывал пасьянс... Пасьянс, который никак не сходится, черт бы его побрал. Но в том, что говорил Жаик, что-то есть... Что-то в этом есть. По крайней мере, тут есть о чем подумать, за что уцепиться... А еще лучше бросить весь этот пасьянс, эти бумажки, выписки — и пойти к морю... К морю, на берег...
Щелкнули рубильники, вспыхнул свет.
— Мне хотелось познакомить вас с образцами современного зодчества,— сказал Карцев.— С теми образцами, которые мне самому посчастливилось увидеть в прошлогодней поездке. Прошу прощения за то, что некоторым это знакомство могло показаться неполным.
Он помедлил, словно ожидая чьих-то возражений.
А он еще и пижон, этот Карцев... Феликсу казалось, что ирония в голосе Карцева адресована именно ему. «Прошу прощения...» Нет, явный пижон...
— Переходим к основной части нашей встречи.— Карцев негромко и коротко бросил что-то двум помощникам, с которыми был в музее. Во время демонстрации слайдов они оба сидели за проектором.
Втроем они произвели кое-какие замены. Девушка поднялась на сцену боковой лесенкой — по чересчур прямой, напряженной спине было заметно, что ее смущают обращенные на нее взгляды,— сняла с металлической стойки экран и повесила вместо него широкий, скатанный в трубку ватман, перехваченный посредине ремешком. Юноша вынес на вытянутых, подрагивающих от усилия руках откуда-то из-за кулисы вторую стойку — деревянную, громоздкую, очевидно, привычную для этой сцены и зала, но сейчас, рядом с привезенной, поблескивающей никелем, выглядевшую особенно убого... На ней Карцев укрепил еще одну трубку, также перетянутую ремешком.
— Переходим к проекту застройки вашего города,— сказал он, подождав, пока ассистенты удалились, и поправил очки.— Проект подготовлен у нас в мастерской.— Он шагнул к металлической стойке. Рука его, расстегнув ремешок, на короткое мгновение замерла, и в голосе, монотонном и ровном, что-то дрогнуло.
